Газлайтер. Том 3
Шрифт:
— Ну, с богом, — Антон снимает пиджак и отдает своей ненаглядной.
— Подвижность и упреждение, — даю последнее напутствие.
— Понял, сенсей, — серьезно кивает граф и идет на арену.
Изабель прижимает руки к груди и смотрит с тревогой на арену. Я оглядываю ее голые бронзовые плечики. Вечер, несмотря на испанский климат, прохладный.
— Позвольте, — я забираю пиджак из ее рук и накидываю ей на плечи. За что удостаиваюсь благодарного и даже довольного взгляда.
Спаринг начинается через три минуты. Судья быстро произносит правила, которые мне переводит
Но я замечаю, что Риккардо слишком высокомерен и беспечен. Испанец явно не считает русского графа достойным противником и держится слишком близко к нему, отдалив нож от туловища.
Только бы Антон это заметил. Но похоже в горячке боя он не успевает понять. Ладно, к черту.
— Двойка! — кричу я.
Антон тут же проводит атаку «раз-два». Короткий oтвлекающий удар пустой рукой — и сразу удар «бритвой» с разворотом корпуса. Риккардо не успевает отскочить, слишком близко стоит и получает тычок в брюхо.
Застонав, испанец роняет наваху и падает на колени. Брызгает кровь. Толпа ахает. Это финиш.
— Брейк! — Николо отталкивает Антона.
Судья спокойно вынимает «бритву» из живота Риккардо. Я хмурюсь. Это большая ошибка, если только он не… Красная струя фонтанирует еще сильнее, но поднятые над раной руки Николо начинают светиться, и поток останавливается. Ага, Целитель. Тогда всё правильно.
Возвращаясь, Антон лихо перепрыгивает ленту, и Исабель с визгом вешается ему на шею. Хеппи энд. Можно закрывать занавес.
И тут раздается гневный крик. Разъяренный секундант Риккардо подбегает к нам и что-то орет.
— Чего ему надо? — подавив зевок, спрашиваю Антона.
Но граф совсем не весел.
— Он зол из-за твоего крика. Считает, что я победил нечестно, только благодаря подсказке.
— А подсказки против правил? — уточняю. Что-то я ничего такого не помню в дуэльном кодексе. По этикету орать не положено, это да. Но он тут причем?
— Нет, это чушь, — решительно вставляет Исабель.
— А чего он хочет-то? — не понимаю и предполагаю с иронией: — Чтобы вы еще раз с Риккардо схлестнулись?
— Нет, — мрачнеет Антон. — Альфонсо требует поединка с тобой, но я ему объясняю, что ты не дворянин. А он хочет это устроить под предлогом спарринга.
Альфонсо, значит. Примечательное имечко. Случайно рядом нигде нет богатой старушки, что покупает ему одежду?
— Ну так давай, — пожимаю плечами. — Я не против.
— Серьезно? — смотрит на меня Антон. — Ты не обязан.
— Ну а чего мне бояться? — не понимаю. — Целитель здесь есть, судья тоже. Да и вы сами не дадите же мне истечь кровью?
— Конечно, нет, — вздыхает Антон. — Но сам понимаешь, если бы Альфонсо сражался со мной, он бы не посмел нанести смертельный удар, с тобой же всё по-другому.
— Да, у меня нет сильного рода за плечами, — соглашаюсь. — Но смертельный удар я не получу, не бойся.
В конце концов, у меня не простая «бритва», наваха выкована из аномального сплава. И лучше мне продемонстрировать свою силу и опасность сейчас, на детской потасовке, иначе тот же Альфонсо может послать потом за мной головорезов, по примеру Димы Паскевича. А так он сразу увидит, что я телепат, освоивший пси-клинок, и поостережется связываться.
— Хорошо, — нехотя сдается Антон и бросает что-то Альфонсо.
Тот довольный уходит на арену, ну и я следом. Антон подходит к нахмурившемуся Николо и что-то объясняет. Хозяин вечеринки ругается грозно, жестикулирует, машет руками, но в конце концов соглашается на еще один бой. Наверно, он сказал вроде: «Это последнее мочилово на сегодня. У меня здесь вечеринка, а не бойцовский турнир». По крайней мере, я бы на его месте именно так бы сказал.
Николо декларирует правила. Я ничего не понимаю, но вряд ли правила отличаются от первой версии. Достаю из ножен наваху и образую поверх острия пси-ножичек. Лиловый цвет тут же производит фурор. Громкие восклицанья толпы раздаются вокруг арены. Альфонсо встревоженно сужает глаза.
— А ла баталья! — взмахивает рукой судья.
Ну баталья так баталья. Начнем.
Альфонсо сразу соблюдает один из главных принципов ножевого боя — подвижность. Испанец не стоит на месте и мельтешит по арене, прицеливаясь для удара. В отличие от Риккардо он подошел к делу серьезно.
Приходится применить уловку. Я специально подставляю ему левую сторону, и Альфонсо решает ударить. Делает обманный замах свободной рукой, на который я не ведусь, и сразу же стреляет клинком в плечо. Встречный блок, звон стали, скрежет, и большой осколок клинка летит в траву.
Испанец застывает и смотрит на обрубок навахи в своей руке. Дорогая была «бритва», из добротной стали. Да и ножны у него на поясе болтаются солидные, в инкрустированных вставках из слоновой кости.
Что дальше? Найдутся ли у испанца мозги?
К счастью для него, находятся.
— Ме риндо (Я сдаюсь)! — Альфонсо как-то обиженно швыряет изувеченную «бритву» в траву и, отвернувшись, уходит куда-то в закат. Может, к той самой богатой старушке? Кто знает…
— Молодец, Даня! Я в тебе ни капли не сомневался! — встречает меня Антон хлопком по плечу, а Исабель целует мою щеку — награда победителя.
— Ни капли? — удивляюсь. — А кто меня настойчиво отговаривал не идти против Альфонса?
— Альфонсо, — с усмешкой поправляет меня Антон. — Имя не склоняется, в отличие от названия содержанца женщин.
— Да без разница, — не даю себя отвлечь. — Ну так?
— Все мы люди, все мы ошибаемся, — с потешной понуростью вздыхает Антон, а Исабель тихо посмеивается. — Прости меня, сенсей.
— Ладно, бог простит. А вечер еще не окончен? — я бросаю взгляд на аристократов, возвращающихся в усадьбу. — Пойдемте назад, пока еще остались тапасы с кальмарами.