Гегемония, или Борьба за выживание
Шрифт:
За пределами США, по мнению зарубежной прессы, публичная дипломатия «потерпела провал». «Внутри США ее усилия позволили успешно соединить в сознании населения посттравматические переживания от событий 11 сентября с необходимостью проведения военной операции в Ираке… Около 90 процентов американцев считают, что С. Хусейн осуществлял поддержку и был пособником террористических групп, которые планировали проведение силовых акций против США». Политолог Анатоль Ливен отмечал, что американцы были «одурачены пропагандистской кампанией, не имевшей аналогов в истории демократических стран в мирное время»{29}. В результате пропагандистской акции в сентябре 2002 года президент Буш получил подавляющее число голосов на выборах, так как избиратели, в ужасе перед зловещим врагом, отринув свои первоочередные нужды, отчаянно сплотились под эгидой действующей власти.
Публичная дипломатия позволила моментально заворожить Конгресс. В октябре
Еще одним триумфом публичной дипломатии во внутренней политике стало выступление президента США на палубе авианосца «Авраам Линкольн» 1 мая 2003 года, когда он «в неподражаемом рейгановском стиле подвел итоги шестинедельной войны». Он открыто заявил — без опасений скептических комментариев из США — о своей значимой победе в войне с терроризмом, которая стала возможной благодаря «устранению одного из союзников „Аль-Каиды“»{30}. При этом абсолютно не важно, что предположение о связи Саддама Хусейна с Усамой бен Ладеном — на самом деле двух злейших врагов — основано на малоубедительных доказательствах и неоднократно опровергалось компетентными специалистами. Также не важна причинная связь между нападением на Ирак и угрозой террористических атак: нападение усилило угрозу, что неоднократно прогнозировалось. Это, вероятно, стало причиной еще большего затягивания войны с терроризмом, так как способствовало резкому пополнению рядов сторонников «Аль-Каиды»{31}.
Активное использование мер пропаганды продолжилось и после окончания военной операции в Ираке. После того как все попытки обнаружить следы оружия массового поражения на территории этой страны с очевидностью провалились, треть граждан США все же считали, что американские вооруженные силы нашли оружие массового поражения, и более 20 процентов полагали, что иракская сторона использовала его в ходе конфликта{32}. Возможно, это обычная реакция панически напуганных людей в результате многолетней интенсивной пропаганды, направленной на «приручение великого чудовища».
Тезис о «неподражаемом рейгановском стиле», скорее всего, относится к громкому высказыванию Р. Рейгана о том, что США мужественно выстояли «перед лицом колоссальной угрозы, вызванной Гренадой». Проницательные комментаторы отметили, что пафосное выступление президента Буша на американском военном корабле «Авраам Линкольн» было тщательно спланировано как «мера агитации в преддверии подготовки к выборам в 2004 году». В ее основу, по мнению экспертов Белого дома, «должна быть положена тематика национальной безопасности, а ключевым событием должно стать свержение Саддама Хусейна». Для усиления эффекта начало официальной кампании было отложено до середины сентября 2004 года, чтобы Республиканская партия на своем съезде в Нью-Йорке смогла чествовать великого полководца. Ведь он в одиночку спас американский народ от повторения теракта 11 сентября благодаря успешной военной операции в Ираке. Главный политтехнолог Республиканской партии Карл Роув пояснил, что при проведении предвыборной кампании будет всячески подчеркиваться, что в Ираке была одержана не окончательная победа, а выиграна лишь битва. Это одно из «многих важных достижений в длительной и крупномасштабной войне против терроризма, — убежден Роув или, может, только предполагает — которая не закончится в день выборов в 2004 году»{33}, а будет иметь дальнейшее продолжение.
К сентябрю 2002 года наступил момент, когда все необходимые условия для применения новой нормы международного права были достигнуты: Ирак был беззащитен, представлял чрезвычайную важность и вместе с тем серьезную угрозу безопасности США. Конечно, с самого начала нельзя было ручаться, что все пойдет, как планировалось. Однако исход войны был практически предрешен, по крайней мере, неудачный исход операции казался маловероятным. Превосходство США в военной моще было настолько неоспоримо, что достижение молниеносной победы не вызывало сомнений, а вытекающие из этого гуманитарные проблемы можно было списать на Саддама Хусейна. Если же всплывут какие-то неприятные факты, никто не станет вникать в их суть, а причины, их породившие, останутся незамеченными, во всяком случае, пока тайное не станет явным. Победители не обнаруживают своих преступлений, о них известно мало, хотя здесь бывают свои исключения. Оценки количества погибших в военных действиях США в Индокитае до сих пор колеблются в пределах нескольких миллионов человек.
Этот же принцип лег в основу военных трибуналов после Второй мировой войны. Осуждению подлежали только военные преступления и преступления против человечества, которые были совершены противниками союзных сил. Так, к примеру, из числа преступлений исключалось уничтожение гражданских городских кварталов. В дальнейшем данный принцип использовался на военных трибуналах, но применялся исключительно к побежденным врагам для усиления степени их вины на фоне освободительных сил.
После того как было объявлено об успехе военной операции в Ираке, широкое распространение получило мнение о том, что одной из главных причин этой войны было желание, чтобы грандиозная имперская стратегия США получила широкое признание. Газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Обнародование Стратегии национальной безопасности явно свидетельствовало о том, что Ирак станет экспериментальной площадкой для новых принципов американской внешней политики и далеко не единственной». «Ирак сделали „чашей Петри“ [2] , в которой развернулся эксперимент по внедрению превентивной политики». Один высокопоставленный американский чиновник заявил следующее: «При необходимости мы без колебаний предпримем односторонние действия и воспользуемся нашим правом наносить превентивные удары в целях самообороны», учитывая, что соответствующая норма уже применяется. «Наглядный характер действий [в Ираке] отмечался наблюдателями во всем мире», — считает исследователь истории Ближнего Востока Гарвардского университета Роджер Оуэн. Народам различных стран и их политическим элитам придется скорректировать свои представления о системе международных отношений, «которая отныне ориентирована не на решения ООН и нормы международного права, а на навязанную позицию» Вашингтона. Активная милитаристская политика США заставляет другие страны «пренебрегать собственными интересами» в угоду соблюдения «приоритетов американской национальной политики» {34} .
2
Плоский стеклянный сосуд для изучения биологических изменений культур бактерий. — Прим. перев.
Потребность в демонстрации силы для «поддержания собственной значимости» в глазах мировой общественности ставила под угрозу срыва проведение военной операции в Ираке. Газета «Файненшиал таймс» опубликовала хронологическое описание этапов принятия решения о начале военной операции в Ираке вплоть до середины декабря 2002 года, когда Ирак передал в ООН декларацию о состоянии собственного вооружения. «Складывалось впечатление, что чиновников из Белого дома ввели в заблуждение», — отмечал один специалист, тесно сотрудничавший с Советом по национальной безопасности США, после того как 8 декабря декларация иракских властей была опубликована. «Неумелый, никудышный диктатор одурачил самого президента США. Это вызвало настоящую ярость Белого дома. Это был рубеж, за которым не оставалось возможности для дипломатического решения вопроса»{35}. Все, что последовало за этим, было не более чем дипломатическим театром теней, в то время как войска уже занимали свои позиции.
По мере того как США стали переходить от обсуждения своей грандиозной имперской стратегии к практическому ее применению, новый принцип нанесения превентивного удара прочно вошел в арсенал средств американской внешней политики. Теперь США могли обратиться к разрешению более трудных конфликтов. В действительности, существовало множество привлекательных вариантов: Иран, Сирия, регион Анд и ряд других. Перспективы участия США в этих конфликтах зависят в значительной мере от того, насколько возможно сдерживание и подавление «второй супердержавы» [3] .
3
Мирового общественного мнения — Прим. перев.
Необходимо более подробно описать различные формы утверждения норм международного права. В этой связи наибольшее внимание необходимо уделить тем способам, которые приводят к достижению желаемого результата силой оружия и веры. Ярким проявлением того, как утверждается принцип власти сильнейшего, стала широко провозглашенная на исходе тысячелетия «нормативная революция». После нескольких неудач вначале 1990-е годы прошли под лозунгом проведения гуманитарных интервенций. Новое право вторжения на территорию государства в интересах соблюдения гуманитарной безопасности утверждалось благодаря мужеству и альтруизму США и их союзников. Особенно это было заметно в Косово и Восточном Тиморе — двух самых вожделенных объектах притязаний США. Бомбардировки Косово в глазах лидеров различных стран были восприняты как окончательное утверждение нормы использования военной силы в обход решений Совета Безопасности ООН.