Где пламя драконов правит
Шрифт:
Но, для Шарафа это дом. Он знал все улицы, незнакомых им Сертан и Кейвов, проходящих мимо, знал дома, отличая их по стеклам в окне и выбитым дверям. Он жил этими задворками и не представлял места лучше. Площадь казалась слишком многолюдной, бульвары кишели знатью, ярмарки оглушали звоном и какофонией перебивающих друг друга мелодий и окриков, улицы сбивали с дороги огромными топами неразличимых, из-за яркой одежды, лиц. Только здесь, казалось, он находил покой от несущегося в пропасть, мира.
Он находил красоту в отблесках разбитых стекл, ярких навесов, перезвону бутылок в порванных мешках, крадущихся Сертанах, играющих в прятки с детьми в заброшенном доме.
Эрс и Фосе следовало многому у него поучиться. Это были не первые и не последние мысли Эрс, сопровождающие ее, пока Шараф, бегая от одной двери к другой, выискивал Саркафа, внезапно испарившегося из квартирки.
– Исвините! – он подбежал к старушке-ящерице, подкармливающей испорченным хлебом, птиц. Она посмотрела в его сторону, сощурившись и только когда Шараф, довольно высокий для нее, подошел так близко, что до старушки оставался всего шаг, она вскинула руки, проскрипев:
– Шараф! – и хлипко ухватила его, пытаясь обнять. – Ну и давно мы не виделись?
Сертан почесал голубые наросты, пытаясь вспомнить последнюю встречу.
– Два дня насад, кашется, – но вспомнив, зачем явился, он присел перед старушкой. – Нам нушна ваша помощь. Послушайте, Саркер, вы случайно не видели Саркафа?
– А что, он уше на работу ушел? – Сертанка медленно повернула сухую, желтоватую мордочку в сторону Фоси и Эрс. – А вы почему не в офисе?
Шараф только покачал мордочкой и вздохнув, взял старушку за чешуйчатую лапу.
– Нет, сегодня суббота, – наконец прошептал он.
– О-о-о-о! А то я думаю, почему Саркаф все носится по квартирке, да про Шейну расскасывает. Я и спросила: «Сынок, куда собрался?», а он мне: «Да в гости, в гости наведаюсь!» Я уш ему-то и хотела скасать, сегодня ш, рабочий день, да его уш и след простыл. Вот я и хожу, его росыски…
Шаркнув ногой по земле, Фося сорвалась с места, схватив Сертана за лапу.
– Хватит! У нас и так мало времени, Ящеревая Голова! – крикнула она Шарафу, утаскивая в переулок. – Всего доброго!
– Простите ее! – на бегу крикнул схваченный. – Она слегка нервная! – и скрылся за поворотом.
– Фося! – Эрс еле поспевала за ней. – Это, все же, пожилая Сертанка, имей уважение!
– У нас нет времени в переулке сюсюкаться со старушками, подкармливающих ворон! – она свернула во двор, все еще протаскивая за собой, схваченного за лапу, Сертана.
– Нам в другую сторону, – прошептал Шараф, наблюдая, как проход во двор отдаляется.
– И без тебя знаю! – крикнула Фоська, развернувшись.
– Афосия, – Эрс пригородила ей дорогу. – Отпусти его и пусть сам нас ведет. Не ты живешь в… – она запнулась, придумывая более приличное название для описания окружения. – ночных улицах.
Фося посмотрела на Шарафа и злобно взглянула на, преградившую проход, девушку. Афосия явно не хотела слушать команд. Да и что сказать, она не терпела запретов, но Эрс, бывало, слушала. Но, скорее всего, причиной служили объяснения, которые сопровождали запреты и указания.
Вспомнив о не произнесенном объяснении, девушка поспешила исправиться:
– Он же не какой-то Сертан с улицы. Ты знакома с ним давно и точно знаешь, Шараф проявляет уважение к тебе и не нарушает личные границы.
Шараф, за спиной Фоськи, прошуршал лапой по мордочке, закрывая глаза.
– Ну начинается.
Соглашаясь с «пленником» Фося, закатила глаза и вздохнув, приготовилась выслушивать нравоучения.
– Тогда и ты должна взамен проявлять равное уважение, – заметив бестолковость аргументов, Эрс не спешила останавливаться.
Приоткрыв зеленый глаз, Сертан посмотрел на нее.
– Долшна?
– Еще как! Не позволительно так себя вести образованному человеку, прекрасно знающему правила поведения…
– Ладно! – Фося вскинула руки, желая остановить поток, полезной для нее, информации. Она отпустила Сертана, откинув лапу. – Валяй!
Теперь Шараф осмотрелся. Указав на проход во дворы, он направил группу по правильному маршруту. Фоська поплелась следом. Как же с ней все-таки бывало трудно! Эрс иногда винила себя за вмешательства в их отношения, но осознав, что никто кроме нее не намерен помогать, она отбрасывала навязчивые мысли и поставила для себя единственное правило: «Вмешиваться, только когда обстоятельства того требуют!»
Тянулись переулки, серость скрывалась за не яркими пятнами развешенной на веревках одежды. Шараф был прав, солнечный, шумный мир отступал перед неспешными оттененными переулками. Обитатели солнечной стороны назвали бы окружение серым или даже, бесцветным, привыкнув к ярким пятнам, рябящим в глазах белым юбкам, неуловимым лучам, словно окрашивающим серый мир в яркие пятна. И им было не понять жителей ночных.
Жизнь солнечной стороны прерывалась с восходом луны, пока обитатели ночных улиц выходили на прикрытые досками улицы, зажигали свечи, расстилали яркие ковры, покрывали закрытые от солнца проходы от дома к дому нитью с поблескивающими осколками самых разных цветов и уносились в танец под музыку старой флейты. Или же, собирались в полуразрушенном доме на тканевых настилах, зажигали, приросшие воском к каменному полу, низкие свечи и наблюдали за театром теней, сокрытым за сшитыми кусочками ткани с мешков.
Из полуразбитых окон виднелся колышущийся свет и восклицания.
– Нам сюда, – прошептал Шараф, крадясь к входу в дом, откуда слышалась уверенная речь. – Только тише! – он прошел к покосившейся двери и отодвинув нить с покрашенной тканью, в виде флажков, приоткрыл дверцу.
На темную улицу вылился неяркий свет. Перед маленьким Сертаном, наряженном в плащ из ткани и шлем из кусочков труб, стояла маленькая Сертанка, держа в лапках две палки. Над ней возвышался, воссозданный из заплаток, стеклышек, железок и бумаги, дракон. Морда угрожающе сверкала в потрескивании свечей.