Где живет Кракен
Шрифт:
Полукруг заворожено ахнул. Это произошло. Волшебное слово названо, и дальше все будет развиваться согласно старой детской магии. Возможны лишь две развязки, и в обеих плохо придется не тому, кто произнес слово, а тому, на кого оно направленно.
— Дим, не лезь туда, — попросила Лысик. Она пыталась остановить или хотя бы отсрочить начинающуюся битву двух характеров. — Поехали домой, а, Дим?
— Еще раз хайло откроешь, — с угрозой пообещал Генка, — зубы выбью! Пшла отсюда, дура лысая!
Он с силой вытолкнул Лысика за пределы сжимающегося полукруга. И битва началась.
— И ничего мне не слабо! — сжав губы в ниточку, попытался защититься
— Не слабо? А чего ж ты еще не там? — Генка бил проверенным, испытанным, много раз апробированным и никогда не дающим осечки оружием.
— А чего ты сам не лезешь? Самому-то слабо? — все еще маневрируя, Димка понимал, что его медленно, но верно загоняют в тупик, где и прицельно расстреляют из всех орудий.
— Залезть мне не слабо, — Генка уже полностью вернул себе уверенность. Он хлестал противника заготовленными фразами, которые были заранее известны обоим.
— А чего ж ты еще не там? — Димка все же попытался отсрочить неизбежное.
— Не хочу, чтобы мне голову оторвали, — Генка ответил с явным чувством собственного превосходства. — Я-то знаю, что там Кракен.
— Да нет там никого!
— Так ты проверил, прежде чем трепать?! Тявкать всякий может, а ты докажи!
Некоторое время они молча сверлили друг друга глазами, а затем Генка презрительно выплюнул:
— Ссыкло!
Лицо Димки вспыхнуло, словно лампочка. Краска мгновенно залила его от шеи до кончиков ушей. Рот приоткрылся, чтобы в ответ бросить что-нибудь едкое и злое… Но вместо этого Димка круто развернулся и направился прямиком к лестнице. Следом за ним поспешили все остальные.
Вообще-то лестница была наспех срезана болгаркой, примерно на уровне двух метров от земли, видимо, как раз для того, чтобы не лазали дети. Но кто-то заботливый (возможно даже «пятьдесят шестые») приставил к металлическому боку цистерны сколоченные вместе доски, достающие почти до самой первой ступеньки.
Димка задрал голову к небу, чтобы оценить расстояние, и обмер.
По ржавым перекладинам медленно ползли синие босоножки Лысика. Легкий ветер трепал серое платьице, из-под которого сверкали тощие ножки и смешные белые трусики. Из-за роста ползти ей было неудобно, и потому Лысик передвигалась пошагово — ставила правую ногу на ступеньку выше, перехватывала руками толстый металлический уголок и подтягивала себя наверх. Получалось не слишком скоро, но, судя по тому, что до верху ей оставалось метров семь, ползла Рита уже давно.
— Рита! — заорал Димка.
На секунду развевающееся платьице остановилось и из него показалось лопоухая голова в синей косынке. Лысик смело помахала ему рукой и, улыбнувшись, крикнула в ответ:
— Дима, ты не лезь сюда! Здесь очень страшно! Я сейчас все посмотрю и быстренько вернусь!
Голова вновь скрылась, и тоненькие ножки в синих сандалиях вновь продолжили свое ступенчатое восхождение. Генка заржал:
— Даже девчонка не боится! А ты зассал!
Он даже не понял, откуда прилетел удар. Средь бела дня в глазах вспыхнули звезды, и Гена мешком осел на землю. А мимо него уже молнией промчался Димка. Вихрем взлетев по упруго пружинящим доскам, он подпрыгнул и ухватился за перекладину. Ноги сами нашли опору, и Димка, не пополз — полетел догонять почти добравшуюся до крыши Лысика.
— Ну, блин! — отбросив палку, Стас резко метнулся к «байкам» и рывком вытащил свой. — Мы так не договаривались!
Генка, уже пришедший в себя, помотал головой и, глядя на беглеца мутными глазами, зло рявкнул:
— Куда?!
Игнорируя его, Стас спросил:
— Кать, ты едешь?
Без каких либо раздумий Катя юркнула к нему под руку и, даже не поморщившись, устроилась на жесткой металлической раме. В ее глазах по самому краю плескался испуг, готовый вот-вот пролиться слезами.
— Пузырь? Ты с нами?
Бывший штурман уводил остатки мятежного экипажа с собой. Сашка Пузырь послушно тряхнул сальными щеками и побежал поднимать свой велик.
— Бежите, да? — с ненавистью прошипел Генка. — Кракена испугались?
— Придурок ты, — тихо ответил Стас. — Плевал я на твоего Кракена. А вот когда Лысик или Димка грохнется и башку себе поломает, нас тут не будет. А ты можешь сидеть и ждать ментов, баран безмозглый!
С этими словами Стас крутанул педали и исчез, увозя на раме законную добычу — прекрасную Катеньку с золотистыми волосами. Солнце, отразившееся в бешено вертящихся спицах, послало солнечный зайчик в припухший Генкин глаз. Глядя вслед удаляющемуся велику восхищенными глазами, Пузырь тоже надавил на педали и медленно, будто тяжеловесный таран, покатился к бывшим воротам. Здесь, на безопасном расстоянии, он остановился и, обернувшись к сидящему в пыли Генке, крикнул срывающимся голосом:
— Генка — баран безмозглый!
Глупо хихикнув, Пузырь покатил вслед за новым командиром сильно поредевшего отряда.
— Сууукаааа! — от обиды и злобы Генка заорал так, что вздулись вены на шее.
Мгновенно подскочив на ноги, он схватил с земли палку и кинулся вслед за удаляющимся Пузырем. Но когда его кроссовки коснулись поваленных ворот, те предательски громыхнули, и Сашка обернулся. Увидев бегущую за ним смерть, он сдавленно хрюкнул и со всех сил налег на педали.
Поняв, что не успеет, Генка в бессильной злобе швырнул палку ему вдогонку. Та, крутанувшись в воздухе несколько раз, на излете, плашмя прошлась Пузырю по спине и, выполнив миссию, упала в дорожную пыль, точно неразорвавшаяся ракета. Взвизгнув, как девчонка, Сашка закрутил педали на пределе своих возможностей и вскоре был уже у самого подножия холма. Не ожидавший от него такой прыти Генка с досадой крикнул:
— Сука жирная! Я тебя зарою, понял?
С трудом осилив пригорок, Пузырь немного отдышался и тоненько пискнул:
— От-со-си-иии!
И чтобы Генка уж наверняка понял его правильно, поднял согнутую в локте правую руку и ударил по ее сгибу левой.
— Убью, — прошептал Генка одними губами и слепо побрел к своему велосипеду. Мысленно он представлял, как палкой забивает Пузыря до смерти, а тот визжит и корчится, и умоляет его пощадить. Только вместо толстогубого, с обвисшими щеками, поросячьего рыла Сашки, он видел то презрительно скривившееся лицо Стаса, то отрешенную мордашку златовласой Катеньки.
Велосипедов почему-то было два. Тупо уставившись на лежащие на земле «байки», Гена пытался сообразить, кому принадлежит второй, если все остальные его кинули. И в этот самый момент откуда-то с неба донесся крик…
— Рита, стой! Да стой же ты!
…заставивший опухший Генкин глаз запульсировать с новой силой.
— Димо-он, — протянул Гена и осторожно потрогал налившееся болью веко пальцами. Теперь он знал, кому отомстит в первую очередь. Этому неверующему, этому трусливому засранцу, из-за которого он лишился и компании, и Кати! Недобро ухмыляясь, Генка взбежал по доскам к лестнице и, резво перебирая руками и ногами, по-обезьяньи ловко стал карабкаться вверх.