Газлайтер. Том 3
Шрифт:
— Хм, развесовка так себе. У инертного ножа база баланса должна быть максимально длинная.
— Что? — переспрашивает Родригес, он берет у меня наваху, и глаза у него удивленно округляются. — Как это безобразие оказалось на витрине моего магазина! — двумя пальцами он переламывает лезвие навахи. И я бы не сказал, что нож настолько уж плох, нормальный нож, неидеальный, но обычный. Но видимо у испанца с ним теперь личные счеты. — Прошу простить! Наверняка, это мой племянник Марко перепутал товары. В благодарность
Он обрывается на полуслове, потому что видит, куда устремлен мой взгляд. А смотрю я на нож не хуже, чем у Антона. Черная рукоятка, явно вырезанная из рога редкого зверя. Переливающаяся первоклассная сталь, возможно, с примесью аномального металла. И это чудо, стоящее как внедорожник, затерялось среди простецких, пускай и добротных, «бритв».
Мы переглядываемся с Родригесом. Выражение его лица — ужас. Мое, наоборот, — предвкушение. А потом мы оба сужаем глаза, будто ковбои на Диком Западе. Как там он сказал? «Любой, до которого дотянетесь»? Рискнем? Безусловно!
Я срываюсь с места к правому краю стены. Родригес бросается навстречу с криком:
— Марко! Твоя глупая задница за это ответит!
Не долго думая, испанец пытается зарядить мне «двойку». Двумя встречными блоками отбиваю замахи. Третьим ударом заряжаю досточтимому сеньору под дых. Он с охом сгибается, но не теряется и пытается боднуть меня головой в живот. Я тут же врезаю ему по голове локтем сверху вниз. Бах. Родригес валится на колени, хватаясь за голову.
Со стороны прилавка раздается звонкий женский крик и реплика непонимающего Антона.
А мастер силен! Другой бы на его месте уже лежал бы в отрубе. Значит, баловался звериными деликатесами. Впрочем, у них Аномалия рядом. Грех не использовать.
Обогнув испанца, я почти достигаю цели. Но тут из подсобки рядом с витриной выскакивает смуглый парень.
— Тио (дядя)?! — кричит он ошеломленно.
— Марко! Глупая задница! — хрипит сквозь боль Родригес и еще что-то орет по-испански, но судя по прозвучавшему слову «наваха», он велит не подпустить меня к ножам.
Племяш Марко хлопает глазами, а потом резко хватает с витрины здоровенную нетипичную наваху размером с мою руку по локоть. Одним движением испанец раскладывает нож.
— Но, имбицил (Нет, дебил)! — орет Родригес, но поздно — парень уже кидается с резаком на меня.
Ого! Похоже, племяш не так понял дядю! Возможно, он принял меня за грабителя. Ну да ладно, сейчас мы объясним его ошибку.
Я кидаюсь навстречу испанцу. Тут же делаю подшаг назад, пропуская перед собой взмах лезвия. Нельзя стоять, когда на тебя нападают с ножом. Статичность и смерть для ножевого боя — это слова синонимы.
Резко делаю разножку и, дернув вверх правую ногу, вминаю голень в щеку Марко. Племяш с криком отлетает на два метра обратно в подсобку. А я уже не спеша снимаю дорогущую наваху с держателя на стене.
— Даня! Что происходит! — кричит взволнованный Антон, а за его спиной дрожит испуганная смуглянка-сеньорита.
— Как договаривались, — подмигиваю я так и не вырубившемуся Родригесу. Он уже даже встал, шатаясь, сейчас вытирает платком кровь с разбитой брови. — Любой, до которого я дотянусь.
— Как вы, русские, говорите, слово не воробей, — вздыхает испанец. — Юный сеньор, ты по праву заслужил это нож. Воле твоей можно позавидовать, — потирает он шишку на лбу.
Тут из подсобки раздается стон Марко, и Родригес велит испанке вызвать своему непутевому племяннику врача.
Я же любуюсь своим приобретением. Эта наваха даже покруче выглядит, чем у Антона. Всё из-за лезвия — оно переливается, будто серебро, при том, что сталь явно прочная.
— Сеньор Родригес, а за сколько вы хотели продать эту «бритву»?
— Сто тысяч рублей, — вздыхает испанец.
Ого. В два раза дороже, чем «графская бритва». Чувствую, Марко сильно попадет сегодня.
— Дело в лезвии, — объясняет Родригес. — Он выполнено из сплава аномального метала со сталью. Поэтому может проводить магическую энергию. Эта наваха — артефакт.
Я снова обращаю взгляд на клинок. Артефакт, говоришь?
Ради пробы пытаюсь напитать единой энергией, что мне сейчас доступна. Формирую пси-клинок поверх широкого лезвия. Оно тут же становится лиловым. Хм, необычно. И что теперь?
Мне на помощь приходит Родригес. Он берет обломок ножа, что сам сломал и поднимает передо мной, мол, давай. Я скрещиваю лиловую наваху с обломком, и сломанный клинок режется как масло.
— Ого! — это восклицаю не я, а сам Родригес. — Такого точно не ожидал!
Мягко говоря, я тоже. Думал, что телепаты — это чисто работа по разуму. А тут такой номер! Это что же выходит? Благодаря аномальному металлу я могу преобразовывать пси-энергию в физическую?
— Что это за метал? — спрашивает Антон у Родригеса. — Никогда о таком не слышал!
Я навостряю уши, но испанец лишь качает головой.
— Честно говоря, до сегодняшнего дня я думал, что вибрилиум.
— Это не вибрилиум! — горячо заявляет Шереметьев.
— Да, теперь вижу… — полный огорчения вздох. Его можно понять. Мастер только что лишился уникального ножа. — Тогда у меня нет ответа на ваш вопрос. Впервые на этом клинке использует свою силу телепат.
Антон внимательно смотрит на меня.
— Даня, так ты значит телепат?
Оп-па, спалился.