Гелла – дочь Одина Одноглазого
Шрифт:
– Я уже на Радуге? – спросила я озираясь. – Вы тоже сегодня умерли?
Кот удивленно выпучил на меня совершенно рыжие глаза и так застыл, не донеся лапу до пасти, чтобы облизать.
– Почему умер? – наконец проговорил он. – Зачем умер? Я слишком молод, чтобы умирать, и совсем не дурак, чтобы уйти искать подножие Радуги от такой жизни. С какой стати?
– Но здесь так тепло и хорошо… – неуверенно продолжила я, оглядываясь вокруг. – Ведь это не может быть моим домом в коробке… И соседских кошек с детьми нет рядом… И мамы…
Моя мордочка скривилась, и я собралась заплакать.
– Я все помню! Радужная кошка
Кот вздохнул и подошел поближе.
– Ты маленькая и глупенькая, – сказал он, – это Дом Людей, а никакая не Радуга. Да, тебя принесли сегодня утром, ты выпила молоко, а потом тебя снова куда-то унесли…
– Да, я вспоминаю… Была Радужная женщина, молоко… Это место, где она живет?
Мне не верилось, что на свете бывают дома, в которых холод не проникает в каждую щель, где так много места, что не приходится постоянно поджимать под себя лапки, чтобы не мешать соседям.
– Да, мы тут живем, – ответил кот. – Я, моя человеческая Ма и Па. Это называется Дача! Я не знаю что это означает, но Ма именно так называет этот дом.
Я вылезла из полотенца, в которое до сих пор была закутана и попыталась осмотреться. В голове потихоньку прояснялось. Все вокруг было огромным и странным на вид, совсем не похожим на мою коробку. Привычно выглядел только этот рыжий кот рядом… Все еще не в состоянии поверить в реальность происходящего, я прислушалась к своим физическим ощущениям. Глаз болел, но боль как-то притупилась, превратившись из дергающей в саднящую… Ужасно хотелось есть и пить… Значит здесь точно не Радуга… Мама говорила, что на ней не бывает голода и боли…
– Простите, уважаемый кот, не знаю вашего имени, но мама учила меня быть вежливой с посторонними, – снова начала я разговор, шумно сглатывая голодную слюну, пытаясь быть любезной и вспоминая все усвоенные правила приличия, – а где тут можно поесть? Очень кушать хочется…
– Айн момент! – кот повернулся ко мне пушистым, рыжим, тщательно расчесанным и ухоженным задом и чинно прошествовал куда-то за угол.
– Стойте! – просипела я вслед. – Куда же вы?! Ну вот, видно я была слишком навязчивой, и он теперь не хочет со мной разговаривать. Хоть бы сказал, что не так…
Через пару минут рыжий вернулся, гордо неся вертикально стоящий, загнутый на конце крючком, хвост. За ним шла Радужная женщина с маленькой мисочкой в руках.
Глаза рыжего победно горели, хвост дергался то влево, то вправо. Всеми жестами он давал понять: то, что мне принесли поесть – его заслуга!
Радужная женщина взяла меня на руки, погладила по голове и подставила мисочку мне под нос. В ней оказались заветные мягкие мясные кусочки.
С жадностью набросившись на еду, я глотала почти не жуя. Такой вкусноты я не ела никогда в жизни! За несколько секунд все было съедено и вылизано дочиста.
– Эх, голод – не тетка… – жалостливо проговорила женщина и начала нежно гладить и почесывать мой загривочек.
Меня никто никогда не гладил до этого момента. Никто и никогда. Исключая конечно вылизывание моей матерью. Как же это было ново и приятно! Когда тебе чешут спинку, пузико, под шеей, за ушами… Ой, как приятно! Я подставляла и подставляла под ее длинные, ласковые пальцы свои бока и голову, благодарно лизала ей руки, счастливо
…Я внезапно проснулась…
Рыжий снова чихнул прямо мне в мордочку. Оказалось, что он лежит рядом, и внимательно рассматривая мою распухшую физиономию, нюхает, нюхает…
– Ты странно пахнешь. Болезнью и страданием, – сказал он наконец. – Что с твоим глазом? Он плохо выглядит. Ты слепая?
– Нет, – ответила я, – я ведь вижу вас! Значит не слепая. А мой правый глаз совсем не видит, и я не помню, чтобы он когда-то видел. Он воспалился, когда я была слепышом. Вас это пугает? Вы не станете со мной из-за этого дружить?
– Ну вообще-то, это может быть очень опасным, – задумчиво протянул кот. – Я носом чую, что болезнь твоя нехорошая. Но думаю, что мне это не помешает с тобой общаться. Честно говоря, я не слишком рад, что тебя принесли сюда. Знавал я в свое время таких, как ты. От подобной болезни у нас в лесах умирали многие котята и иногда даже взрослые. И спасения им не было…
– Я знаю, – прошелестела я еле слышно. – Я должна была уйти со дня на день, но Радужная кошка почему-то не захотела забрать меня к себе, а потом превратилась в Радужную женщину. Наверное пока что меня не слишком хотят видеть на Радуге мои предки…
– Ха! – воскликнул кот. – Хватит называть ее Радужной женщиной! Она просто человек! Как и многие вокруг. И к Трём Кошкам Радуги не имеет никакого отношения! Она просто пожалела тебя, как в свое время пожалела меня. Ведь я тоже родился не в этом теплом доме… Я называю ее Ма. Так же, как называл свою родную Ма в лесу. И ты можешь называть ее этим именем, я тебе позволяю. Ведь она теперь станет матерью и для тебя… А мое имя Фокс. Файерфокс, точнее. Но ты меня можешь называть Миу-миу. Это имя я носил когда-то… раньше… давно… в детстве… И тебе проще будет его выговаривать. Еще вместе с Ма живет мужчина. Они – человеческая семья. Я не знал другого отца, кроме Солнечного Кота, который никогда не спускался ко мне с небес, чтобы поговорить по душам, но этот мужчина полюбил меня, как отец, и никогда не обижал. Он стал моим человеческим Па. Тебя он тоже полюбит, не волнуйся. Ведь он спас тебе жизнь тем, что разрешил принести тебя сюда, в свое жилище…
– Ма, Па, Миу-миу… – повторяла я, чтобы запомнить покрепче. – У меня тоже была родная Ма. Она осталась там, в коробке, с остальными и наверное думает, что меня забрала Радуга, как я и просила. И некому рассказать ей, что я жива, и мне даже не так уж плохо. Но лучше пусть она считает, что меня больше нет на этом свете, чем ночами плачет о моем исчезновении неизвестно куда… А может соседки расскажут ей что видели, и она успокоится и вовсе не станет плакать обо мне…
Фокс внимательно слушал меня, устремив взгляд немигающих глаз куда-то мимо, как будто видел то, чего не могла разглядеть я. Наверное он тоже вспоминал момент своего появления в этом доме или свою предыдущую жизнь в лесах…