ГЧ (Генератор чудес)
Шрифт:
Через минуту Николай увидел, как чернильный штифтик прочертил на ленте один за другим несколько более длинных и быстрых зигзагов.
— Видите! — воскликнул Ридан. — Камфара действует. Этот препарат служит нам для изучения влияния различных лекарственных веществ на деятельность сердца. И реакции, которые вызывает препарат, в точности повторяются на «живом» сердце. Значит, это не «автомат». Ну, теперь, пожалуйста, сюда.
Один за другим перед пораженным Николаем проходили органы самоубийцы. Он видел часть кишечника, погруженную в такой же раствор, заменяющий кровь. Кишечник работал. Перистальтика его продолжалась. Он сжимался, как червь, чтобы продвинуть пищу,
Удивление Николая достигло крайних пределов, когда он увидел перед собой кисть руки самоубийцы. Питательная жидкость сквозь парафин, покрывающий срез, входила под небольшим постоянным давлением в артерию и, пройдя все сосуды, частыми каплями стекала из вены. Каждый день Ридан делал небольшие порезы на руке. И вот они заживали; от первых порезов уже остались только шрамики, более поздние были покрыты струпьями. Ногти продолжали расти. Пилокарпин, введенный в питательную трубку, заставлял кожу руки покрываться потом, совершенно так же, как у живого человека.
Человек порвал связь между своими органами в одном только месте и перестал существовать. Ридан разобрал его на составные части, и оказалось, что все они продолжают жить.
— А тут что у вас? — спросил Николай, проходя мимо круглого столика-штатива, покрытого цилиндрическим колпаком и обильно оснащенного со всех сторон разными трубками и приборами.
— Это… этого не следует смотреть.
Николай понял и остановился.
— Неужели… голова?
— Да.
— Почему же…
— Я не знаю ваших нервов, Николай Арсентьевич, — перебил Ридан, — но думаю, что смотреть не стоит.
Николай вздрогнул.
— Скажите только, она тоже… живет?
— Да.
— Как, слышит? Смотрит? Может быть, даже…
— Идемте, идемте, Николай Арсентьевич, не стоит даже представлять себе это.
Быстрыми шагами они вышли из лаборатории.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
СЛУЧАЙНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Посещение ридановской лаборатории на некоторое время выбило Николая из колеи. То и дело он отвлекался от работы и сидел, задумавшись, или ходил медленно взад и вперед по своей комнате, засунув руки в карманы. Мысли его устремлялись в лабораторию и вертелись там около столика, накрытого глухим цилиндрическим колпаком. Все-таки Ридан хорошо сделал, что не поднял колпака. Может быть, тогда совсем нельзя было бы отделаться от этого впечатления. А что, если голова продолжает думать? Что, если она сохранила способность двигать мускулами лица?
Неизвестно, как далеко завели бы Николая эти размышления, если бы в один из таких моментов к нему не влетел Федор с новой сенсацией.
— Читал «Вечерние известия»? — спросил он. — Нет. А что там?
— Нечто такое, что интересует нас больше, чем кого-либо во всей Москве. Слушай. Вот… Обзор иностранной информации…
«Взрыв в Мюнхене»!
Он поднял голову и посмотрел на Николая. Тот встал.
— «Агентство Сфинкс сообщает некоторые подробности таинственного взрыва, происшедшего в июне в окрестностях Мюнхена. Взрыв произошел в пустынной местности на территории бывшего полигона и отличался исключительной силой. Жертвами его оказались семь человек, по-видимому, производившие испытания какого-то нового оружия.
Корреспондент агентства связывает это происшествие с исчезновением ряда представителей научно-технического мира, среди которых упоминается имя известного физика Гросса, работавшего в последние годы над проблемой передачи электроэнергии без проводов…» Ну, что скажешь?
— Так, та-ак… — протянул Николай. — Теперь понятно, что означали слова: «помехи устранены» и «антенна сорвана ветром»… Помнишь?
— Конечно… А Сфинкс не знал, куда обратиться за настоящей информацией. Мы могли бы ему сообщить и больше, и раньше, — пошутил Федор. Но сразу же лицо его стало серьезным. — Слушай, Коля… Я сейчас начитался разной литературы о международной разведке и, пожалуй, только теперь по-настоящему оценил все это дело. Ведь то обстоятельство, что мы знаем и можем еще больше узнать о машине Гросса, представляет для фашистов исключительный интерес. Они, конечно, начеку, и разведка приведена в действие. Можно быть уверенным, что шпионы следят за всеми, кто имел хоть какое-нибудь отношение к делу.
— Ты хочешь сказать, что жизнь нашего немца в опасности? Не сомневаюсь.
— Нет, постой. Это ясно! Меня интересует другое. Объясни-ка мне еще раз самую технику вашей связи. Как вы находите друг друга в эфире? Ведь ты как-то говорил мне, что он из осторожности не сообщает своих позывных.
— Да у него их и нет, он нелегальщик, — ответил Николай. — Сначала он пользовался какими-то, очевидно, вымышленными позывными, а потом, когда мы познакомились и началась эта конспирация с шифром, он перестал сообщать позывные, и я узнаю его по характеру работы на ключе.
— Но ведь он вызывает именно тебя?
— Нет, он из предосторожности и этого не делает. Он дает только общий вызов: «це-ку» — всем.
— Ну, хорошо, — продолжал Федор. — Вот ты услышал его, Узнал, настроил приемник на его волну. Но он-то как узнает тебя?
— А меня немудрено узнать, я не нелегальщик и после «це-ку» даю свои позывные.
— Так… Значит, если следить за нелегальщиком, то можно установить позывные того любителя, с которым он разговаривает?
— Конечно.
— А по позывным можно узнать, кто этот любитель?
— Для этого нужно только купить в любом нашем газетном киоске справочник коротковолновика-любителя.
— Вот видишь, — нахмурился Федор. — Можно быть уверенным, что за тобой уже следят!
Увлеченный своей работой, окруженный друзьями, Николай был так далек от этой мысли, что она показалась ему нелепой. Он внимательно посмотрел на торжественно мрачное лицо друга и, едва сдержав улыбку, тоже нахмурил брови.
— Кажется, ты прав, Федя, — сказал он. — Тут ко мне один человек каждый день приходит. Наверное, переодетый шпион.
— Кто приходит? — не на шутку всполошился Федор. Николай ответил шепотом:
— Тетя Паша.
Приятели дружно расхохотались, представив себе «кормилицу» в роли международного шпиона.
Однако, подумав, Николай нашел, что соображения Федора не лишены оснований.
— В общем ты прав, Федя, — заключил он. — Конечно, надо держать ухо востро. Судя по тому, что там следствие ведется в строго секретном порядке, мы правильно объяснили сообщение немца. Теперь будем ждать новых известий.