Газета Завтра 778 (42 2008)
Шрифт:
Профессор МГУ В.Сухомлин заявил, что предлагаемые стандарты фиксируют низкий уровень развития отрасли, разработаны бессистемно, занижают (по сравнению с международными рекомендациями) требования к академической степени бакалавра, не содержат требований к научной подготовке выпускников. То есть равнение на такие стандарты в отрасли — это не просто снижение уровня высшего профессионального образования, это его обрушение.
Профессора ведущих университетов также напомнили, что в Минобрнауки уже давно лежат (под сукном?) альтернативные проекты образовательных стандартов нового поколения по 20 направлениям, представленные
Однако и оценку УМС, и его альтернативный проект министерство проигнорировало. А "опыт бизнеса" по созданию профессиональных стандартов в ИТ — одобрило и рекомендовало к использованию при разработке проектов федеральных государственных образовательных стандартов нового поколения и программ для учреждений начального, среднего и высшего образования.
И это — очень серьезный, буквально переломный, рубеж. Поскольку одобренная концепция РСПП просто отбрасывает главную цель высшего образования, которой сегодня во всем мире придается первостепенное значение. А именно — то, что система образования должна быть ориентирована на развитие человека, и что как раз через такое развитие "человеческого капитала" она служит целям общества, включая развитие бизнеса. Одобренная же концепция может, конечно, отвечать целям бизнеса. Но бизнеса не инновационного, а нынешнего российского, в массе своей — регрессивного.
Если говорить о конкретной сфере информационного бизнеса, то стоит посмотреть, как он работает в России.
Малая его часть получает из-за рубежа заказы на разработку и сопровождение программного обеспечения, и предоставляет для его выполнения российские кадры. Но при этом руководит разработкой зарубежный заказчик, у него же остаются и результаты работы (которые и приносят доход). А российской стороне оставляется лишь набор и контроль исполнителей, за что и платит заказчик. То есть идет элементарная "продажа мозгов" за границу. Причем тех мозгов, которые уже были ранее подготовлены по прежним, вовсе даже не ущербным, профстандартам и образовательным программам.
А остальной российский ИТ-бизнес — это приспособление уже готового программного (бухгалтерского, складского, логистического и т.д.) обеспечения для целей конкретных заказчиков, а также его оснащение необходимым компьютерным "железом". Для чего корпоративные колледжи и центры переподготовки "штампуют" техников и менеджеров. И именно на решение этих задач и "заточены" предлагаемые бизнесом новые ИТ-профстандарты. Техники и менеджеры будут обслуживать и продавать зарубежную технику и программы, а российские "мозги" (пока они еще есть) будут развивать отрасль за рубежом.
Но почти такой же набор проблем — и в любой другой отрасли российской экономики, включая по преимуществу "отверточный" российский автопром и даже наиболее благополучный ТЭК. Российский бизнес, который ориентирован прежде всего на текущие прибыли, востребует не инновационные кадры, а кадры, позволяющие наиболее быстро и дешево использовать готовые зарубежные "отвертки". И дело здесь даже не только и не столько в "нефтегазовой сверхдержавности" и глубоком "сырьевом перекосе" отечественной экономики, позволяющих бизнесу (пока!) не слишком беспокоиться по поводу своего технологического отставания.
Например, в экономике Норвегии уже давно налицо такой же "нефтегазовый перекос". Но там в последние десятилетия в отрасли разработки сырьевых ресурсов построена очень эффективная национальная инновационная система. Норвегия начинала с того, чтобы приглашаемые в страну транснациональные компании создавали в стране предприятия полного технологического цикла, а также в обязательном порядке передавали соответствующие технологии норвежским научно-исследовательским организациям и университетам.
В результате в Норвегии за считанные годы выросли судостроительные компании, строящие современные "нефтяные платформы", появился большой сектор ИТ-технологий, связанный с геофизическими исследованиями и обработкой данных, освоены новейшие технологии сложных буровых работ и нефтегазодобычи на шельфе. И сегодня в Норвегии в этих новых "сырьевых" (но высокотехнологичных!) компаниях уже работают тысячи наших (причем лучших) специалистов, а Норвегия предлагает свои технологии "Газпрому", "Роснефти" и ЛУКОЙЛу. И стоит ли этому удивляться, если норвежская "СтатойлГидро" тратит на НИОКР почти 500 млн. долл. в год, американская "Шеврон" — около миллиарда, а превосходящий их по капитализации российский "Газпром" всего 60 млн. долл.?
Между тем, под разговоры о несостоятельности российского высшего образования, его неспособности обеспечить страну квалифицированными кадрами, уже принято решение радикально — на 80% — сократить в России количество ВУЗов.
Конечно, российское образование за перестроечные годы деградировало очень сильно. И упреки в том, что многие российские ВУЗы вообще не могут готовить сколько-нибудь квалифицированных специалистов — справедливы. Но во всех этих упреках речь идет прежде всего о тех во множестве расплодившихся "коммерческих" ВУЗах, правдами и неправдами получивших лицензии, в которые студентов завлекают "упрощенным" поступлением, "облегченной" учебной программой и "модными" специальностями.
А вот в лучших ВУЗах России продолжают — несмотря на обрушенный социальный статус преподавателя — учить так, что западные корпорации буквально "оптом" скупают их выпускников. За последние пятнадцать лет "цивилизованный мир" с удовольствием принял, по разным оценкам, от 400 до 700 тысяч наших ученых и специалистов, подготовленных на основе бывшего советского образования. И сегодня по-прежнему и на Запад, и на Восток вовсю зазывают выпускников "старых" российских ВУЗов и университетов — и для работы, и для продолжения учебы по магистерским и докторским программам.
Именно этот потенциал российской высшей школы, позволяющий нам надеяться на кардинальную смену социально-экономической политики, на ее поворот к инновационному развитию, — предполагается последовательно уничтожать унификацией программ обучения в соответствии с новыми, "более ориентированными на потребности бизнеса", профессиональными стандартами…
Так какие профессиональные кадры нужны нашей стране? Кадры для воспроизводства (причем в урезанном, ущербном виде) позавчерашнего дня мировых технологий? Кадры конвейера, отвертки и паяльника? И с такими "кадровыми ориентирами" мы хотим всерьез говорить об инновационной экономике, прорывных технологиях и "интеллектуальных бросках в будущее"?..