Гегель
Шрифт:
Социально-политическая направленность исторической концепции Гегеля отчетливо выявляется из его отношения к наиболее значительным событиям того времени. Одним из таких событий была Французская буржуазная революция.
Причины революции Гегель видит прежде всего в том, что «принцип свободы воли оказался враждебным существовавшему праву». Вместе с этим он указывает и на определенные реальные причины, вызвавшие революцию. «Все состояние Франции в то время, — говорит Гегель, — представляет собою запутанный агрегат привилегий, вообще совершенно бессмысленных и неразумных, бессмысленное состояние, с которым в то же время соединялась крайняя испорченность нравов, духа, — царство несправедливости, которое становится
Признавая закономерность революции, он в то же время считал, что она не представляет собой наиболее радикальное решение исторических проблем. Главный ее недостаток — абстрактность выдвинутых ею принципов свободы, равенства и братства. Одновременно Гегель указывает на другой ее недостаток — «абсолютизацию субъективных воль» деятелей этой революции. Поэтому не было подлинной свободы, была диктатура комитетов. В ходе революции Гегель усматривает доказательство того, что в его время невозможна демократическая форма правления. К кому перешло управление? — задает он вопрос и отвечает: «В теории оно перешло к народу, а фактически к национальному конвенту и к его комитетам» (8, VIII, стр. 416).
Гегель далее считает несостоятельным принцип представительства большинства меньшинством. «Немногие должны быть представителямимногих, но часто они оказываются только их притеснителями», — заключает он (8, VIII, стр. 415). Гегель подметил действительные пороки буржуазной демократии, но реальные пути их преодоления он не смог указать.
Гегель подвергает критике якобинский этап революции. «Теперь, — говорит Гегель об этом периоде, — господствуют добродетельи террор, так как субъективная добродетель, управляющая только на основании убеждения, влечет за собой ужаснейшую тиранию. Она осуществляет свою власть без судебных форм и наказывает так же просто — только смертью. Эта тирания должна была прекратиться, потому что все склонности, все интересы, сама разумность были против этой ужасной последовательной свободы, которая проявляет такой фанатизм в своем сосредоточении» (8, VIII, стр. 417).
Гегелевская критика якобинцев имеет известные исторические основания, так как якобинцы, будучи представителями мелкой буржуазии, не могли, конечно, быть выразителями подлинно демократического строя. Их идеалы могли стать только «абстрактной добродетелью». В них Гегель справедливо усматривал такую историческую силу, которая вряд ли могла бы стать носительницей прогресса. Критикуя слабые стороны якобинцев, Гегель тем не менее оправдывает этот этап революции и считает его вполне закономерным.
Положительно оценивая Французскую буржуазную революцию, Гегель в то же время отдает предпочтение немецкой реформации, благодаря которой Германия избавилась от необходимости подобной революции. Он даже приходит к выводу, что революция вообще невозможна без реформации, что достижение политической свободы лежит на пути освобождения совести. Таким образом, Гегель снова пытается свести сущность преобразования общества к вопросу изменения сознания и даже религиозного сознания.
Какой же идеал общественного строя у Гегеля? Какой строй наиболее разумен с его точки зрения? Таким строем является прусская монархия, которая оформилась в определенную систему управления после наполеоновских войн. Правда, нужно при этом заметить, что Гегель ценит
Гегель утверждал, что в новое время демократия невозможна, этот вывод он делал на основании критики буржуазной демократии, однако его собственные политические идеалы были явно консервативными. Такого рода политические выводы вовсе не следовали из того метода, которым он пользовался при анализе событий мировой истории.
Это наиболее яркий пример вопиющего противоречия между методом и системой Гегеля.
Таким образом, при оценке исторической концепции Гегеля не следует упускать из виду эту двойственность, противоречивость, которая свойственна не только «Философии истории», но и его философии в целом. Основоположники марксизма всегда отмечали это противоречие между системой и методом Гегеля.
Несмотря на то что Гегель дал блестящие образцы диалектического анализа исторических явлений, несмотря на то что в его исторической концепции имеются глубокие догадки, в целом его общественная теория далека от подлинной науки. Это и имел в виду В. И. Ленин в своей оценке «Философии истории». «В общем, философия истории дает очень и очень мало — это понятно, ибо именно здесь, именно в этой области, в этой науке Маркс и Энгельс сделали наибольший шаг вперед. Здесь Гегель наиболее устарел и антиквирован» (3, 29, стр. 289).
По сравнению с Марксом и Энгельсом Гегель действительно устарел, но в сравнении же со своими предшественниками Гегель сделал огромный шаг вперед.
3. Абсолютный дух, или формы общественного сознания
К формам общественного сознания Гегель относит искусство, религию и философию, составляющие, согласно его системе, область абсолютного духа. Последний выступает в качестве высшей ступени развития абсолютной идеи. Абсолютным он является потому, что не связан с конечным определением и полностью свободен. Он развивается от чувственного созерцания (искусство) к представлению (религия) и от него к мышлению в понятиях (философия). Соответственно учение об абсолютном духе и состоит из философии искусства, или эстетики, философии религии и философии истории философии.
Гегель не относит к формам общественного сознания мораль (она рассматривается в связи с правом). Что касается науки, то она входит в философию.
В рамках идеалистического истолкования Гегелем форм общественного сознания содержатся отдельные гениальные диалектические прозрения. Формы сознания рассматриваются в развитии, связи и зависимости их между собой и жизнью общества в целом. Философ указал далее на неравномерность в развитии форм общественного сознания, хотя причины этого факта для философа оказались неясными.
а) Искусство
Эстетические взгляды Гегеля изложены им в «Лекциях по эстетике».
Согласно Гегелю, у искусства, религии и философии одно и то же содержание. Искусство — это первая форма самопознания идеи. Им, говорит Гегель, можно пользоваться как игрой, как средством получения удовольствия и приятного препровождения времени, украшения нашей обстановки и т. д. Но в таком случае оно не было бы свободным, а служебным, подчиненным делом. Искусство же разрешает высшую задачу, поскольку ставится в один ряд с религией и философией и является одним из способов познания «глубочайших человеческих интересов, всеобъемлющих истин духа» (8, XII, стр. 8).