Газета Завтра 788 (52 2008)
Шрифт:
Что в тюбиках еду употребляют.
А вот еще таблетки квартирола -
Они помогут мне купить квартиру,
Но квартирол приму я лучше утром,
Когда познаю действие деньгина.
Ложусь я спать, наевшись и напившись
Мной стыренных в ночи лекарств секретных,
И говорю с улыбкой, засыпая:
"Да здравствуют российские спецслужбы!"
2003
МАГИЯ
Безусловно, слово — это чудо.
Как поэт, однажды понял я:
Если я скажу: "два изумруда!" -
Их вы и увидите, друзья.
Если я скажу: "Скорей смотрите,
Роза распустилась, а на ней
Утренней росы сверкают нити,
Вспыхивают сотнями огней", -
Розу
Даже ощутите аромат,
И роса, подобная алмазам,
Прикуёт на время каждый взгляд.
Но ведь в том-то, собственно, и дело -
Нет здесь розы, нет здесь и росы,
Лишь слова составлены умело
И виденье вызвали красы.
Это просто магия поэта,
Что сродни любому колдовству.
Вы же точно видели всё это -
Розу и росу, как наяву?
Мы, поэты, подлинные маги,
Можем что угодно сотворить
И посредством слова и бумаги
Вас околдовать и покорить.
Тайных слов мы знаем сочетанья,
Мы словами можем убивать,
Можем вызывать из тьмы созданья,
О которых лучше вам не знать.
Можем и влюбить в себя навеки,
Можем опозорить и проклясть.
Мы уже не люди-человеки,
Нам дана немыслимая власть.
Смотрим вслед поэтишкам убогим,
Коим нашей силы не дано.
Все чего-то пишут, но немногим
Магией владеть разрешено.
Мало, мало нас на этом свете!
Подлинный поэт — особый вид.
Бойтесь, распознав в таком поэте
Явственный магический флюид.
2004
Олег Кильдюшов АПОСТРОФ
Славой Жижек. Устройство разрыва. Параллаксное видение. — М.: "Европа", 2008. — 516 с.
Выход по-русски очередной книги Жижека, этого — как он представлен на обложке — "культового автора восточноевропейского интеллектуального круга", есть очередной результат плодотворного сотрудничества "одного из наиболее смелых и глубоких исследователей современных идеологий" с издательством "великого и ужасного" Глеба Павловского. Это, парадоксальное на первый взгляд, сотрудничество неизбежно вызывает вопрос: каким образом сей опус принципиального оппортуниста Жижека оказался в одном ряду с такими шедеврами "Европы", как далеко идущие "Планы Президента Медведева. Ценности и цели первого Послания", духоподъемный "Кризис Запада — восход России" или же сборник статей знаменитого кремлевского мыслителя Владислава Суркова "Тексты 97-07"? На этот явно напрашивающийся вопрос в своем предисловии к книге пытается ответить директор издательства Вячеслав Глазычев: "В данном случае легко занять позицию сколько-то образованного читателя, который довольно давно не интересовался новыми когортами философствующих, особенно тех, что родом от французской школы. Именно в этой позиции пребывает большинство читателей нашего издательства, и моя цель побудить к книге незаинтересованную любознательность".
Заметим на это лишь, что подобным образом могли аргументировать и исторические предшественники новоявленных просветителей-охранителей a la "Европа": запрещавшая издание трудов Маркса царская цензура, не поняв значения "Капитала", дала русской общественности возможность ознакомиться с этим выдающимся произведением. Рецензируемая здесь книга — несмотря на то, что в ней есть все, что ожидается от интеллектуального провокатора Жижека, — также политически не столь безобидна, как это может показаться на первый взгляд. При желании в ней можно обнаружить проект новой политики, радикальной настолько, что она отказывается интерпретировать себя в качестве банальной реакции на мерзость существующей Системы: "Так мы переходим от политики "сопротивления" или "протеста", которая паразитирует на том, что она отрицает, к политике, которая открывает новое пространство за пределами гегемонистской позиции и её отрицания".
Посредством оптической метафоры параллакса философ показывает всю тупиковость логики простого "сопротивления" Матрице: "всё, что нужно — это слегка изменить нашу точку зрения, и вся деятельность "сопротивления", забрасывания властей невозможными "подрывными" (экологическими, феминистическими, антирасистскими, антиглобалистскими…) требованиями, предстанет в виде внутреннего процесса подпитки машины власти, поставки материала для продолжения её движения".
В этом пункте Жижек расходится с авторами знаменитой "Империи" М.Хардтом и А.Негри: его радикальный отказ, метафизическое самоустранение "нельзя сводить к позиции "скажи "нет!" Империи", оно относится прежде всего ко всему богатству и многообразию форм сопротивления, которые помогают системе воспроизводить себя, гарантируя наше участие в ней". Используя формулу героя рассказа Мелвилла Бартлби "я бы предпочел отказаться", Жижек настаивает, что сегодня — это не столько "я бы предпочел отказаться от участия в рыночной экономике, капиталистической конкуренции и спекуляциях, сколько куда более проблематичное для некоторых "я бы предпочел отказаться от участия в благотворительных акциях по поддержке чернокожих детей-сирот в Африке, в борьбе против бурения нефтяных скважин в диких болотах, в отправке книг для воспитания женщин Афганистана в нашем либерально-феминистском духе".
В этом смысле В.Глазычев сильно упрощает, будто чтение Жижека "это необходимая гимнастика способности к мышлению, пребывающей в большом дефиците, судя по той неспособности различить управление развитием от управления функционированием, каковую демонстрируют эконом-математически обученные новые наши управленцы". Возвращаясь к нашей исторической аналогии, напомним, что в 1872 году на книжных прилавках появился "Капитал" Карла Маркса, вышедший в Петербурге в издательстве Н.П. Полякова тиражом 3000 экземпляров. Причем важнейшая книга марксизма продавалась легально, поскольку цензор с исторической фамилией Скуратов разрешил ее издание, потому как "книгу все равно никто читать не будет, а кто и будет читать — ничего не поймет". Однако, как известно, классика и прочли, и поняли. Книгу Жижека тоже многие прочли и некоторые даже поняли — хотя бы, если судить по борьбе рецензентов, обличающих "неверное прочтение". Хотя внесистемное движение в России еще слаборазвито и не представляет реальной угрозы режиму. Впрочем, как и тогда, когда "Капитала" вышел легально, поскольку цензура надеялась, что из-за трудности изложения эту книгу Маркса никто не прочтёт. Благодаря тому, что цензоры не поняли революционного смысла учения Маркса, русские люди смогли ознакомиться с интеллектуальной бомбой. По свидетельству одного из друзей Маркса — Ф. Лесснера, когда экземпляр "Капитала" на русском языке был получен Марксом, это событие стало настоящим праздником для него. Ну, а в том, что выход русского "Параллакса" обрадовал Жижека, можно не сомневаться…
Игорь Панин ПЕРВОЕ ПРИЗНАНИЕ Подведены итоги литературной премии «Дебют» 2008 года
В театре "Et Cetera" состоялась церемония награждения победителей литературной премии для молодых писателей "Дебют". Учредитель премии, депутат Государственной Думы России и глава гуманитарного фонда "Поколение" Андрей Скоч с удовлетворением отметил, что "географический охват "Дебюта" в 2008 году составил половину земного шара — было прислано более 50 тысяч работ из разных сел и городов, от Петропавловска-Камчатского до Берлина".
Председатель жюри поэт Тимур Кибиров был немногословен, сообщив, что престиж премии растет год от года, добавляются новые номинации, повышаются премиальные суммы.
Лидия Федосеева-Шукшина, вручавшая премию в номинации "малая проза", внесла в атмосферу вечера заметное оживление, пошутив, что не совсем понимает то, о чем говорят финалисты "Дебюта", но инстинктивно чувствует, что это люди чрезвычайно талантливые.
Член жюри, прозаик Сергей Сибирцев говорил о том, что "Дебют" уже открыл для российского читателя немало имен, приведя в пример молодого прозаика Сергея Шаргунова, которого назвал "литературной звездой".