Где-то я это все… когда-то видел
Шрифт:
Вот это да! И что делать?
На четвереньках я выбрался на залитый солнцем пустырь. Спохватившись, стал яростно отряхивать школьную форму. Ну и видок! Начинаю теперь понимать, почему через день мне выволочку устраивали дома в то время…
Или… в это время…
Тьфу! Запутался окончательно. Короче, понятно одно — со мной случилось что-то необъяснимо фантастическое и невообразимо сверхъестественное: Я СТАЛ РЕБЕНКОМ.
Семилетним первоклассником. И это надо принять как данность.
Ну что
А что еще остается?
Давай, попробуем…
Я чувствовал, что меня переполняет ощущение безграничного, беспричинного и безнаказанного счастья.
Взрослая составляющая тщетно пыталась найти причину сего неописуемого явления, а ребенок улыбался и шел домой, приветливо светя прохожим драной штаниной. Порой, хмурым облачком налетало осознание предстоящего возмездия, но солнце радости исчезало среди туч ненадолго.
Каждая секунда была наполнена великими событиями. Пыхтя сизым дымом, прошлепал мусоровоз размером со слона. На одной из беседок виноградная лоза провисла так, что можно было, подпрыгнув, достать пару ягод с огромной налитой грозди. Ягоды в прыжке были раздавлены, сок брызнул на куртку. Обычное дело. Семь бед — один ответ.
В нашем дворе в огромной луже сидели два карапуза и что-то лепили из грязи.
«Глину из балки притащили», — компетентно подумал я.
А взрослый «Я» с ужасом вспомнил, как прошлым летом сам таскал из старого оврага глину и в этой же самой луже пытался вылепить чашку для мамы. Мама тогда не оценила…
Вообще то, я отлично понимал, что вся эта радость — суть детских биохимических процессов в организме. Но, черт побери, как это было здорово! Как легко и беззаботно…
Вот и мой подъезд.
Ну что ж, продолжаем исследовать все изюминки этого волшебного мира под названием «Детство». Что-то мне подсказывает, что в этом компоте не все ягодки бывают исключительно розового цвета.
— Это что такое?! — мама молодая и красивая.
Щеки разрумянились — только что мыла пол в квартире. На кухне пахнет чем-то невообразимо вкусным. Там виден уголок стола, на столе — арбуз!
— Нет, ты посмотри на него! Ты чего улыбаешься? Это что такое, я тебя спрашиваю?! — у мамы от возмущения аж задрожала кудряшка над ухом.
Кстати, половая тряпка у нее еще пока в руках…
— Под машину попал, — я деловито стряхнул с себя ранец, и, не расстегивая, носком за задник сковырнул туфли, запоздало вспомнив, что матери так не нравится, — Без травм и увечий. Отделался легким испугом.
— Чем?… Без чего? — чувствуется, что у матери много вопросов, но она не успевает расставить приоритеты, — Ты под машину попал?!
Ага, расставила. Тряпка уже в ведре — значит острая фаза позади. А в прошлый раз огреб именно этой тряпкой. Тогда мне досталось за четыре часа несанкционированного отсутствия и за рваную форму, которую мне, якобы, злые мальчики порвали специально. За то, что я лучше их читаю в школе.
Бледненькая была версия, если честно. Лучше бы про кота завернул…
Но, мама! Как же все-таки хорошо я ее помню!
— Мам, не волнуйся ты так. Не совсем попал. Машина тормозила, а я не видел. Толкнула просто, и я упал на коленку. Вот, штаны порвал…
Мать уже на коленях передо мной и ощупывает всего с ног до головы.
— Здесь болит? А здесь? Не тошнит? Голова не кружится? — мама у меня — медсестра, работает в детском садике как раз за той балкой, где мелкота глину ковыряет для лужи.
— Не болит… И здесь… Мам, у нас есть что покушать? Было бы сотрясение — есть не хотелось бы, — тщетная попытка сбить маму с намеченного курса.
— Ты откуда… Я тебе сколько раз говорила осторожно переходить дорогу? Тысячу раз. Ты-ся-чу раз!!! — мамин испуг плавно перерастает в ярость.
Сейчас нужно просто ее внимательно выслушать со скорбным выражением лица, пару раз кивнуть и дождаться вердикта. Он известен заранее — «гулять не пойдешь».
Из комнаты на интересное представление подтягивается почтенная публика — младший братишка. Он осторожно выглядывает в прихожую. На пухлой мордашке — довольное выражение. Брательник огребает!
У нас с ним неровные отношения, связанные с социальным статусом в семье. Я — старше, сильнее, умнее, да еще к тому же — школьник. А он в четыре года уже вычислил, что все мои преимущества легко сводятся к нулю, стоит ему громко зареветь и указать пальчиком в мою сторону. Верховный суд в лице родителей, как правило, опускает следственные изыскания и сразу переходит к исполнению приговора. Стоит ли говорить, кто преступник?
— …а ты ворон считаешь! Тебя что, как маленького за ручку водить? Или сосочку дать? Сейчас у Васьки отберу и дам!
Мать считает себя сильным педагогом, потому что с отличием окончила медицинское училище. И потому что работает в детском саду. С личным составом, блин. Она предпочитает оригинальные наказания. Креативные, я бы сказал.
Услышав про соску, главный и единственный зритель моментально испаряется. Метнулся перепрятывать свое сокровище, которое ему категорически запрещено использовать по назначению. Но запретный плод так сладок!
Между тем, градус морализирования постепенно нарастает. Я покосился на тряпку: