Гедеон
Шрифт:
— Прости меня, — прошептал он. — Мне очень жаль, что так вышло.
Затем одним движением Вагнер рассек горло жертвы от уха до уха. Девчушка была такой хрупкой, что нож вошел почти до кости. Когда тельце упало на пол, голова ребенка свесилась набок — казалось, что она вот-вот оторвется.
Гарри пришлось потратить несколько минут, чтобы прийти в себя. Он внимательно посмотрел на дело своих рук, желая, чтобы сцена резни вернула его к реальности. Когда страшная картина в мельчайших подробностях навсегда запечатлелась в его памяти, убийца вышел из лачуги, открыл багажник арендованного автомобиля и вынул оттуда небольшой кожаный саквояж. Гарри достал из сумки накрахмаленную белую рубашку и точно такой же галстук, как залитый кровью. Зашел внутрь, снял испачканную одежду и бросил под ноги. На каминной полке стояла
Он уже садился в машину, когда услышал шум. Это гудел огонь, охвативший лачугу. Гарри обдало жаром, и какое-то время он смотрел на разгоревшееся пламя, языки которого вздымались все выше и выше, потрескивая и разбрасывая искры. Еще немного — и хибара Одноглазой Мамочки сгорит дотла.
Покидая город, Гарри вел машину уверенно и ровно и притормозил только раз, когда проезжал мимо заброшенного поля для американского футбола. На доске счета кто-то нацарапал: «Вперед, Совы!» Кривая буква «В» в названии команды кренилась вправо. Само поле пребывало в ужасном состоянии. Пожухлая трава, кучи пустых банок и бутылок там, где когда-то проходила пятидесятиярдовая линия. Одна перекладина ворот исчезла, другая торчала под углом сорок пять градусов. И все-таки это было школьное поле, и Гарри улыбнулся, когда проезжал мимо, вспоминая, как когда-то в юности надевал шлем и выбегал на игру, девчонки из группы поддержки визжали, а родители кричали что-то ободряющее. На миг Гарри вернулся в прошлое, в те прекрасные, звездные дни, затем потряс головой, вырываясь из тенет памяти, и нажал на педаль газа, чтобы поскорее покинуть это место.
Выехав на шоссе и ведя машину на предельной разрешенной законом скорости, Г. Гаррисон Вагнер вдруг понял, что до следующего дня ему вовсе не обязательно появляться в Нью-Йорке. Целые сутки отдыха. А юнца-писателя Гарри еще успеет навестить, плевое дело. Он ведь и не подозревает, во что вляпался. Понятия не имеет. Гарри так много узнал о лишении жизни, что понял — лучше всего работать с людьми, которым ничего не известно. Их гораздо проще заставить сделать то, что нужно.
Гарри подумал о ловушке, в которую позволил себя загнать. Он не знал, кого ненавидел больше — того, кто поймал его, или себя за то, что попался. Но вскоре, как всегда, зов плоти прервал приступ самобичевания. Гарри Вагнер решил, что проведет ночь в Нашвилле. И постарается влюбиться на двадцать четыре часа.
Да, признался Гарри сам себе, все-таки перед соблазном ему не устоять.
Ну и черт с ним! По крайней мере, раз уж он такой слабак, нужно получать от этого удовольствие.
3
Карл надавил на кнопку домофона Мэгги Петерсон, подождал около минуты и снова нажал. Когда после третьего звонка никто не ответил, он прислонился к элегантным кованым воротам, которые отделяли вход в жилище женщины от улицы, и начал размышлять, не почудился ли ему утренний разговор.
Дождь перестал, небо было чистое и яркое, а тротуар перед роскошной резиденцией Мэгги в Ист-Сайде выглядел так, будто его только что вымыли. Няни и молодые мамаши гуляли по улице с колясками. Пара подростков гоняла футбольный мяч между припаркованными машинами.
Карл ждал уже четверть часа, расхаживая взад-вперед у дома Мэгги, когда случайно брошенный мяч упал ему под ноги. Едва Карл намерился точным ударом отправить его назад, как перед ним притормозил шикарный черный лимузин. Водитель вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть заднюю дверь, бросив заговорщический взгляд на Карла, словно удивляясь, почему пассажир не в состоянии выйти самостоятельно. Ответ был прост — в салоне автомобиля сидела Мэгги, а уж она-то не пошевелит и пальцем, если кто-то может сделать это за нее. Редакторша даже не извинилась перед Грэнвиллом за опоздание,
— Ну и как тебе? — спросила она.
Карл не понял, что она имела в виду — квартиру или свой наряд. Честно говоря, его потрясло и то и другое. Рядом с гостиной находилась огромная, прекрасно оборудованная кухня. Плита на шесть конфорок заняла бы большую часть пространства, окажись она в комнате Карла. Вся остальная квартира была не менее впечатляюща. Какой бы соблазнительной ни казалась Мэгги, томно раскинувшаяся на диване, вид из окна привлекал еще больше. Стеклянная дверь вела в вымощенное кирпичом патио и элегантный цветущий садик в английском стиле, пестревший яркими красками. Карл решил, что где-то дальше по черно-белому, облицованному плиткой коридору располагается спальня, а может, и не одна. Интересно, предложит ли ему хозяйка полюбоваться обстановкой той комнаты?
Наконец Карл смог ответить на вопрос Мэгги, сказав, что гостиная великолепна. Затем набрался смелости и начал распространяться, насколько он рад, что ей понравился его роман, что для него это очень важно и что сюжет романа ему очень близок: как меняется жизнь баскетбольного тренера из маленького городка, когда он встречает гениального игрока. Грэнвилл надеется, что Мэгги одобрит заглавие книги — «Найти малыша». Хотя, если она не в восторге, он готов его поменять. Карл говорил и говорил, как он рад, что редакторша считает роман хорошим, что будет работать как вол, чтобы ей помочь, но тут Мэгги подняла руку и резко оборвала его, заметив:
— Твою книгу никто не купит.
У Карла слова застряли в горле. Правда, Мэгги не обратила на это внимания, так как в это время наливала минеральную воду «Эвиан» в хрустальный стакан, в котором позвякивали кубики льда. Она не предложила выпить молодому человеку, просто отхлебнула глоточек, удовлетворенно вздохнула и поставила стакан на столик.
— Она слишком хороша, чтобы иметь успех, — пояснила она. — Но я пущу ее в печать. И буду раскручивать по полной программе — рекламные проспекты, встречи с читателями в хороших независимых книжных магазинах. Таких еще осталось три или четыре…
Карл смущенно покачал головой.
— Наверное, я чего-то недопонимаю. Зачем вам связываться с книгой, которую не будут покупать?
— Потому что хочу, чтобы ты кое-что для меня написал. То, что будет продаваться. Настоящий бестселлер. Ты меня слушаешь?
— Я весь внимание, — ответил Карл. Он заметил, что на одной из стен висит множество оригиналов фотографий Нэн Голдин. [2] Поражающая воображение выставка изображений наркоманов, трансвеститов и невозбуждающих частей человеческого тела.
2
Нэн Голдин — одна из самых интересных фигур в современной американской фотографии. Отличается необычным выбором сюжетов для фотографий: транссексуалы, трансвеститы, маргиналы, жизнь гомосексуальных коммун и пр.
— Я раскопала нечто совершенно потрясающее, настолько интересное, что нам нужно срочно это опубликовать. Спешно написать книгу, еще быстрее отправить в печать. Мы обычно так делаем, если случаются теракты, войны или смерть кого-либо из королевских семей.
Когда Мэгги произнесла эту фразу, ее лицо засветилось, словно она только что получила самый лучший рождественский подарок в мире. И Карл вдруг увидел самую суть ее натуры — чистейшую, ничем не прикрытую алчность.
— Из источника в Вашингтоне, — продолжала редакторша, — мне стала известна одна поразительная вещь, абсолютно достоверная. Когда мы ее опубликуем, она изменит ход истории.