Газета Завтра 786 (50 2008)
Шрифт:
"Букер" для меня просто чистая радость, не омрачённая ответственностью. Когда родилась моя дочь, к радости примешивалась естественная тревога ответственности. В случае "Русского Букера" я понимал, что не нужно куда-то бежать, что-то делать. И я безумно благодарен проголосовавшим за меня членам жюри, они подарили мне капсулу чистой радости, которую не могут испортить любые истерики окололитературных деятелей.
"ЗАВТРА". Было бы логично, пусть коротко, узнать мнение лауреата "Русского Букера" о состоянии современной русской литературы.
М.Е. Русская литература всегда, по крайней мере, с середины девятнадцатого века, находится в прекрасном состоянии. Куда ни ткни, всегда довольно сильно. И сейчас работает, по крайней мере, пять живых классиков. Уже одного этого достаточно, чтобы сказать - литература в полном порядке.
Появилось много новых интересных авторов. И я довольно комфортно себя чувствую в этом потоке. У меня есть своё место, свои читатели. Голова в порядке, фантазии не занимать. Чего ещё желать? Тем более литературный бардак девяностых остановлен. Он был обречен на гибель, сам себя изничтожил. Всплывают ещё какие-то элементы у начинающих ребят. Я, будучи в жюри одной премии, ознакомился с некоторым числом рассказов. Увы, у многих сохраняется уродское наследие девяностых, когда вместо истории мне предъявляют свой интеллект. Это печально, но локально. В серьёзной зрелой литературе - по-моему, всё в порядке. То, что должно уйти - уходит. Пусть неохотно, скандально. Как набузившего пьяницу выставляют из ресторана, он кричит, цепляется за стулья, бьёт тарелки, пытается укусить, но его неизбежно выносят из зала. Так и литературу девяностых тоже просто выносят из зала.
Беседу вёл Андрей Смирнов
Алексей Беляев-Гинтовт: «НАСТУПАЕТ ЯСНОСТЬ»
"ЗАВТРА". Алексей, как ты оцениваешь свое попадание в яблочко - вхождение в число трех претендентов на звание лауреата премии имени Кандинского?
Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ. Само то, что я оказался в главной тройке - меня немного удивило. Но это было моим первым удивлением, за которым последовало второе, совершенно органически вытекающее из первого. Дело в том, что все три номинанта так или иначе связаны с советской эстетикой которая, в свою очередь, наследует мощные традиции русского авангарда. Так что, мое попадание в шорт-лист премии вполне можно объяснить принципиальным выбором экспертов, которые сознательно или подсознательно находятся в поисках утраченной преемственности.
"ЗАВТРА". А нет ли у тебя ощущения, что твое выдвижение есть ничто иное, как компромисс жюри с исторической, политической и эстетической реальностью сегодняшней России? Ведь посредством этого решения премия сдвигается в сторону подлинной актуальности и начинает соответствовать комплексу общественных настроений и ожиданий.
А. Б-Г. Так или иначе, премия Кандинского представляет нашу страну. И для меня чрезвычайно важно, что, вне зависимости от личных предпочтений судий, мое искусство получило такое признание. Я всегда хотел выступать от лица большинства.
Я ни в коем случае не отделяю себя от страны, от нашего народа.
"ЗАВТРА". Алексей, твое выдвижение вызвало неутихающий скандал в среде адептов "современного искусства"…
А.Б-Г. Я бы сказал так: на безоблачном небосклоне современного искусства прорезалась черная молния моей альтернативности.
"ЗАВТРА". Но все же. Некоторые монополисты на все современное в искусстве были так уязвлены твоим триумфом, что в ход пошли личные оскорбления. Не обошлось дело без обвинений, смахивающих на доносы. Как ты ко всему этому относишься?
А.Б-Г. Я рад, что началась дискуссия. Пусть и таким парадоксальным образом. Эта дискуссия совершенно необходима, и я уверен, что она продолжится, но уже в другом, более серьезном формате. Список претензий ко мне, список обвинений удивительным образом совпадает с претензиями, которые предъявляются сейчас России извне. Это и врожденный тоталитаризм, и систематическое нарушение прав человека, и тяга к неограниченной экспансии.
Ко всему этому прибавились обвинения в фашизме, что было для меня полной неожиданностью. Я вынужден каким-то образом реагировать, и в поиске возможных реакций я буду исходить из масштаба предъявленных обвинений. Я занят поиском ответных шагов, проецируемых на ситуацию в стране в целом.
"ЗАВТРА". После устроенной тебе коллективной обструкции, как ты будешь дальше взаимодействовать с ополчившимися на тебя "актуальщиками"?
А.Б-Г. Чем дальше живу, тем интенсивнее ищу площадку, максимально независимую от состоявшихся уже традиций - московских и питерских. Пока она не найдена, я пользуюсь любой площадкой, приемлемой для высказывания. Я страшно далек от каких-то там интриг и страшно благодарен всем поддержавшим меня, а так же всем атаковавшим. Всё, что не убивает нас, делает сильнее. Мой ответ не заставит себя ждать.
"ЗАВТРА". В августе наша газета вскользь писала о твоей поездке в район боевых действий во время кризиса в Южной Осетии. В двух словах расскажи о своих впечатлениях.
А.Б-Г. Наконец-то я увидел, что Юг России выглядит так, как он должен выглядеть. Я увидел множество воинов, с каждого из которых можно лепить статую… Ведь мужчина в бронежилете, в портупее, с гирляндой гранат для подствольника, с ножом, пистолетом и пулемётом достоин увековечивания. После этого чрезвычайно жалко и нелепо выглядят безоружные люди на фоне гор, нелепо выглядит небо, в котором нет вертолёта, бездарно выглядит горная дорога, по которой не идут российские танки…
"ЗАВТРА". По слухам, после этой твоей творческой командировки президент Южной Осетии Эдуард Кокойты пригласил тебя принять участие в разработке архитектурного плана нового Цхинвала. Каковы идеи на сей счет?
А.Б-Г. Я думаю, ничего благороднее сталинского архитектурного проекта быть не может. Идеальным проектом для восстановления Цхинвала был бы стиль Сталина. Сталинская архитектура - это эманация Солнца, а святость осетинской земли очевидна для каждого, бывавшего там.
"ЗАВТРА". В мире, в России, в среде художников сейчас происходят удивительные метаморфозы. Есть ощущение, что мы живем на стыке больших исторических эпох. Что подсказывает тебе твоя художественная интуиция?
А. Б-Г. Да, наступает ясность. Наступает кристаллическая ясность, ибо мы все понимаем, что впереди непредсказуемое время. Очевидно, что все, к чему мы так привыкли, - заканчивается. Привычный мир тает на наших глазах. Для меня, например, совершенно очевидно, что мы живем не в послевоенное, а в предвоенное время. Хотя будущее вариативно. Единственное, чего можно ожидать определенно, так это Конца света и Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.
Беседу вёл Андрей Фефелов