Газлайтер. Том 5
Шрифт:
— Ваше Сиятельство? — уточняет ничего не понявший гендир.
— Это ловушка Морозова! — рычит Паскевич, всё сразу сообразив. — Юрий специально растоптал Вороновых, чтобы мы прибежали к нему за лантаном. Вещего он и поднатаскал, конечно. Обзавелся цепным псом-телепатом. Парень высоко метит — и положении, и в ранге, — но до своего выпускного ему не дожить.
— До выпускного? — протягивает растерянный гендир.
— Школота он, — бросает князь. — Талантливый очень, но школота. А контракт с Морозовым даже не вздумай заключать. Будем терпеть убытки, пока не найдешь поставщиков.
— Но как же потеря репутации? — лепечет приунывший сотрудник.
— Переживем, — отмахивается Паскевич. — Лишь бы не попасть на крючок Морозова.
Хоть баронесса и сказала «немедленно», пускай еще и таким нетипичным способом, но я не сразу срываюсь к ней. Утро только наступило. Надо позавтракать, надо умыться и размяться. Ну и надо собрать группу и поговорить со всеми о вчерашнем. Вот это точно надо сделать немедленно. Пока парни никому не растрезвонили, что их шеф — маг с несколькими Дарами.
Местом собрания выбираю гостиную. Бойцы рассаживаются на мягкие диваны и на дорогие стулья с резными спинками.
Я встаю посреди комнаты и обвожу взглядом внимательные лица. Мда. Не обходится без сюрпризов. Честно, ожидал увидеть в глазах бойцов удивление и замешательство. Вчера многие из них стали свидетелями того, как я облачаюсь в огненный доспех и швыряюсь каменными снарядами. Но нет, все сидят спокойные и даже уверенные.
— Вы, наверняка, задаетесь вопросом, что я вчера делал, — произношу. — Откуда у телепата огонь и гранит? Ответить вам я не могу по разным причинам. Напомню лишь, что все вы подписывали соглашение о секретности. Никто вас не заставлял идти ко мне в гвардию. Все вы раньше служили, все вы знаете, что такое «законы военного времени». А потому должны также знать, что за нарушение приказа наказание одно — казнь.
Никто не дрогнул. Суровая тишина повисает в комнате.
— Шеф, — произносит Студень, подняв руку. — Можете на нас положиться. Мы будем молчать. Если позволите сказать, то мы даже рады, что вы настолько смертоносны. Это ведь какой козырь против наших врагов! Всех сметем!
Немногословные бойцы азартно кивают. У многих в глазах вспыхивает воодушевление, лица прямо сияют от душевного подъема. Ничего себе. Вот так преданность. Ну что ж, я услышал главное. «Против наших врагов» — ключевые слова в реплике Студня. Группа больше не разделяет себя и меня, и это радует.
А еще сейчас я подтвердил для себя главный закон этого мира: тебе прощается многое, если ты намного сильнее других. В том числе скрытность. Бойцы не понимают мою силу, но их более чем устраивает факт, что их шеф в любой момент может швырнуть огнешар, обрасти гранитным панцирем или учудить еще что-то убийственное. Сильный командир — вот что нужно людям. Особенно людям в мире магии и всевластных дворян.
Кстати, о дворянах.
— Поделюсь с вами одной вещью. Я собираюсь получить герб, — громко произношу. Ага, теперь-то парни удивились, да еще как! Половина уронила нижние челюсти. А я довольно усмехаюсь. — Почему бы нет? Раз нам за один день удалось спокойно истребить целый дворянский род, то чем мы хуже?
Раздается дружный смех. Даже объяснять не пришлось, что парни станут моими гвардейцами. Смекнули уже, что мы в одной повозки.
Собрание заканчивается, все расходятся по своим местам. Славно поговорили. Думал, бойцы по-другому отреагируют. Ожидал кучу вопросов. Я не удивился бы даже возмущению, у меня была наготове парочка урезонивающих фраз. Но Степан хорошо постарался. Умеет отчим отбирать людей, этого не отнять.
После собрания даю Студню задание навести справки про Горгону: где в последний раз видели, кто пострадал от ее когтей, каких жертв она предпочитает. Нужна статистика и побольше. Раз даже местным царским охотникам не удается поймать людоедку, значит зверь очень верткий. Но у меня есть Лакомка, трехсотлетняя альва, которая на своем долгом веку повидала и Горгон.
К Горнорудовым отправляюсь в камуфляжных куртке и брюках, а также армейских берцах. Простите, но смокинга с собой не взял. Ехал как бы на охоту. У меня, конечно, есть обычная одежда с аэропорта, но она вся мятая после разъездов и я не успел привести ее в порядок. Зато спецовок мы набрали несколько чемоданов.
Почти два часа дороги, и наконец унылые уральские пейзажи заслоняет огромная усадьба Горнорудовых. Заходящее солнце разливает красный свет на белые стены. Время уже пять часов. Надеюсь, баронесса простит меня за задержку. Но всё же «немедленно» это очень неточное понятие. Яснее нужно изъясняться.
Еще на подъезде к воротам водитель вскрикивает:
— Шеф, рядом с нами бежит здоровая собака…Нет! Это волк! Шеф, это волк!
Я бросаю взгляд на бегущую на обочине Настю. Оборотница, увидев меня, радостно виляет хвостом.
— Сам ты волк, — усмехаюсь. — Это дочь барона барышня Анастасия Павловна. Быстро убери с лица испуганное выражение и улыбнись Ее благородию.
Ошеломленный водитель не смеет ослушаться и натягивает на губы напряженную лыбу, став очень похожим на яростного индейца. Бегущая рядом волчица удивленно смотрит на его «доброжелательную физиономию». Меня же чуть не распирает смех.
Между тем, ворота усадьбы уже приблизились. Через домофон нас коротко спрашивают: «кто такие», «к кому», отвечаем, и автоматические створки расходятся в стороны. Подъезжаем к крыльцу, я выхожу наружу и чуть ли не наталкиваюсь на уже обратившуюся обратно в рыжую девушку Настю. Выглядит она, как всегда, аппетитно: короткие джинсовые шортики и открытый топик. Даром, что холодная осень. Видимо, оборотни очень закаленные создания. Надо бы завести одного перевертыша в Коллекцию, чтобы не простужаться. А то скоро зима, а вместе с ней ОРВИ, птичий и свиной грипп…
— Анастасия Павловна, добрый вечер, — вежливо улыбаюсь золотоглазке, а Настя, не сдержавшись, подходит близко и крепко сжимает мои руки. Такое ощущение, что если бы не приличия, она меня бы вообще обняла. Но, скорее всего, мне просто кажется.
— Даня, наконец-то! — щебечет оборотница, и голос ее дрожит от волнения и беспокойства. — Мама тебя ждала еще днем! Почему ты заставил ее ждать?!
Неожиданно. Поначалу у меня возникает желание сказать: «А, может, обойдемся без претензий, Настя?» Но потом я замечаю испуг в янтарных глазах девушки. Она боится. Причем за меня боится. Это даже забавно. Уж за себя я-то точно постою в разговоре с баронессой.