Гел-Мэлси - частный детектив
Шрифт:
— Но если ты сам никогда не открывал отверстие Брамы, как ты можешь открыть его другим?
— Если знаешь трюк, сложное становится легким, — сказал Ли. — Ты слышал о священном камне Чинтамани?
— Разумеется, — кивнул Нарандапунанда.
— Для открытия отверстия Брамы я использовал магические свойства камня.
После этих слов Нарандапунанда вцепился в гостя, как клещ в собачье ухо, умоляя его помочь ему выполнить упражнение.
Ли к тому времени уже передал свой кусочек черного камня в Шамбалу Обретшему Мудрость, и он сказал об этом Нарандапунанде.
Встреча состоялась в Гималаях, недалеко от горы Кунь-Лунь. Не знаю, как мой Учитель умудрился уговорить Великого Патриарха, но с гор он вернулся с пластинкой черного камня, крепко завязанной в один из концов набедренной повязки.
Прежде чем открыть Отверстие Брамы, Нарандапунанда должен был готовиться в течение двух недель, непрерывно читая мантры. Чтобы я не путался под ногами, Учитель сказал, что две недели я могу заниматься чем хочу. Недолго думая, я взял чашку для подаяния, сел на автобус и отправился в Мадрас.
После затворничества в хижине аскета бьющая ключом жизнь большого портового города опьянила меня. Подаяния, которое я собирал около буддийских храмов, мне вполне хватало на еду и развлечения.
Около храма Капалишвара я заметил иностранного туриста, который подходил к толпящимся вокруг людям и спрашивал у всех подряд, не найдется ли у них на продажу старинной бронзовой статуэтки или еще какой-либо древности. Этот турист подошел и ко мне. Так, на свою беду, я познакомился с Джошуа Стюартом, американским коллекционером.
В надежде получить от американца сверкающий доллар, я рассказал ему о покрытой тайными письменами пластинке священного черного камня, которая находится в данный момент у моего Учителя.
Глаза американца загорелись охотничьим азартом. Не слушая никаких возражений, он запихнул меня в роскошный серебристый "мерседес" и куда-то повез.
Полчаса спустя мы уже сидели в дорогом ресторане. Ослепительно улыбаясь, Джошуа сказал, что я могу заказывать себе все, что захочу. Впервые в жизни я оказался в подобном месте. Я даже не подозревал, что на свете существует такая вкусная еда.
Я предупредил Стюарта, что Учитель, скорее всего, не согласится продать ему пластинку Чинтамани, и американец, подливая мне в бокал искрящееся вино, намекнул, что камень может случайно и потеряться. Искушение было сильным, но я слишком боялся Нарандапунанду, чтобы решиться его ограбить.
Наконец, после третьей бутылки Шато-Лафита мы пришли к соглашению. За сто долларов я обещал показать Стюарту черный камень и разрешить ему его сфотографировать. В залог моего возвращения Стюарт оставил у себя чашку для подаяния.
Похитить Чинтамани у Нарандапунанды оказалось совсем нетрудно. Во весь голос распевая мантры, он даже не заметил, как я, развязав узел на его набедренной повязке, вытащил камень. Я был абсолютно уверен, что скоро так же незаметно положу камень обратно.
Американец ожидал меня в номере гостиницы. Безропотно расставшись со стодолларовой купюрой, он с жадностью схватил
— Сейчас я сфотографирую пластинку и верну ее тебе. — сказал мне Джошуа. — Кстати, у меня есть для тебя подарок. Уверен, что он тебе понравится. Достань коробку, которая находится под кроватью.
Я очень обрадовался, нагнулся и заглянул под кровать. В этот момент коварный американец схватил со стола бутылку вина и с силой обрушил ее мне на голову. Бутылка разбилась вдребезги, а я потерял сознание.
Очнулся я на улице в районе трущоб. Была ночь. Кругом шныряли голодные крысы. Моя голова разламывалась от боли. Одежда была покрыта подсохшими винными пятнами, от нее несло алкоголем. Денег, чашки для подаяния и Чинтамани при мне не оказалось.
Около часа я плутал по пропахшим отбросами узким незнакомым улочкам. Добравшись, наконец, до гостиницы, где жил американец, я узнал, что несколько часов назад он выписался из номера и уехал, не оставив адреса.
И тут весь ужас случившегося обрушился на меня. Зная, несколько важен был для Нарандапунанды черный камень, я не сомневался, что он достанет меня даже из-под земли, и гнев его будет ужасен.
Надо было бежать, хотя бы для того, чтобы выиграть время. Запрыгнув на подножку проезжающего мимо автобуса, я доехал до окраины города. Страх перед Нарандапунандой подстегивал меня. Сойдя с автобуса, я бросился бежать.
Так я мчался, не разбирая дороги, пока путь мне не преградила река. Вода в ней была мутной и грязно-желтой. В полном изнеможении я опустился на бревно, валяющееся на берегу. Мне даже в голову не пришло, что бревно это окажется дремлющим на солнцепеке крокодилом. Я лишь слегка удивиться, когда бревно дернулось подо мной, а в следующий момент вокруг моего тела сомкнулись безжалостные стальные челюсти. Так бесславно закончилась моя прошлая жизнь.
Прервав свой рассказ, Вивекасвати понурил голову и вздохнул.
— Какой кошмар! — поежилась Дэзи. — Никогда в жизни не буду садиться на бревна, лежащие у реки.
— Один мой знакомый барсук как-то сел на ежа, спутав его в темноте с пеньком, — заметил Вин-Чун. — Последствия были не столь катастрофическими, но тоже малоприятными.
— Главное — не забывать об осторожности, — подытожила Гел-Мэлси. — Для частных детективов это особенно важно.
— А что было дальше? — спросила Дэзи.
— Дальше настал день, когда я снова встретился с Юнь Чжоу, — продолжил свое повествование Вивекасвати. — Точнее, это был не день, я теплый ясный вечер. Мы с коброй уютно расположились у огня, а аскет рассказывал последнюю сплетню о том, как факир Махемориши с перевала Джерко-ла жульничал, играя в колпачки на рынке в Дехрадуне. Не успели мы в свое удовольствие обсудить неэтичное поведение мошенника Махемориши, как в кустах раздался шорох, хруст ломающихся веток, и к костру приблизился улыбающийся до ушей бамбуковый медведь.