Где деньги, мародер?
Шрифт:
— А разговаривает она с кем? — спросил я.
— Это Кубичек, — Демидов презрительно скривил губы. — Не знаю, зачем его сюда пустили, наверное взятку дал. Он работал у Крюгера, тот его выпер с треском. Теперь пытается найти нового покровителя.
— Бюрократ? — спросил я.
— Что-то вроде, — Демидов неопределенно махнул рукой. — Забей, вообще бесполезный хрен.
— А Крюгер где? — спросил я, оглядывая зал.
— Вон тот, с красной лентой особого гостя, — Демидов мотнул подбородком в сторону сцены. Крюгер оказался полноватым мужиком с зарождающейся лысиной, тщательно прикрытой соседними волосами. На гладко
— Тоже пивовар? — спросил я.
— Ага, — Демидов кивнул. — Немец никак не может смириться с тем, что Ворсины пиво варят лучше него.
— Действительно лучше? — спросил я.
— А то! — выражение лица Демидова стало высокомерным. — Барнаульское пиво всегда было лучше томского! Только здесь, его, понятное дело, не подают. Из уважения к этому парню… — Демидов снова кивнул на Крюгера.
Раздались редкие аплодисменты. Кащее закончил свою длинную скучную речь, коротко поклонился и уступил место в центре сцены незнакомому парню. Без мантии, но с белой лентой через всю грудь. Знак того самого распорядителя, который занимался студентами. И к которому мне нужно было подойти. Интересно, что будет, если я не буду выступать? Мне объявят выговор? Или поставят двойку по поведению?
— Не буду долго отнимать ваше время! — громко произнес распорядитель. — Просто напомню процедуру! Закончив выступление, соискатель поднимает вверх правую руку. Это означает, что ему можно задавать вопросы. Торг начинается, когда вопросы заканчиваются. Начальная ставка у каждого — двадцать тысяч соболей. Первый соискатель — Илья Угрюмов!
Снова раздались хиленькие аплодисменты.
На середину вышел худощавый парень с очень тонкой шеей. Откашлялся. Осмотрелся немного испуганно. И начал рассказывать, что ему девятнадцать, он родился в деревне, бла-бла-бла… Но несмотря на непоставленный голос, его слушали гораздо внимательнее, чем того же Кащеева. Даже юный Демидов замолчал и прислушался.
Я тоже послушал, но скорее из чисто академического интереса. Мне же тоже это скоро предстоит. Надо понимать некую среднюю температуру по больнице…
В очереди я неожиданно оказался четвертым. На втором студенте Демидов меня бросил и подобрался поближе к сцене. Даже задап пухлому студенту-инженеру пару каверзных вопросов. За третьего, точнее третью, развернулось настоящее сражение ставок, она была из карателей и с медицинского факультета. Выглядела как серая мышка, краснела, мямлила, почти ничего было непонятно, что она там говорит.
— Богдан Лебовский, — объявил вдруг распорядитель. — Лебовский, вы где? Ваш выход!
— Я тут! — сказал я, подавив желание сделать вид, что Лебовский не явился, а я вообще не знаю, что это за парень. Я протолкался через столпившихся у сцены людей и взобрался на сцену. Вышел на середину. Сразу же увидел Матонина. И еще одного человека рядом с ним. На лице Матонина снова было выражение тягостного сомнения. А тот человек, кажется, именно его я видел тогда в зазеркалье, склонился к его уху и что-то прошептал.
Я набрал в грудь воздуха, собираясь с мыслями. Но выступить не успел. Раздался звон разбитого стекла, на паркетный пол посыпались сверкающие осколки. А в высоком окне возникла призрачная черная
На несколько секунд повисла мертвая тишина.
— Что это такое? — громко и недовольно спросил кто-то из толпы. А я уже видел эту штуку. Буквально, сегодня ночью, в Уржатке. Только когда я заглядывал в окно, оно было значительно меньше.
Черная тень метнулась в зал. Раздались крики, кто-то бросился к двери, завизжала женщина.
Я отступил в сторону кулис. Вроде бы, ночью в Уржатке шла речь о том, что эту тварь натравят на Батьку. Неужели он тоже здесь?
Черные призрачные руки выхватили из толпы мужчину с красной лентой особого гостя. Тварь подняла Крюгера в воздух, держа за шею. Он дергал руками и ногами, хрипел. Крики стали громче, у дверей началась давка.
Тварь издала утробный гулкий рев и вцепилась в лицо Крюгера. Ну, то есть, это выглядело, как будто она именно вцепилась — черный туман, напоминающий по форме голову, приблизился к голове Крюгера и покрыл его лицо. Брызнула кровь. Сквозь крики народа пробился мерзкий звук ломающихся костей. Тело Крюгера перестало дергаться и обмякло.
Призрачные пальцы разжались, и труп пивного магната рухнул на паркет. Вместо лица — кровавая каша.
Тварь взлетела под самый потолок, а потом стремительно ринулась вниз, как будто выбирая новую жертву.
Глава 30. По рукам?
Слишком быстро двигается. Слишком быстро. Слишком… Я почти успел отскочить за кулисы, но черный призрак преградил мне дорогу. Фигура из черного тумана зависла передо мной. На голове твари засветились две красных щели глаз. Руки потянулись к моей шее. «Ну вот и все…» — обреченно подумал я, решительно не представляя, что я могу поделать. Но тут произошло сразу несколько вещей. Тварь вдруг замешкалась. Как будто принюхалась и кашлянула, если так вообще можно сказать про призрака. Из-за кулис на сцену метнулась невысокая фигурка в красном платье в горошек. Ростом с десятилетнюю девочку. Пальцы Соловейки бешено выплясывали какой-то дикий танец. Над ее головой кружилось десяток светящихся шариков. Она замерла на расстоянии нескольких шагов от твари и выбросила правую руку вперед.
Огоньки над ее головой стаей устремились к замершему передо мной черному туману.
Врезаясь в тело, каждый шарик рассыпался бледно-голубыми искрами. Запахло озоном, как во время грозы. Соловейка отскочила назад, продолжая плести узоры пальцами.
Черная тварь взревела и метнулась вверх. Соловейка выкрикнула несколько незнакомых слов и сделала движение, будто что-то метает. С ее пальцев сорвалось бледное сияние, которое на мгновение окутало призрака целиком. Потом погасло.
Такое впечатление, будто это сделало тварь тяжелее. Она стала медленно опускаться к полу. И как-то нервно задергалась.
Соловейка подскочила ко мне и толкнула меня в сторону. Потом снова сплела и расплела пальцы. В этот момент стало жутко холодно.
Но тут тварь, кажется, опомнилась. Глаза ее снова засветились красным. Она протянула призрачные руки к Соловейке, вокруг каждой ладони сгустилось облако черного тумана. И два темных клубка устремились в сторону Соловейки.
Она успела протараторить что-то вроде считалочки, и снаряды, запущенные тварью, размазались черными кляксами по невидимому куполу, не причинив Соловейке никакого вреда.