Где-то я это все… когда-то видел

Сиголаев Виктор Анатольевич

— А ну, погодь… Эй, Зафар. Зафа-ар! Годы спаты! А ну-ка швыдко бижи на склад та покликай Трюфела до сюды. Кажешь, якийсь хлопчик його терминово кличе. Що? Та немаэ там телефону. Швыдко давай, цурка нэросыйський!

— Слышь, матросик! Давай я с ним, а? Ну, быстрее так получится!

— Неможливо! — сказал матросик, как отрезал, — Охоронна зона! Забороненно!

И здесь «охоронна зона». Впрочем, молоток! За это уважаю. В моей воинской части в свое время кэпэпэшники были гораздо

разлохатистей. По крайне мере, пацана в такой ситуации точно бы пропустили…

— Може бути, якийсь кран забув закрити, — стал философски рассуждать неподкупный страж, прислонившись к стенке и закуривая «Ватру», — Або трубу прорвало якусь… проржавила мабуть…

Скучно парню. А тут такое событие!

Ага! Трюхин батя уже топает своими обрезанными кирзачами по асфальту военного городка. Ну и скорость.

— Кто тут? Витька! Чего стряслось? Кого залили?

— Отойдем, дядя Саша.

— Чего? Куда отойдем?

— Да, вот сюда. Через дорогу.

— Ну! Чего?

Мы отходим в сторону от КПП. Сейчас все зависит от моей убедительности. Помноженной на авантюрность и неожиданность.

— Я дома был. Один. Пришла Зоя Игоревна. Ну, из милиции. Толстая такая…

— Ну-ну! Знаю!

— Так вот. Она сказала, чтобы я быстро бежал к вам на работу. Вас нашел и забрал у вас то, что вы сами ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ. И сразу обратно к ней. Ей понадобилось это прямо сейчас. Очень срочно.

— Н-не понял. Я что-то тебя не понимаю, Витёк. Что такое я… ДОЛЖЕН ЗНАТЬ?

— Зоя Игоревна так и сказала. Ну, что вы не должны меня сразу понять. Поэтому вам нужно спросить у меня, какого цвета то, что вы должны ей передать.

Черт. Что-то отвык я имитировать детский лепет. Ну! Давай, ведись на эту простенькую ловушку! И быстрее! Нельзя задумываться.

Видно, что Трюханов в полном недоумении. Его распирают противоречивые чувства недоверия и несообразности происходящего.

И все же, в конце концов, он «покупается»:

— Н-ну, и какого же цвета?

Есть! Капкан захлопнулся! Коготок увяз — всей птичке пропасть…

— Черного, — говорю я таинственным шёпотом и выпячиваю глаза для торжественности момента.

Мичман опять задумался. Неладное чует? Правильно сомневаешься, это нормально. Значит, нужно отвлечь и слегка додавить.

— И еще. Она передать просила…

— Что?

— Ну, что Вадик у вас очень хороший мальчик. И не нужно больше вам из-за него беспокоиться. В милицию, там, ходить. С ней встречаться. Это, наверное, из-за пожара, да?

Трюхин остолбенел. Кажется, я попал в нужную точку…

— Вот с-су…с-скорей всего. Жди тут.

Подожду-подожду. Уж, ты не волнуйся.

Значит, я угадал с экспромтом. В числе прочего, Трюханова еще и сыном шантажировали. Ведь стоило только ему намекнуть на то, что есть возможность легального освобождения от крючка, и моя детская подстава сразу сработала. А ведь у жирной ведьмы в районе весь детский контингент под рукой.

Родион! Значит, и он…

Хлопнула дверь КПП.

Трюхин, мрачный как туча, в четыре шага преодолел расстояние до края дороги, где стоял я.

— На, держи, — впечатал мне в ладонь цилиндрик кассеты, завернутый в черную фотобумагу, — Передай этой… на словах, что… Хотя… Не надо. Ничего не передавай. Дуй, давай!

Я пулей сорвался с места.

Дикая авантюра сработала! Невероятно.

За угол. Еще за угол. Вдоль дома, во двор. Здесь направо. Ага! Есть телефон-автомат. Стекла в будке выбиты. Ногами встаю на боковые проемы, похрустывая осколками стекла. Так. Четвертый, самый экстренный номер.

— Алло! Пятый? Это Старик. Мой код доступа…

— Не надо, я тебя узнал.

— Ситуация три девятки. Мичман Трюханов. БТК в Карантинке, это по улице…

— Знаю где это.

— Нужно очень быстро. Возможно, я его встревожил. У меня его посылка.

— Посылка? Ты…с хвостом?

— Нет, все чисто. Второй объект, тоже под девятками, но только после Трюхина, — я запнулся.

Вот черт! Как же Сан-Саныч инспекторшу шифровал-то? Вылетело из головы.

— А! Обруч! Объект «Обруч»!

— Чего орешь-то? Я понял, «Обруч». Охолонь, опоздал ты. Сорвался «Обруч» от наружки. Вчера еще, когда ты мороженным объедался с закордонным другом. Сорвался и пропал. Ни дома, ни на работе.

Ах ты, зараза! Ушла!

— Старик. Алло, Старик! Ты там?

— Да, — мрачно бурчу я в трубку.

— Ты Гришко ничего не хочешь отдать?

Вот уж, про кого я думал в последнюю очередь, так это про Гришко.

«Про бинокль настучал, — мелькает в голове, — Павлик Морозов престарелый!»

— Хочу. А что именно?

— Ключи, мой дорогой. От большой и черной яхты. У капитана регламент сегодня, а ты ключи на прогулку водишь. Он тебя с обеда в яхт-клубе ищет. Может, спросить чего хочет?

— Я был в яхт-клубе только что! Никакими Гришко там и не пахло!

— Полегче. Потому что только что «ими пахло» у меня в кабинете. Где кое-кто жаловался на твою безответственность.

— А! Понятно. Отдам я ему ключи. Отдам.

— А знаешь, что он у тебя в самую первую очередь спросит?

— Ну?

— Почему, интересно, рядового капитана Госбезопасности сегодня так торжественно встречали в яхт-клубе? Ну, прямо как начальника политотдела флота. Не меньше!

— Понятия не имею. Напутали, может, чего…