Газибо

Соколов Саша

46

а кто же, а женщина: о-ля-ля, кто бы думал, что вы до того сохранились, что все еще мучаетесь минусом, а не плюсом, а где же ваши хваленые окуляры, в смысле, пенсне, мсье, миль пардон за издевку, но нацепите да и прозреете, не тушуйтесь, оно вам, наверное, до сих пор к лицу, когда-то вы в нем навевали мне одного знакомца из области первых радостей, ранних, неизгладимых встреч, а может, это нисколько не любопытно, да нет, отчего ж, не лукавьте, мои треволнения вас совершенно не трогают, вы, как и прежде, печетесь лишь о своих

47

но

все-таки вообразите: зоолог, светило отечественного живосечения, вивисектор, как говорят, божьей милостью, попечитель различных зверинцев, кунсткамер, приват-доцент, стал славен открытыми опытами на бонобо, проказники, право, баловники, но зато какие шармантные, те же, по сути дела, мартышки, только куда солидней, да, вобщем-то, он и сам импозант был антик муар на полное загляденье, а остроум, а танцор, а как плавно он мелодировал на трианголо, а на всяких других инструментах

48

а отчего вы молчите, зачем не спрашиваете, как мы сошлись, неужели действительно безынтересно, а может, вы просто изображаете безразличье, хотите, чтоб я еще больше забылась и мимовольно доверила вам все тайны, не исключая самых нескромных, притвора вы этакий

49

мы познакомились как-то случайно, целуясь, удачней выразиться, по случаю целования в храме, после пасхальной всенощной, поцеловались, смутились оба, и смех и грех, будто дети, и почему-то сразу отправились в номера, сразу, мигом, в пролетке, правда, еще робели, миндальничали, а едва домчались, я даже и сообразить ничего не успела, и верите ли: прямо-таки до зари, до птах, стали, значит, хорошие мы приятели, задружили, заездили с ним возлюбленной парой по всяким салонам, в балет, зачастили на спиритические сеансы, рысистые испытанья, собачьи выставки, и повсюду его узнавали, хвалили, везде ему аплодировали, студиозусы восклицали: виват приват, дамы строили куры, презентовали одеколоны, локоны, молнировали бийе-ду, я, кстати, не нервничала нисколько, еще чего, много было бы им всем чести, мерзавкам, да ведь и повода не имелось

50

а накануне троицы некоторые приходят и говорят, что не больно-то он мне верен, делит, дескать, восторги где-то на стороне, а я им: не говорите низостей, мы до первых птах неизменно вместе, они же: не говорим: до птах, говорим: от птах и до позднего фриштыха, если не до острожной пищали, которая, сами знаете, что кукует

51

а я: в номерах ли, а мне: что вы, милочка, разве с такими барышнями в номера дозволят, они ж у него бонобки, как ни верти, так что в вивариях, мисс, бедокурят, в вивариях, говорят, а сами паясничают, обезьянят

52

а после, на лестнице уже, оглянулись и, вроде бы, утешают: не огорчайтесь, мол, слишком, спасибо, хоть не с гориллами у него эти опыты: те жуть ведь какие лохматые, в колтунах все, блох, верно, не оберешься, небось, и не вычесать ни за что, а бонобки как бы почище, поблагородней будут, дворянки, можно сказать

53

и я ему написала: прощайте и не ищите, как вы могли, но когда его упекли в дом скорби и в городском листке обозвали приват-приматом, то вся извелась, истомилась в молениях, и как раз в те дни налетели какие-то цепеллины, затулумбасили бомбы, выяснилось, что война, стало много военных: шагают, шутят, и мне один офицер показался и сей же миг оказался моим зоологом: мобилизация, знаете ли, указ, приказ, обязывают, как видите, даже вполне убогих, вам, может быть, невдомек, но из нашего полоумного брата, умеющего некоторое до-ре-ми, формируют свежие музыкальные батальоны, что, впрочем, и справедливо: ведь старые чрезвычайно потрепаны

54

лично меня забрили по классу бубна, бубнил рядовым в обозе, но быстро произвели, поздравьте: стал гвардии фагот-а-пистон, числюсь в штабе губных императорских гармонистов, вот, видите, какие узорчатые позументы, разве не прелесть, однако не обессудьте, час более или менее пробил: мы все убываем теперь на линию, в оркестровую яму траншеи, в ансамбль, если вдуматься, похоронной песни и свистопляски

55

а опыты, кто продолжит ценнейшие ваши опыты, опытов больше не будет, бонобо эвакуировали восвояси, там дивно, полуденно, а меж тем у нас, в нашем с вами продроглом здесь все настолько безбожно скулемано, блекло, а до чего бесприютно, а упования прямо призрачны, а поскольку по всем категориям истинно одинок, то почел бы за беспримерную милость быть вами хоть несколько ожидаем

56

и тут как задует, завьюжит, ресницы мне снегом буквально склеило, нам положительно следовало незамедлительно поспешить, укрыться в достаточно теплом зданьи: бежим, забежали в какую-то церковь, затеплили две свечи, почитали из часослова, нас наскоро повенчали, и, убывая в расположенье согласно распоряженью, сулил мне супруг мой, что ни за что не сгинет, не пропадет, что вернется в должности тамбурмажора

57

а возвратили мне только его пенсне в специальном пакете со штампом хрупко, да все равно ведь растрескалось: растрясли в колесницах своих залетных, автомедонты треклятые, так нацепите же, нацепите его, то есть ваше, сделайте мне немножечко дежавю, уж уважьте, я буду вам крайне признательна, что, все никак не отыщете, не при вас, обронили в дозоре, не сочиняйте, к чему кривить, чай, оставили впопыхах у какой-нибудь демимонденки

58

тогда подойдите ближе, вплотную, тогда загляните мне прямо в них, в эти некогда вам ненаглядные, в эти, как вы без конца уверяли, мои изумительные изумруды, нисколько не выцвели, правда же, только у них теперь совершенно иное строение, рассмотрите, они словно слеплены из долей помпельмуса или цитрона, зоологи называют такие очи фасеточными, так что какая уж я там птица, когда я самая настоящая и никому в целом свете не нужная муха-зеленоглазка, и сразу уходит, уходит весьма мгновенно, и точка