Газета Завтра 814 (78 2009)

Газета

Он всё и всех ненавидел.

Загнанный и какой-то детской голос…

Кажется, скулил "помогите" или "впустите"…

К нему в подвал кто-то просился, скрёбся - не стучался, но почувствовал, что это мог быть только человек, как будто раненый, у которого и не было сил стучать. Поэтому отозвался - и за массивной дверью отозвались… Он открыл засов, впустил.

Человек ввалился - и глядя на него огромными от ужаса глазами пролепетал, чтобы он скорее закрылся, никому не открывал. И он подчинился, даже погасив тут же свет. Окошки подвальные, хоть из них ничего нельзя можно было увидеть, всё же всегда светилась, если он был в мастерской: так её, подпольную, находили и его приятели, по этому свечению. Человек отполз - и затих. Было слышно его дыхание. Он чего-то ждал каждое мгновение. Но они длились - и ничего не происходило. Было понятно, что он оттуда… Почему-то это было понятно. Только наутро он рассмотрел этого человека. Это был молодой низкорослый мужчина, заросший и беспомощный, как ополченец, будто бы вылезший в интеллигентских брюках, свитере из какого-то грязного сырого окопа. За всё это время они не произнесли ни слова. И он так сам вдруг решил, что не будет у него ничего спрашивать и о себе рассказывать ничего не

будет. Вскипятил чай для двоих, собрал завтрак. Он думал, что разбудит. Он думал, что этот человек уйдёт. Нет, хотел этого - и завтрак казался искуплением своей непонятной вины. Незнакомец лежал прямо на полу. Спал - и не дышал. В углу, куда забился ещё в темноте, чувствуя или чуя самое укромное место. Сам он уснул тяжело, может быть, и не спал, слушая и слушая ночную тишину. Несколько раз ночью где-то близко раздавались одиночные выстрелы. Мучительно хотелось курить - и лишь теперь он закурил, почему-то боясь, не смея делать это ночью. Курил - и смотрел отстранённо на этого человека. На его лицо. Обыкновенное. Но как-то вдруг стал делать набросок, карандашом. Тихо. Человек, что-то почувствовав, очнулся. Кадык его голодно, нервно дёрнулся. Лицо исказилось. Казалось, он одновременно почувствовал Страх, Голод, Боль. Но он не двигался - а только смотрел, как будто его убивали у этой подвальной стенки. Стало не по себе. Но подчиняясь какому-то своему голоду, страху, боли он тоже не проронил ни слова - и теперь уже впился в это лицо. Он очнулся, когда осознал, что рисунок готов: что всё, что он видел и чувствовал, появилось на бумаге. Человек за всё это время не шелохнулся. Но это было не терпение или даже покорность судьбе - а потрясшее его так глубоко удивление, что кто-то зачем-то его рисует, сковав своим взглядом. Может быть, он уже понял, что этот подвал был мастерской художника. Что поэтому он и попал в этот подвал. И тот, кто его спрятал, спас, теперь делал свою работу, которой он стал почему-то необходим. Увидев, что всё кончено, он робко попросил сигарету - а пока курил, похожий на пса и глодая её, будто кость - хозяин уже тоже пришёл в себя и кивком позвал к столу. Бурлил на плитке чайник. Тихо подсев с краю, на табурет, незнакомец долго ел - жевал, глотая жадно лишь кипяток. Чудилось, он чувствовал, что его здесь не оставят - и тянул эти минуты. Он чувствовал, он всё понимал почему-то. Живой, он безропотно подчинялся: ждал. И осталось ещё чуть-чуть, что-то, чего не понимал, чтобы уже победить, выжить. Молчаливое чаепитие затянулось… От его одежды дурно пахло. Дурно - человечиной. Он покорно терпел, но пока не напился кипятку. Раздался просящий, униженный голос: "Можно мне в туалет?" Хозяин остался один за столом, он был сам отчего-то унижен этой простой просьбой и растерян, впустив кого-то теперь в свой сортир. Когда во двор ворвался топот сапог, крики, он так и остался сидеть за столом… Но это было так странно, как если бы ему-то некуда было бежать и негде уже спрятаться. В дверь заколотили. Потом застучали прикладами. Наверное, кто-то из них соображал, что если в петлях нет замка, то заперта изнутри, на засов. Он успел подумать, что если найдут этого, то схватят и его. Если проломятся, ворвутся: увидят его и схватят, потому что не открывал… Он быстро схватил что-то, кажется, кисти какие-то в охапку - и громче, чтобы было слышно тому, в сортире, дверка в который была точно бы спрятана за отгородкой, крикнул: "Иду! Открываю!" В подвал вошли трое - два мальчика-десантника и один взрослый, нагловатый и суетливый, в штатском. Быстро окинул цепким взглядом подвал - и рявкнул: "Документы!" Кажется, он промямлил, что он художник и это его мастерская, что он не выходил из неё несколько дней и здесь нет его документов. Штатский, больше не слыша его, прошёлся по мастерской… Увидел чайник - и два стакана на столе. Там же, на краю - лежал свежий лист с наброском. "Документов нет, документов нет…" - приговаривал и обыскивал взглядом. "Художник, говоришь?" Он схватил лист - и посмотрел. "А это кто такой красивый?" И он поскорее, угодливо ответил: "Это набросок. Набросок к моей будущей картине. Революционный рабочий." Штатский криво ухмыльнулся - и скомкал, как тряпку… Этот лист бумаги и казался в его руках тряпкой. "Революционный? Баловался, значит, чайком? А стакан второй? А?! Вот это вот, откуда?!" Двое мальчиков с автоматами, озиравшиеся с любопытством по стенам на картины, подтянулись и напряглись. Он вскрикнул - или почти взвизгнул: "Что вы себе позволяете! Я член МОCХа! Это мастерская МОСХа!" "Челен, челен… - ухмыльнулся штатский.
– Cчас возьму тебя, суку, за член, и не будет в твоей башке мозга, понял?" В этот момент кто-то крикнул, точно бы бросив в подвал что-то взрывчатое: "Взяли!" И штатский бросился наружу.

Он ещё боялся, что они вернутся… Дрожал - и ждал. Но прошёл, наверное, час. Шум смолк. Он постучался, не в силах терпеть, в свой же сортир.

Этот человек ушёл ночью. Молча, без слов. Утром он сам запер мастерскую на замок - и вышел в город…

Читайте так же публикацию в газете «День литературы», N6, 2009

НУЖНА ПОМОЩЬ! Открытое письмо писателей России

Дорогие друзья!

Вот уже почти год федеральные власти пытаются отнять дом у Союза писателей России. Дом, в который с радостью приходили, выступали, беседовали, отмечали годовщины рождения классиков отечественной литературы М. Шолохов, Л. Леонов, Л. Соболев, Ю. Бондарев, В. Солоухин, Р. Гамзатов, М. Алексеев, Г. Марков - все ведущие писатели страны. Дом этот был передан Правительством Российской Федерации писателям России еще в 1970 году, за счет писательских средств из него были отселены жильцы и произведен капитальный ремонт.

За последние годы, когда исчезли писательские издательства, когда государство перестало оказывать помощь творческим союзам, единственным источником для деятельности Союза оставалось получение средств от субаренды части помещений дома. Именно благодаря этому удавалось проводить встречи и пленумы в Чечне, Приднестровье, Якутии, Краснодаре и других регионах, сражаться за русский язык, как в России, так и за ее пределами, проводить встречи с молодыми, поддерживать ветеранов, сохранять единое культурно-литературное пространство страны, поддерживать связи с зарубежными коллегами и т.д. Недавний XIII съезд нашего Союза еще раз показал весь диапазон нашей просветительской и подвижнической деятельности. Но именно такая наша державная, духовная, национально ориентированная, художественно и нравственно взыскательная позиция многим не только не нравится, но вызывает периодическое желание ограничить его деятельность, а то и взорвать его, разрушить Союз русских писателей.

Достойным лучшего применения явилось усердие Росимущества выселить из нашего Дома субарендаторов (несмотря на то, что Арбитражный суд Москвы признал законность их пребывания в Доме). И вообще поставлен вопрос о выселении Союза из принадлежащего ему 40 лет здания. Таким образом, федеральное ведомство лишает Союз всех средств и источников существования. На сегодня на наших счетах нет сумм, необходимых для оплаты за свет, за воду, телефон, перестали получать даже мизерную зарплату работники аппарата Союза. Словом, мы окончательно убедились, что Росимущество приготовило творческий Союз к уничтожению. Но мы не сдаемся. Ведем юридические консультации, вносим судебные иски, пишем письма во все инстанции и организации.

В это трудное время нас вдохновляет то, что многие видные общественные и духовные люди дружески поддерживают нас. За два дня до упокоения подписал и направил просьбу в Правительство РФ оставить дом Союзу писателей Святейший Патриарх Алексий II. Ее поддержал позднее нынешний Патриарх Кирилл. Мы встретили сочувствие у спикера Государственной Думы Б. Грызлова, председателя Счетной палаты С. Степашина, представителя Президента в ЦФО Г. Полтавченко, многих коллег из других творческих союзов. Сто известных писателей, деятелей культуры направили письмо Президенту и Председателю Правительства. XIII Всемирный Русский Народный Собор принял специальную резолюцию с требованием оставить помещение Союзу писателей России, соучредителю этой крупнейшей общественной организации страны. Но господа из Росимущества не обращают внимания на это общественное мнение, продолжают акцию по удушению Союза писателей России.

Мы будем продолжать бороться за наш дом, но сегодня нас уже могут выселить за неуплату коммунальных платежей.

Мы обращаемся к нашим друзьям, всем добрым людям с просьбой оказать благотворительную помощь для нашего дома.

Наш счет: Общероссийская общественная организация "Союз писателей России"

119992, г . Москва, Комсомольский пр-т, 13

ИНН 7704091631/КПП 770401001

р/с 40703810438100100423

кор. сч. 30101810400000000225

Сбербанк России ОАО г. Москва

Вернадское ОСБ N 7970

БИК 044525225

Код ОКПО 00016001

Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Карпов, Михаил Ножкин, Валерий Ганичев, Владимир Крупин, Виктор Лихоносов, Виктор Потанин, Исхак Машбаш, Магомет Ахметов, Александр Проханов, Станислав Куняев, Егор Исаев, Борис Орлов, Владимир Гусев, Михаил Борисов, Владимир Бондаренко и все 7,5 тысяч членов Союза писателей России

АНОНС «ДЛ» N6

Вышел из печати, поступает к подписчикам и в продажу июньский выпуск газеты "ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ" (N6, 2009). В номере: манифест Гражданского литературного форума, материалы с девятого вручения ежегодной литературной премии "Национальный бестселлер", проза Мастера ВЭНА, Анатолия КИМА, Олега ПАВЛОВА и Виктора ПРОНИНА; поэзия Галины МАЛЬЦЕВОЙ, Виктора ШАБРИНА и Галины ЯКУНИНОЙ, публицистика Станислава ГРИБАНОВА и Андрея РУДАЛЁВА, юбилейные поздравления украинскому писателю Евгению ЛУКЬЯНЕНКО. Александр ТОКАРЕВ пишет о романе Александра ПРОХАНОВА "Виртуоз", Владимир БОНДАРЕНКО - о новой книге Сергея СЕМАНОВА, посвященной Михаилу ШОЛОХОВУ и его гениальному роману "Тихий Дон". Как всегда, читатели могут ознакомиться с хроникой писательской жизни и традиционной поэтической пародией Евгения НЕФЁДОВА.

"ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ", ведущую литературную газету России, можно выписать во всех отделениях связи по объединённому каталогу "Газеты и Журналы России", индекс 26260. В Москве газету можно приобрести в редакции газет "День литературы" и "Завтра", а также в книжных лавках СП России (Комсомольский пр., 13), Литинститута (Тверской бульвар, 25), ЦДЛ (Б.Никитская, 53) и в редакции "Нашего современника" (Цветной бульвар, 32).

Наш телефон: [phone]; e-mail: [e-mail]; электронная версия:Главный редактор - Владимир БОНДАРЕНКО.

Борис Белокуров ОН ЖИВ?

"Дзета" (Z, Франция-Алжир, 1969, сценарий - Коста-Гаврас и Хорхе Семпрун, по книге Василиса Василикоса, режиссёр - Коста-Гаврас, в ролях: Жан-Луи Трентиньян, Ив Монтан, Ирен Папас, Жак Перрен, Франсуа Перье, Шарль Деннер, Жорж Жере, Бернар Фрессон, Марсель Бозуффи).

Придя к власти, очередное правительство, состоящее из военных, первым делом запретило длинные волосы, мини-юбки, Софокла, Толстого, Еврипида, чокаться рюмками по-русски, Ионеско, Сартра, Олби, Пинтера, Горького, "Битлз"… Свободу печати, социологию, энциклопедические словари, современную музыку, народную музыку, новейшую математику… И букву "дзета", означающую на древнегреческом "Он жив". Этим проскрипционным списком завершается фильм Коста-Гавраса. Его премьера состоялась в Париже аккурат 40 лет назад. Значимая дата и повод для разговора о судьбах политического кино Старого Света.

Было время. Двуглавым Тянитолкаем неслась по экранам волна протестных фильмов, крайне неоднородных в своей идеологии, смешавших в себе Маркса и Мао, Гарибальди и Троцкого, революционный пафос и скорбное обаяние пессимизма. Толстовцев и последователей Ганди сближала с какими-нибудь "Чёрными Пантерами" лишь ненависть к "золотой середине", печально известному "моральному большинству".

Именно это большинство собирается на площади, вооружившись камнями, дубинками, монтировками, чтобы сорвать митинг, затеянный прогрессивными силами. "Убирайтесь в свою Москву, там и выступайте!" - кричит толпа. Конечно, они придумали это не сами, их научили. Простые и невероятно тёмные люди с большей охотой посидели бы в бистро за картишками и бутылкой. Но что сделано - то сделано. На Депутата (Монтан), нового лидера оппозиции, ратующего за расширение границ общественной терпимости, выступающего против военных баз США и бездумного размещения иностранного капитала, обрушивается град ударов. Один из этих ударов приносит смерть. Лучший в городе Следователь (Трентиньян), изначально понимающий, что к чему, начинает сложнейшую игру в кошки-мышки. Игру с теми, кто теребит нити заговора.