Газлайтер. Том 14
Шрифт:
«Так это не комедия?»
«Нет! Мелодрама!»
Ох, черт! Никогда бы не подумал! Сценарное мастерство у местных киноделов явно хромает. Хотя панна играет хорошо, но ее диалоги это что-то с чем-то.
Я тут же меняю выражение лица на кислое, и, кажется, это по душе оглянувшейся Веер. До конца фильма мне приходится держать себя в руках, и только после заключительных титров удается сбежать в туалет и наконец от души проржаться. Фух, какое облегчение!
Когда в фойе я встречаюсь с девушками и Паленым, сзади раздается знакомый
— Вещий, это ты что ли?! Соколова! И ты здесь?!
К нам подходит Богдан Предякин, мой бывший одноклассник, в окружении группы друзей-дворян. Многие из них ведут свои доброотряды и охотятся у «нор». Рядом с Предякиным держится молодая барышня с чертами лица, которые с трудом распознаю как фамильные для Фиткиных. Значит, одна из кузин Кати Фиткиной.
— Граф и графиня Вещие-Филиновы, попрошу, Богдан, — твердо заявляет Светка, бросив на Предякина грозный взгляд. Она не заносчива, просто блондинке не понравилось, как фамильярно Предякин обратился к ней и ко мне. Пускай мы и бывшие одноклассники, но Предякины и близко не графы.
— Да-да, конечно, — развязно соглашается Предякин.
— А остальных своих одноклассниц ты и не признал, Богдан, — укоризненно замечает Камила.
— Конечно, признал, Камил, — продолжает фамильярничать Предякин. — А ты, Данила, как всегда, окружен барышнями.
— Такова судьба любого женатого двударника, Богдан, — спокойно отвечаю, и Предякин тут же делает кислую мину. Понятно, что он еще со школьной скамьи мне во всем завидует, так что особых усилий, чтобы уязвить его, прилагать не приходится — достаточно просто сказать правду.
— Ну да, только вам, двударникам, позволено многоженство, — бурчит он.
— Не завидуй, ведь рядом с тобой столь красивая барышня, — киваю в сторону Фиткиной, и она польщенно краснеет. — Моих жен Ларису, Камилу, Светлану и Елену ты знаешь, Богдан. Позволь представить госпожу Анастасию Горнорудову и панну Йоланту Ковальски…
— Панна Ковальски?! — восторженно восклицает Фиткина, всплеснув руками. — Это же вы были на экране! Вы потрясающе играли! Особенно та сцена расставания… Мой платок мокрый насквозь!
— Спасибо, сударыня, — улыбается Веер и поворачивается ко мне. — Дорогой, это твои друзья?
— Дорогой?! — хмурится Предякин, его друзья тоже прифигели.
— Это мой одноклассник, панна, — проигнорировав его реплику, киваю я. — Богдан Предякин, а его друзей я не знаю. — С намеком добавляю. Я-то в свою очередь всех представил, кроме Паленого с Кострицей, но они мои работники, а не дворяне, и их знакомить не требуется.
Предякин всё же вспоминает о манерах и представляет свою компанию. Барышня оказывается Юлий Фиткиной, сестрой Кати Фиткиной, ну а прочие дворяне — главами местных доброотрядов, как я и помнил.
— Приятно было встретиться, Данила, — Предякину явно не терпится со мной разойтись, чтобы больше пощадить свою самооценку.
— Богдан, пригласи графа и его спутниц на вечеринку, — требовательно
— Да, конечно, — Предякин поджимает губы и, под внимательным взглядом своей спутницы, достает из кармана блейзера яркую открытку. — Прошу, Данила. Будем рады, если найдешь время.
— Конечно, найдем, — широко улыбаюсь. — Как же не заглянуть к тебе, однокашник!
Богдан натягивает на лицо подобие улыбки и уходит со своей компанией. Мы же отправляемся домой. По дороге жены предлагают провести ментальное совещание между «своими» — они плюс Настя. Не хотят обсуждать планы при Веер и Кострице, но и до дома терпеть не могут. Делать нечего, подключаю мыслеречь. Думал, что обсудим что-то важное, а Лакомка вдруг спрашивает:
«Мелиндо, мы правда поедем на это мероприятие?»
Светка, грозно нахмурившись, заявляет:
«Даня, я считаю, что нам просто необходимо прийти к Предякину на вечеринку и показать ему, какие мы классные, чтобы он позеленел от зависти».
«Согласна, — кивает Камила, отбросив копну волос назад. — Богдан вёл себя не по-мужски. Назвал Свету по девичьей фамилии, а к Леночке вообще даже не обратился».
Лена лишь пожимает плечами, показывая, что ей совершенно всё равно. Внимание Предякина её волнует меньше всего.
«Кто хочет — может пойти, — разрешаю. — Я тоже загляну. А то кто знает, когда я в следующий раз снова буду в Будовске. Надо повидаться с одноклассниками».
Как и думал, идти собираются все. Веер тоже зовём с собой. До вечера девушки красятся, причесываются, в общем, как говорится, наводят марафет. Я же решаю провести время с пользой, а именно заняться Легионом.
Легионеры качаются сами по себе прекрасно, но всегда есть проблемная зона. Вот и нужно самой приоритетной.
«Включаю» двух кровников: лорда Бесчлина и Егора. Один талантливый сноб, другой — средний руки маг, зато свой в доску парень.
— Так, мужики, — объявляю я. — Теперь вы работаете в паре. Мне нужно, чтобы ты, Бесчлин, помог Егору освоить кровяные плетения.
— Ха! — хохочет лорд. — У меня на эти плетения ушло лет двадцать. Но то я! Мне триста лет! Я лучший кровавый маг на всем Побережье Андуина! Филин, ты быстрее сдохнешь от старости, чем твоя пешка чему-то научится.
— Егор — мой легионер, а не пешка, — поправляю я, заступившись за парня. — Такой же, как и ты, дроу. У вас двоих равные позиции. А если Воронов не смог донести это до тебя на солнечном пляже, то, может, посидишь в клетке с «запчастями» и всё поймёшь?
Бесчлин мрачнеет.
— Да я ж не спорю, Филин, — ворчит он. — Надо поучить — поучу, но ты уже слышал, сколько времени у меня ушло на плетения.
— Слушай, ушастый, — бросает Егор. — Ты не отлынивай, и всё у нас получится.
Молодец парень! С энтузиазмом, с огоньком. Пусть в прошлом и убийца, но авось за пару десятков лет у меня в голове и исправится.