Где-то рядом. Часть 2
Шрифт:
На следующий день он позвал её к себе на чистку. Она пришла. Как всегда, спокойная, немного уставшая. Чистка прошла как обычно быстро. Алан проводил Одетую в аромат ландышей до двери, только когда он выгружал из аппарата собранный и приготовленный к перевозке абортивный материал, сердце его впервые как-то странно забилось. Как-то совсем не вовремя и вот так сразу нахлынуло в его разум осознание того, что он держит сейчас в руках свою дочку или сына. Алан отупело смотрел на багряный пакет в своих руках и впервые понимал, что это не просто остатки каких-то не нужных организму тканей, это было то, что уже совсем скоро могло бы стать человеком, живым, настоящим, таким же как он, похожим на него и на ту, которая испускала такой восхитительный аромат. Алан стоял, и не знал, что ему делать дальше, но уже через три минуты сознание вернуло его к действительности. Алан поспешил спрятать пакет в специальный контейнер, сделав на том пометку «Использовать в препаратах для Алана».
После этого Алан и Одетая в аромат ландышей пробовали снова встречаться, но это были уже не те яркие ощущения, что раньше. Аромат, то восхитительное благоухание, что исходило от Лии, иссякло. Алан больше не чувствовал его, не мог уловить тот аромат ландышей, который стал для него олицетворением молодости, весны и счастья. Теперь же возле себя он видел обычную женщину, пока ещё довольно красивую, но уже тронутую увяданием. Впереди её ждала лишь старость.
Алан решил больше не видеться с ней.
Жизнь Алана вошла в прежнее русло. Уже через месяц он сидел вместе со своими друзьями в дорогом ресторане и, гордо покручивая в руках ключ от новенького ICar 10.1, вальяжно рассуждал о жизни.
– Я не понимаю, не понимаю их. Он продал своё сердце, – озабоченно бормотал изрядно набравшийся в этот вечер Томас. – Я схожу с ума на своей работе. Вы ведь слышали, ну читали же, наверно, что приняли закон о том, что теперь все долги умершего вешаются на его родных. Даже смерть не освобождает от уплаты по счетам. Так вот он пришёл ко мне, чтобы продать своё сердце и расплатиться за дом, в котором жила его жена и сын, за их машины, их кредиты. Он согласен был отдать жизнь за какое-то шмотьё, за вещи… И что вы думаете? Я вырезал сердце, отдал другому, кто согласен был платить. Получается, я убил человека…
– Ну что ты, – хлопая по плечу Томаса, ободрял его Итан. – Человек же подписал все необходимые бумаги, он был согласен, так что перед законом ты чист.
– Да, перед законом чист, – соглашался Томас. – Но что-то мне подсказывает, что это неправильно. Так нельзя… Мне кажется, что я всё равно нарушаю какие-то законы. Это же жизнь человека…
– Послушай, тело человека – это его собственность. Любой может распоряжаться им по своему усмотрению. Может добавлять в него что-то, менять одно на другое, может, в конце концов, что-то убирать… Вон, спроси у Алана, сколько женщин приходит к нему каждый день просто для того, чтобы убрать из своего организма нечто лишнее.
Алан кивнул головой. Закон давно закрепил за человеком право распоряжаться собственным организмом по своему усмотрению.
– Но это же сердце… Это же не просто орган, в нём жизнь… Жизнь человека.
– Ты думаешь, люди этого не понимают? – бодро рассуждал Итан. – Ну, значит, так было нужно этому человеку. Что ж, благородно, подумал о семье, решил расплатиться с долгами. Хотя, конечно, обидно, что так бездарно потратил жизнь. Но это ладно, вы посмотрите лучше сюда, хочу вам похвастаться.
Итан протянул друзьям очередное фото.
– Ну как, похож? – гордо спрашивал он.
На фото был маленький комок с человеческим лицом, завёрнутый в пелёнки.
Отвечая на недоуменные взгляды друзей:
– Сын, второй! – сообщил раздувавшийся от важности Итан.
Алан невольно поморщился, однако, следуя приличию, поспешил поздравить друга, Томас, похоже, искренне обрадовался известию.
«Зачем ему столько сыновей?» – возвращаясь после ресторана домой, думал Алан. – «Теперь придётся терпеть ещё одного самодовольного отпрыска».
Алан досадовал, что известие о ребёнке затмило его сообщение о покупке нового автомобиля. Итан опять оказался лучше него.
5
Алану шестьдесят восемь лет. Он ждёт Итана в ресторане, тот, как всегда, опаздывает. Вот уже почти год, Алан дожидается Итана один. Томаса нет. Жизнь его оборвалась как-то внезапно и Алан до сих пор ещё, иногда вспоминает о нём.
Итан появляется вместе со своим «старшеньким». Здоровенный, грузный парень всегда теперь таскается с отцом. Увешанный самыми передовыми гаджетами, одетый исключительно во всё новомодное, он постоянно сидит с Аланам и Итаном за столом, и, похоже, скучает.
– Садись, сынок, – звучит рядом звучный бодрый голос Итана.
Виктор плюхается в кресло, Итан берет в руки меню, делает заказ и только после этого начинается их привычный разговор с Аланом.
О Томасе они не вспоминают. Тот погиб. Погиб как-то нелепо и печально. Люди положения Алана, Томаса, Итана всегда должны быть внимательны и не совершать ошибок, а Томас, озадаченный одолевающими его думами в последние месяцы жизни как-то сник. Всё больше проводил он время, скрашивая свою жизнь алкоголем. Слишком много думал обо всём… И вот в один день, там, на улицах города, по которым Алан и Итан перемещались исключительно на автомобилях, Томас вдруг пошел пешком. Алан и Итан не сомневались в том, что сделал он это по собственной беспечности, но не исключали, что сделал он это специально. Не успев пройти и двухсот шагов, Томас был остановлен и схвачен. Он стал жертвой тех, кого так боялся. Те, кто промышляют на улицах, в одно мгновенье сделали Томаса беспризорным, аннулировав его электронные документы. Дальнейшая судьба бывшего друга была известна очень смутно, но он был слишком здоров для того, чтобы не вызвать интереса у тех, кто промышляет покупкой-продажей органов. Скорее всего, он, как и многие прочие, оказался именно в их руках. Таких случаев было немало. Их не расследовали, о них молчали, но купить как можно дешевле нужный орган хотели многие, желающих хватало. Томас исчез.
Принесли заказ. Стол ломился. Сынок Итана оживился. Ел прямо руками, отвратительно при этом причмокивая.
– Знаешь, вот заберу я у тебя когда-нибудь твой бизнес, – шутил над Аланом разгорячённый вином Итан.
Он давно уже грозился, но Алан пропускал его шутки мимо ушей. Алан знал, что пока есть закон о том, что компании, участвующие в производстве препаратов из стволовых клеток, не имеют права добывать самостоятельно необходимый для их производства материал, он защищён.
Итан позвонил кому-то.
– Посмотришь, сейчас кое-кто придёт … – таинственно шепнул он Алану.
Какое-то время вечер тянулся так же вяло. Но вот оттуда, от самых дверей зала вдруг повеяло невероятным волшебством весны, молодости, счастья и свежих ландышей. Оглушительным потоком этот аромат ворвался и околдовал всех вокруг. Все взгляды устремились на ту, которая неумолимо сейчас продвигалась к столу Итана. Алан не поверил своим глазам. К их столику приближалась та, с кем он давно распрощался, кого давно похоронил в своих мечтах. К ним подошла Одетая в аромат ландышей. Алан не видел её давно, кажется, год или два.