Газлайтер. Том 14
Шрифт:
Оставлять эти камушки на месте было бы настоящим расточительством. Ясно, что это ещё одна из разработок Странника. Даже по отдельности эти обломки способны создавать защитные поля, пусть и не такие мощные, как наши зеркальца. Но их уникальность в том, что они пропускают исходящие атаки, одновременно блокируя входящие. Ци-ван, конечно, очень щедрый человек, раз передал мне такой ценный артефакт. Уже второй.
Теперь нужно решить, как распорядиться Даром, полученным от поглощённого оборотня. Завтра я отправляюсь к ликанам, и мне не помешает сильный и верный спутник.
— Малой, ты готов получить второй Дар? — спрашиваю,
— Тяв! Тяв! — раздаётся незамедлительный ответ, полный готовности и энтузиазма.
Спойлер следующей главы:
Глава 12
Предсхватка
Склад в Давирисе, Тавириния
Гумалин, вернувшись на склад, смахнул с себя остатки дневной пыли и, оглядевшись, уверенно направился к своему тайному укрытию под столом. Он ловко достал оттуда свою драгоценную заначку. Перед ним оказались скромные, но столь любимые лакомства: хлебушек, основательно пропитанный беленькой, с мягким ароматом и приятной горчинкой, а также тазик с «пьяным арбузиком» — сочные, рубиновые кусочки, щедро напитанные спиртом, готовые порадовать его вкусовые рецепторы.
Гумалин, как настоящий казид, знал толк в хороших моментах. Он с удовольствием провел ладонью по густой бороде, предвкушая заслуженный отдых. Шеф уехал, прихватив с собой имбу-пушку на боевую откатку, и теперь, наконец, можно было расслабиться и отпраздновать завершение полевых тестов. В конце концов, разве он не заслужил этот небольшой праздник? Конечно, заслужил!
— РР-ТЯВ-В!
Внезапно тишину разорвал резкий, хриплый лай, и прямо перед Гумалиным материализовалась жутковатая черная псина. Ну, какая «здоровая»? Ростом едва достигала полуметра, как шарпей. Но в её облике было что-то действительно пугающее: алые, светящиеся глаза, оскаленная пасть с острыми, как лезвия, клыками, и торчащие из головы кривые рога.
— Неужели всё так плохо? — с тихой грустью пробормотал Гумалин.
Псина, будто бы поняв его мысли, коротко тявкнула, резко вильнула своим хвостом и, как внезапно появилась, так же быстро исчезла, словно растворившись в воздухе.
— Ну вот, допился до чертиков, — тяжело вздохнул Гумалин, убирая свою заначку нетронутой обратно под стол, пока еще и белочка не наведалась.
Пустыня, Боевой материк
— РР-ТЯВ!
Ратвер оглядывается на глухое тявкание и видит на высокой песчаной дюне рогатую псину. Праотец ликанов моргает, и собака исчезает. Взяться ей было неоткуда, а потому Высший оборотень приходит к единственному возможному выводу.
— Вот и глюки пришли, — рычит недовольно оборотень. — Это всё из-за проклятого солнца.
— Фыр-фыр, — раздается новый звук.
Вдруг из песка, где только что стояла псина, показывается маленький шарик, весь в иголках. И только взглянув на него, оборотень ощущает, словно ему во внутренности плеснули ледяной воды.
— А-а-а-а-а! — с воплем Праотец ликанов бросается прочь. Подальше от опаснейшего существа в этой пустыне. Подальше от уисосика.
Ха, похоже, Гумалина еще можно отучить от пьянства. Хорошая новость.
— Пока не показывайся нашему бородачу в рогатом облике, — приказываю Ломтику, который уже вернулся в свой пушистый, милый облик. — По крайней мере, пока он трезвый.
— Тяв! — коротко откликается Ломтик, как бы подтверждая приказ.
Мы возвращаемся в мой кабинет. Ломтик, набегавшись за день, уютно устраивается у меня на руках и быстро засыпает, а я с наслаждением попиваю горячий кофе, одновременно просматривая его недавние воспоминания. Одно удовольствие — наблюдать, как Ратвер, Высший оборотень и член великой Организации, носится в панике, наткнувшись на подкинутого уисосика. Похоже, он больше не решится испытывать на вкус эту колючую «аромобомбу».
Ломтику отлично подошла новая боевая форма. Ну в самом деле, не в медведя же обращаться малому? Как-то это неправильно. Еще и инстинкты перемешаются, и он станет тянуться к зимней спячке и поиску мёда. А вот в образе пса-бергеста практически ничего принципиально не меняется. Щенок становится крепче, сильнее, выносливее — настоящей машиной… ну, пусть и легковушкой. К тому же, в своём кудрявом миниатюрном облике Ломтик слишком уязвим. Позже мы доработаем боевую форму и расширим её возможности. У меня уже есть несколько идей для апгрейда, но это на потом.
— Маззззака, меняемся, фака, — возникшая Змейка забирает кружку с моим недопитым кофе и ставит взамен другую, полную до краев.
Я не успеваю и слова сказать, как змееволоска, вильнув выпуклой попой, ныряет в стену. Секунду удивленно смотрю ей вслед, анализирую непонятную реакцию хищницы, а затем, пожав плечами, беру кружку и наслаждаюсь свежим кофейком. Можно, конечно, прочитать мысли Змейки, но зачем? Я ведь пью свежий кофе, и даже просить никого не пришлось.
После кофейной передышки я отправляюсь на полигон. Там как раз Настя, превратившись в волчицу, изо всех сил пыхтит, раздувая щеки и яростно рычит на столб, да всё без толку.
— Материализация рыка? — с пониманием отношусь.
— Ага, ни фига не получается, — с досадой отвечает оборотница. — Как у меня тогда получилось? Понять не могу.
— Зато я могу, — замечаю с улыбкой.
— Откуда? — она вылупляет волчьи желтые глаза, а я продолжаю молча улыбаться. И Настя тут же хлопает передней лапой себя по лбу. — Кольцо! Конечно!
— Верно, — киваю. — Мне не составит труда провести ментальный и энергетический анализ твоего состояния в тот момент, когда ты использовал рык… если ты хочешь.
— Конечно, хочу! — Настя, то ли от возбуждения, то ли от нетерпения, мгновенно превращается обратно в девушку в спортивном топике и легинсах. Мои перепончатые пальцы! Сейчас ее ноги полностью одеты, но сквозь плотно прилегающую ткань отчётливо видны все её изгибы, вплоть до ягодиц. — Даня, помоги, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…!
— Ладно, но сначала перевернись обратно в зверя. — На самом деле это поможет и мне не отвлекаться.
Настя послушно обращается обратно в волчицу, и, проведя анализ, я вызываю в ней тот агрессивный настрой, который был у неё в момент материализованного рыка. Настя с яростью рычит, едва не задев меня, вовремя успеваю отскочить, и деревянный столб разлетается на щепки. Оборотница приходит в себя.