Где игра жизнь
Шрифт:
Наш путь над ленивыми, маслянисто поблескивающими волнами ведет на заросший роскошной, буйно цветущей зеленью коралловый островок. Мелькнули над головами яркие, душистые кисти цветов, качнулась на лиане веселая обезьянка.
Просторная поляна в центре острова как ковром усыпана лепестками цветов, в тени высоких пальм в узорных подставках разгораются сдобренные благовоньями факелы. Быстро темнеющее небо вспыхивает на миг ярким закатом и крупные звезды незнакомым узором украшают темно-синее бархатное небо.
Чистые звуки свирели сначала
На них, кроме бус и лент, почти нет одежды, но ритмичный танец так гармоничен и прекрасен, что никому и в голову не придут грязные мысли.
А над поляной плывут, смешиваясь со сладким ароматом цветов, пряные струйки дыма.
Внезапно стройные парни в такой же лаконичной одежде выбегают из-под пальм и рисунок танца меняется. Теперь это танец – вызов, танец – спор, и вскоре девушки, проиграв шуточную схватку, ускользают под сень листьев. А в пенье свирелей вступает тихий рокот барабанов, и все убыстряясь, подгоняет танцоров, неизвестно откуда выхвативших дубинки. Теперь это уже не просто танец, это битва, это быстрые и точные выпады и такие же молниеносные отражения атак.
И вдруг, взорвавшись напоследок бешеным боем, смолкли барабаны и бросились врассыпную дуэлянты.
Под печальный перелив свирели медленно выплывают на поляну поникшие девушки и, взявшись за руки, в тихом хороводе плетут свой прекрасный танец. Только все тише звук музыки, все ниже скорбные руки.
С последним, тоскливым аккордом, танцовщицы на миг замирают в немом горе и падают ничком на цветочный ковер.
Дружный вздох вырвался из груди потрясенных зрителей, а диван уже взмыл над островом и летит в звездное небо.
– Вот бы так пожить! – тоскливо тянет Кюся, бесстрашно глядя на проплывающие под ногами созвездья.
– Какие твои годы! – Со вздохом отозвался Очил, и, едва зажегся свет, первым слез с дивана. – Ну, Арт, спасибо! Такого я точно никогда бы без тебя не увидал! Пойдем мы, пожалуй, нам еще до пункта добраться нужно!
– Ночуйте здесь, свободных комнат полно! – радушно предлагает Тези, но игроки, пряча глаза, упорно стоят на своем.
– Кюся, а ты то, куда торопишься? – недоумевая, что его такое укусило, окликаю плетущегося сзади парнишку.
– Не, я с ними, – не оглядываясь, чуть слышно бормочет он.
Через несколько минут только мы втроем молча стоим на широком мраморном крыльце, провожая взглядами четыре тающих вдали силуэта.
– И даже напиться нельзя! – с досадой скрипнул зубами Генз и, круто развернувшись, рванул в свою комнату.
– Вот и делай после этого людям добро!- В сердцах со всей силы захлопываю за собой дверь.
– Ты им не сделал добро, ты им его показал. А это не одно и то же. – Жалостливо поглядывая на меня, вздыхает Тези. – Когда мне мать показала свои записи, я чувствовала почти то же. Где-то вода и цветы, а вокруг меня только
– Но я то вовсе не за этим! – тяжко вздыхаю, уткнувшись в родное плечо, – Хотелось им стимул, цель в жизни показать, они же уже почти все про нас поняли! Еще несколько лет и мы их выведем в стадию самоочистки! Эти парни вполне доживут до путешествий в другие миры! Тем более с нашей медициной! Ты же знаешь, такие перемены обычно бывают при жизни одного поколения!
– Да я то все поняла! – нежно гладит меня по волосам Тези. – И они поймут, не сразу, но поймут. Я знаю, тебе обидно, но им сейчас еще обиднее! Прости их, они по сравнению с тобой неразумные дети!
Я и сам это знаю, но как же нужно иногда, чтобы ты вот так, по волосам, и все поняла и все объяснила! И пожалела и утешила и успокоила! И была со мной и была за меня! И тогда я могу снова и снова и в грязь, и в бой, и с дубинкой, и с недубинкой, и я дойду куда надо и обязательно вернусь. А завтра утром все им объясню, надеюсь, поймут, ведь не дураки же?
Но утром оказалось, что объяснять практически некому. Все уехали.
Остался только Генз, да и тот был мрачен и неразговорчив. Мои объяснения выслушал, отвернувшись к окну и ковыряя в зубах веточкой. И ничего не сказал.
А когда мы шли на последнее испытание, он специально умчался вперед, что, впрочем, только придало в глазах зрителей правдоподобности интриге предстоящего поединка.
В этом уровне каждый за себя.
Я быстро решил девять из десяти обязательных заданий и, доведя до середины десятое, задумчиво уставился в монитор. Зрители, сидевшие за стеклом в зале и сделавшие ставки на меня, хватались за пузырьки с успокоительным и не очень. Те, что поставили на Генза, затаили дыханье.
– Начал десятое, но у него неправильно решено седьмое, – Сообщил голос Кена.
– А ты не можешь ему подсказать? – тихо бурчу как бы в пылу размышлений.
– Как? – Саркастически шипит друг.
– Ну, выдели ему на экране ответ!
– уже сделал! Ноль вниманья!
– Помигай!
– Помигал.
– Ну?
– Думает! – Кен отключился.
Я сделал еще несколько действий и снова задумался.
– Он решил десятую и дописывает результат! – Подстегнул меня Кен.
Я молниеносно закончил задачу и вскочил с места. Но Генз уже стоит у стола распорядителя, торжествующе усмехаясь.
Пожав плечами, подхожу туда же.
– Первым задание выполнил Гензил Тири! – торжественно объявил Томас.
Мои болельщики взвыли так, что перекрыли радостные крики фанатов Генза.
Вторым – Артез Рази!
Рефери отправились проверять решение, а я спокойно уселся на стул, приготовившись ждать результат.
Через несколько минут Генза позвали к столу, и что-то начали объяснять. Я видел, как сбежала с его лица торжествующая ухмылка, как поникли плечи и побледнели щеки. Ну что ж ты так расстраиваешься из-за ерунды, лейтенант?