Гефсимания Троицкая

Крылов Алексей Николаевич

Их искреннее, сердечное обращение к Святой Православной Церкви совершилось отчасти под влиянием инока Парфения, также выходца из старообрядческой: среды, автора знаменитых "Странствований инока Парфения" ("Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии и Турции"), отчасти под влиянием чтения святоотеческих книг; среди них следует назвать одну своеобразную хрестоматию из святых Отцов, составленную о. Парфением: "О непоколебимости Церкви и о неоскудении священства и о всех церковных Таинствах". Как свидетельствовал впоследствии о. Гедеон (будущий православный иеросхимонах Иларион), эти речения святых Отцов о Церкви и священстве он читал и раньше, но они не доходили до сердца, не растопляли "окамененного нечувствия" его. Недаром, обратившись, о. Гедеон сравнивал себя с Апостолом Павлом: тот был тоже вначале великий ревнитель буквы закона иудейского; но когда

Господь Иисус Христос коснулся Своей благодатию его сердца, то он не только уверовал во Христа, но и всю жизнь страдал за святое имя Его. "Такожде и я до сего часа был раскольник и великий ревнитель по расколе, и всегда был готов пострадать за раскол и даже душу свою положить; но ныне, вдруг Господь мой Иисус Христос Своей благодатию коснулся моего сердца и растопил его паче воску и снял с него покрывало раскола и почувствовал я в себе перемену. Теперь отверзлись мои душевные очи; и ясно увидел Я: истинный свет в Писании, и ясно увидел Святую Восточную Христову Церковь, паче солнца сияющую в своем древнем благочестии, со всем священным чином, основанную на твердом и непоколебимом Камени, Иисусе Христе, существующую и доныне у четырех Восточных Вселенских Патриархов и во всей Греции; такожде она сияет, паче солнца, и в нашем отечестве, в России, и здесь у нас в Молдавии".

Вскоре о. Гедеон уже без труда склонил своих духовных друзей о. Анатолия, о. Иоанна (давно уже в сердце расположенного к Православной Греко-Российской Церкви) и их общего учителя о. Феодосия с его учениками обратиться из раскола к Православной Церкви.

Наконец, в пасхальные дни 1839 года они решились оставить свое место в Молдавии, где "только лет подвизались, присоединиться к Православной Церкви уже и делом, а потом предполагали переехать в Россию. Промысл Божий указал каждому из них место будущего-подвига, которым им предстояло послужить Русской Православной Церкви. По решению" Вениамина,, митрополита Молдавского, они семь дней .готовились к переходу в Православие постом и молитвой, с ежедневным прочтением огласительных молитв; после чего они должны были проклясть все ереси и расколы; и, наконец, их присоединили к Православной Церкви - кого полным крещением (крещенных беглыми попами), кого миропомазанием (крещенных православными мирянами) затем их причастили св. Христовых Тайн. Бывший о. Гедеон был вскоре пострижен в мантию с именем Макария, (в честь преп. Макария Египетского); а остальные числились еще послушниками.

Четверо из новообращенных отправились в Россию и поместились было в единоверческом монастыре на реке Иргизе (Саратовской губернии). Двое оставались еще в Молдавии, в православном монастыре. Но Господь приуготовил им новое служение; и в начале 1843 года эти двое - монахи Макарий (бывший Гедеон) и Александр приехали в Москву и обратились за помощью к Митрополиту Московскому Филарету. Он им обрадовался; поместил их обоих в Вифанском монастыре близ Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, а по открытии жительства в Гефсиманском скиту 28 сентября 1844 года - определил их быть первыми насельниками Скита. В марте 1845 года оба старца были посвящены в иеродиаконы, а о. Макарий 25 марта 1845 года (в праздник Благовещения) был рукоположен во иеромонаха, с назначением управлять Гефсиманским скитом в звании благочинного. Только тогда стали поступать и другие (немногочисленные) насельники в Гефсиманский скит.

Вскоре же старцы, отягощаясь заботами о внешнем благоустройстве Скита, стали просить наместника Лавры о. Антония позволить им переселиться в лес и жить анахоретами в полном уединении. Но Митрополит Филарет им не позволил: "Неправо было бы разбежаться в лес и ослабить благоустройство в Доме Пресвятыя Богородицы". Но все же в феврале следующего 1848 года о. Макарий уволился от должности благочинного и переселился в уединенную келию в лесу (субботу и воскресенье он обязан был проводить в Скиту, а также отправлять чреду священнослужения). 9 октября того же 1848 года он был пострижен в схиму с именем Илариона (в честь преп. Илариона Великого).

В том же 1848 году прибыл с Иргиза (из единоверческого монастыря) их старый друг по Молдавии о. Иоанн и также поселился в Гефсиманском скиту (к тому времени он был уже посвящен во иеромонаха). Наконец, трое молдавских друзей призвали к себе и четвертого, иеромонаха Анатолия, бывшего в то время на Иргизе казначеем. Тот немедленно подал прошение и вскоре был переведен в Гефсиманский скит. Через 3 месяца по приезде он был сделан и скитоначальником Скита

Так четверо духовных друзей, о. Иларион, о. Иоанн; о. Александр и о. Анатолий обрели себе новое пристанище на Московской земле, где им предстояло положить твердое основание монашества, на котором и возросла впоследствии большая и цветущая обитель, ставшая: духовной колыбелью московского старчества. Из четырех друзей наиболее отличался вниманием: себе и даром духовного рассуждения иеромонах Александр. Он советами и собственным примером всегда держал братию на спасительном среднем пути. Так, он никогда не налагал на себя особых подвигов, но и не позволял малейшего послабления. Каждую службу посещал неопустительно, притом приходил за полчаса и уходил последним. Никогда не имел съестного в келлии, но на трапезу ходил, и к обеду и к ужину, так как сейчас же после ужина читалось вечернее Правило е поклонами; но никогда не ходил ни на какие званые обеды. Не стремился к особенному уединению или удалению от всех (как это делали многие в Скиту), но настолько" умел избегать ненужных разговоров, что братия боялась и сойтись возле его келлии, или старались скорее разойтись. О. Александр явился однажды во сне одной благочестивой женщине, Анне Михайловне Прохоровой, и предсказал ей разрешение от многолетнего неплодства - рождение двух сыновей; так и случилось. Скончался о. Александр в 1870 году, первым из своих собратьев.

Другой из молдавских старцев, иеросхимонах Иларион, многие годы жил анахоретом - то в лесу за скитскими Пещерами, то невдалеке от пустыни Параклит - всегда в землянке или мазанке; только в 1867 году он окончательно поселился в Скиту. Будучи особенно начитан в святоотеческих творениях, он мог руководствовать и других в чтении святых Отцов; но так как он отличался прямотой и склонностью к обличению, немногие могли выдержать общение с ним и поэтому пользовались более примером его жизни, чем назиданием. Скончался он в 1878 году.

Иного характера был о. Иоанн, в схиме (с 1859 г.) - Израиль. Будучи начитан в святых Отцах не менее о. Илариона, он отличался особенной простотой и любовью ко всем и даже был общителен. Беседа его, сказано в кратком жизнеописании, "была сердечная и потому действительная". Но, будучи слабого здоровья, он принимал мало; вдобавок, за 7 лет до кончины он совершенно ослеп. Скончался о. Израиль в 1878 году.

Дольше своих собратьев прожил строитель, затем игумен Гефсиманского скита о. Анатолий. Он отличался любовью к хозяйству и монастырскому порядку и чину - церковному, трапезному, хозяйственному; и ученикам своим он завещал усердно трудиться на послушаниях, кому какие даны.

Его заботами в Скиту были построены две каменные церкви - трапезная и больничная,- братские келлии, здания Пещерного отделения, хозяйственная ферма, подворье в Москве (часовня у Ильинских ворот), дом близ Сухаревой башни в Москве и многое другое. Он обладал редким сочетанием хозяйственных способностей и даром управления и руководства на пути спасения.

Он управлял Скитом 30 лет - с 1849 по 1879 годы. В 1879 году он по старости и болезни уволился на покой и до конца жизни остался в Скиту. Во время предсмертной болезни получил разрешение облечься в схиму. Накануне кончины, после соборования, простился с братией. Во время болезни был неоднократно причащаем и в самый день кончины удостоился принятия Святых Христовых Тайн, после чего мирно почил о Господе, в 4 часа пополудни, 6 мая 1882 г. Все четверо были погребены рядом, как и жили всю жизнь в духовном единении и любви.

Итак, становление жизни Гефсиманского скита произошло на четырех "живых камнях" - четырех подвижниках благочестия: иеромонахе Александре, иеросхимонахах Израиле и Иларионе и схиигумене Алексии. Они привили к жизни Скита дух строго уставного и нравственного благочестия, трудолюбия и простоты. В полевых работах в Скиту (а Гефсиманский скит вел образцовое хозяйство) непременно принимали участие скитоначальник и вся старшая братия. Простота монашеского обихода была такова, что, по свидетельству очевидцев, даже в храме золото и серебро не употреблялись - только дерево; святые чаши и дискосы были деревянными или стеклянными. В духе этой простоты, уставной строгости и требовательности воспитывались все насельники Гефсиманского скита.

В простоте и суровости явился в скит основатель пещер юродивый Филиппушка.

Будучи родом из крепостных крестьян Владимирской губернии, он в 1837 году ушел навсегда из родного села и стал странником. Как он почувствовал Божие мановение на принятие тяжелого подвига Христа ради юродства, остается неизвестным. Но впоследствии, когда его арестовывали ("забирали") за "бесписьменность", он всегда отвечал: "От смертного царя мертвых слов (так он называл документы) у меня нет; а от Живого Царя живые глаголы - есть".