Газета Завтра 779 (43 2008)
Шрифт:
Люди современной "высокоразвитой" цивилизации похожи на жестко запрограммированные автоматы, действующие в условиях тотальной регламентации всего и вся. Абсолютное большинство из них предсказуемы: их жизни, их поведение, мысли. И для этого не нужны выдающиеся способности. Одномерная жизнь одномерного человека одномерного человечества. Все просчитывается и все моделируется. Автоматизация производства, автоматизация потребления, автоматизация мышления, коммуникаций, личностного поведения, социальной и политической деятельности распространяется и на смерть.
"Каждый по-своему встречает свою смерть?!" - "Нет, - говорит
НЫНЕШНИЙ СОЦИУМ, где господствуют вещи, где и сами люди - всего лишь говорящие и потребляющие вещи, человек-автомат неизбежно должен безостановочно, постоянно, не останавливаясь, бежать от самой мысли о неминуемости и неизбежности личностной смерти.
Каждая материальная вещь, включая информационные образы, в принципе в этом обществе может стать и становится для кого-то божеством, кумиром. Этой вещи будут поклоняться, о ней будут постоянно думать, ее будут постоянно искать, лелеять и холить, она будет незримо или открыто господствовать в сознании и в мышлении.
Обладание вещью или неким множеством вещей, постоянное потребление вещей символизирует в этой цивилизации иллюзорную победу над временем. Новый автомобиль, новый компьютер, новый телефон - это все большая и большая скорость, это образ авангардного продукта, предназначенного только для продвинутых, это принадлежность к некой группе, которая обогнала других…
Иллюзорная победа над временем - это иллюзия победы над смертью. Новый, тотальный миф постоянно строится, конструируется и переформатируется, исходя из того, что мир вещей нескончаем и безграничен. А личностное обладание этими вещами означает вступление, интеграцию, погружение в бессмертный мир вещей.
Реальная, личностная смерть есть вечная загадка - вызов этому преходящему вещному миру, ибо смерть безжалостно взрывает иллюзию "бессмертия потребления". Человек умер в результате рака или инсульта, и все: вдруг сразу куда-то исчезли, пропали роскошные автомобили, дачи, заграничные дома, спрятанные где-то миллионы и миллиарды, бриллианты и картины… Смысл всего этого, ради чего были отданы годы единственной, неповторимой, уникальной жизни, вдруг испарился. Да, вдруг был, и внезапно совершенно исчез. Осталась только бессмысленная, давящая со всех сторон серость - тёмная, равнодушная, постепенно всё проглатывающая…
Для мира вещей личностная смерть - величайший и непреодолимый ужас, не потому, что со смертью все заканчивается, а потому что все заканчивается безвозвратно. Поэтому осознание неизбежности личностной смерти - это основной и конечный враг этого общества. Ведь именно смерть одинокого индивида спокойно и безупречно демонстрирует бессмысленность такой жизни - жизни вещи, потребляющей вещи.
Цивилизация массового производства и массового потребления, массового автоматического мышления и массового автоматического поведения, массовой определенности и массового однотипного бессознательного не приемлет непознаваемого, тайны, действительного религиозного сознания, Бога. Естественно, стандартизированная религия как массовый ритуал и массовая организация, как интегрированный в массовое общество институт управления массовым сознанием приветствуется и поощряется, но в строго отведенной ей нише. Основная цель и задача такой религии автоматического ритуала в любой стране массового потребления - имитировать рост так называемой духовности в массовых моделях мышления и поведения.
Нынешний мир людей-вещей - это еще и языческий культ т.н. рациональности, т.н. рационального или естественно-научного мышления, т.н. рационального поведения. Этот мир не может существовать без т.н. рациональной науки, потерявшей остатки каких-либо нравственных критериев и моральных оснований, культуры и идеологии, которые служат не обществу, а только лишь обслуживают экономический способ воспроизводства.
Если смысл нынешней жизни - бесконечное потребление вещей, то суть личностной смерти, отрицающей такое потребление, абсолютно противостоит такой иллюзорной жизни.
В мире временном, сущность которого - тлен,
Не сдавайся вещам несущественным в плен,
Сущим в мире считай только дух вездесущий,
Чуждый всяких вещественных перемен.
Естественно, что современное общество массового потребления и автоматизированного сознания является глубоко языческим. Причем языческое оно в гораздо большей степени, чем примитивные языческие культуры, обожествляющие ограниченное количество предметов. В современном же человеческом обществе каждый предмет, каждая вещь, предназначенная для потребления, может стать специфическим идолом, а, следовательно, превратиться в особый объект поклонения, то есть сознательно или бессознательно обожествляться.
Глубоко языческим является и сознание членов потребительской цивилизации. Для каждого индивида-потребителя одновременно существуют десятки, сотни, тысячи кумиров, идолов, божеств. Казалось бы, ну и что тут особого трагического, если человек заявляет, что он, тем не менее, верит в Бога? Однако потребительское многобожие драматическим образом раскалывает потенциальную целостность личности. Ибо только целостный индивид обладает потенциалом веры в Бога. Если человек только может утверждать, что он верит в Бога, то на самом деле он уже в принципе не обладает способностью верить во Всевышнего.
Окончание следует
Андрей Смирнов МЕГАМАШИНА
Австрийский политик, лидер партии "Союз за будущее Австрии" Йорг Хайдер погиб полторы недели назад, но всё это время его личность и подробности гибели являются предметом живейшего общественного интереса. В русском сегменте Живого Журнала обсуждение смерти Хайдера несколько дней было в топе. Либералы привычно хамили вослед погибшему, националисты выражали скорбь: "Когда в 2002 году я начал создавать ДПНИ, ушедший сегодня из мира людей Йорг Хайдер был для меня примером… Когда узнал - как будто старшего друга потерял…", - обмолвился один из отцов-основателей Движения против нелегальной иммиграции.