Ген Человечности
Шрифт:
– Ну, с другой стороны, у вас тут с бабами проблем нет… – отвлеченным голосом заметил я, наблюдая, как тупорылый капотный Форд вползает на мост.
– Так с бабами нигде проблем нет! – хохотнул Штайнберг – хотя эти латиноамериканки… Девять из десяти – страх божий, десятая королева… По крайней мере, в суд за харассмент (Сексуальное домогательство. В последнее время иск за харассмент для некоторых дам превратился в неплохой способ заработка – прим автора) не побегут подавать. А так – по мне лучше такой как Ли, пусть узкоглазый, зато старательный и трудолюбивый. Чем орда нахлебников,
– Оно так… – ответил я, внимательно следя за противоположным берегом. Чем дольше мы здесь стоим – тем больше шанс, что появятся дружки тех козлов в красном пикапе.
– И ты смотри! – Штайнберга видимо задело за живое – как только что случилось, так эти мрази взяли стволы и начали грабить. Стволы, суки они заранее припасли, причем все нелегальные. И самое главное – похоже, среди них ни один не взбесился! Вот б..дская жизнь! Живучие как тараканы, чтоб их черт побрал.
Среди мексиканцев, живущих в бедных кварталах, похоже, ни один не взбесился. Почему? Это что – расовое оружие? Быть того не может! Среди взбесившихся я видел и белых и негров. Тогда что?
Белый капотный Форд тем временем, въехал на мост, уперся своим стальным бампером в преграду. Сидевший за рулем Форда Джим включил пониженную передачу, осторожно нажал на газ. Выбросив из выхлопной трубы струю сизого дыма, Форд медленно, сантиметр за сантиметром двинулся вперед. Послышался треск и скрежет, какой издает металл, трущийся о бетон.
– А Мануэль? Он ведь с вами.
– Мануэль… Мануэль исключение, у него мать мексиканка, отец американец. Среди латиносов его недолюбливают, да и сам по себе он человек трудолюбивый. Так автомастерская у него была на паях с одним тут… Трудился день и ночь, дом себе не купил, а построил сам, своими руками. Так что люди разные бывают …
– Это точно…
Форд тем временем поднапрягся, солидно фыркнул мотором – и сдвинул лежащие в беспорядке на дороге остовы машин. Один из них, вылетев за ограждение моста, с гулким всплеском погрузился в коричневую воду Рио-Гранде.
– Давай вперед потихоньку! – сержант отдал команду нашему водителю и тут же выпрямившись, заорал, чтобы услышали те, кто сидел в Исудзу – у пикапа стоп! Трофеи, какие будут – в кузов!
Оно верно. Ни оружие, ни патроны лишними не бывают. Так было всегда, а сейчас – и подавно…
Хаммер медленно полз вперед, я настороженно смотрел вперед, ожидая в любой момент появления новых бандитов. Но впереди было тихо, даже одержимых не было. Может бандиты услышали пулемет и решили не связываться? Вряд ли… Скорее уж засаду готовят…
Пикап уже отгорел, отпылал свое и сейчас язычки огня нехотя долизывали то, что оставалось в салоне, кузов уже не горел. В кузове пикапа тлели, мерзко воняя, две бесформенные груды, назвать их человеческими трупами по внешнему виду было невозможно. Обгоревшая до черноты сталь пахла сгоревшей краской, жар и вонь волнами накатывались на меня, отвлекая от наблюдения за обстановкой впереди. Один из бандитов лежал на земле в виде куска мяса, до этого по нему всеми четырьмя колесами по нему проехался Форд, расплющив его в нескольких местах в кошмарную красно-бело-черную лепешку. Краем глаза я заметил лежащий на асфальте рядом с пикапом автомат Калашникова, румынский с дополнительной передней рукояткой и проволочным складным прикладом. На вид он совсем не пострадал…
– О! –
Ник видимо пытался объехать лежащий на проезжей части труп, но сделать это было невозможно, не повредив свою машину. Левая сторона Хаммера, на которой сидел я, чуть заметно поднялась и сразу опустилась. На пределе слышимости я услышал под колесами отвратительный мокрый хруст… Выругавшись про себя последними словами, я попытался сосредоточиться на том, что впереди…
– Стой! – Штайнберг хлопнул кулаком по крыше Хаммера, тот сразу встал как вкопанный.
Исузду остановился следом за нами, Гарри спрыгнул из кузова Исудзу (у него у единственного из нас из оружия был дробовик, хотя приличный – полуавтоматический Benelli M2), сделал несколько шагов к автомату, оглядываясь по сторонам – и тут увидел раздавленного колесами бандита, буквально в нескольких шагах от себя, из высокого кузова его видно не было. В следующий момент он упал на колени там, где стоял, с ревом изрыгая на окровавленный и обгоревший асфальт свой завтрак…
– Господи… – Штайнберг скривился, добавил еще несколько нехороших слов – ты один по фронту ситуацию удержишь?
– Удержу. Давай… – сказал я, тоже стараясь не смотреть на то, что лежало на асфальте
Ганнери-сержант Штайнберг одним движением выпрыгнул из Хаммера, подошел к Гарри, за шиворот поднял его с земли, что-то сказал. Гарри помотал головой, лицо у него было серым, он с трудом удерживал равновесие. Судя по его белой рубашке, теперь уже основательно загаженной, раньше Гарри работал клерком в какой-нибудь конторе с восьми до пяти, был самым обыкновенным офисным хомячком – и то, что лежало в нескольких шагах от него на асфальте потрясло его до глубины души… Вот такие вот пироги. С мясом, мать их…
Пошатываясь, Гарри пошел обратно к машине, под пристальным взглядом сержанта Штайнберга взобрался в кузов, едва не упав. Сам же сержант, проводив мрачным взглядом своего подчиненного подцепил сначала один автомат, потом, осмотревшись нашел еще один, укороченный Калашников, кажется польский. Подобрав оба этих автомата, забросил в кузов Исузду, где держась обеими руками за борт кузова еле стоял Гарри. Даже ружье у него было не в руках, а валялось на полу кузова. Судя по выражению его лица – одного бойца мы уже потеряли как минимум на день. Гражданские…
Альбукерк, штат Нью-Мексико
18 июня 2010 года
У самого моста мы перестроились. Ник прибавил газу, Хаммер прокатился мимо расчищавшего путь на мосту Форда и занял место в голове колонны. Затормозил. Исузду уже прошел весь мост и скатился с него на дорогу, замыкающий колонну РейнджРовер стоял на середине моста. Тронулись…
Одержимых первым заметил я. Двое, прямо посреди узкой, окаймленной кустарником проезжей части завтракали чем-то, что лежало прямо посереди дороги. Один раньше был женщиной, довольно молодой в строгом черном офисном костюме, второй – здоровенным негром, что для этих мест было вообще то редкостью. Ни один из одержимых даже не обернулся на шум двигателей машин – завтрак поглощал все их внимание.