Ген деструктивного поведения
Шрифт:
Сказав эти слова, полковник Климов встал с лавочки, пожал протянутую руку генерала Корабелова и быстро, не оглядываясь, пошёл по парковой аллее к выходу.
Начальник разведки долго размышлял о предложении полковника из Комитета. Конечно, генерал, как начальник Управления, знал многое. Обстановка в стране складывалась неблагоприятная. Ему ежедневно ложились на стол секретные шифровки с докладами о том, что в последнее время западные спецслужбы стали работать особенно интенсивно, даже, можно сказать, нагло и нахраписто. К его офицерам, работавшим не только за рубежом, но и внутри страны уже в открытую, не маскируясь и не стесняясь, подходили сотрудники иностранных резидентур и предлагали негласное сотрудничество. Он и сам прекрасно видел, что творилось в стране в последние годы. «А что, собственно говоря, мне терять? Скоро на пенсию, и так уже отслужил более сорока пяти лет, — усмехнулся про себя Корабелов и снял телефонную трубку аппарата «ОС» 2. «Приёмная Председателя КГБ, у аппарата помощник», — раздался в аппарате знакомый баритон полковника Климова. Начальник Управления коротко бросил в микрофон аппарата всего лишь три слова: «Согласен! До встречи!»
* * *
Климов взглянул на календарь.
— Может быть, не поверил в мою искренность, подумал, что провокация? А почему он, собственно, должен был мне поверить? Мы с ним никогда и нигде не встречались, время сейчас такое, что со знакомыми людьми опасно откровенничать, — раздумывал полковник, собирая на столе бумаги и укладывая их в свой сейф. От невесёлых раздумий Климова оторвал телефонный звонок. Аппарат зазвонил так резко и неожиданно, что он даже вздрогнул. У полковника тревожно забилось сердце: «А вдруг генерал?» Климов поднял трубку и собирался, уже было, сказать: «Приёмная слушает», — как его прервал низкий голос генерала Корабелова. Этот хрипловатый, тихий и неторопливый бас начальника военной разведки полковник узнал бы из тысячи других, потому, как в глубине души надеялся, что генерал ему всё-таки позвонит. Климов очень обрадовался. Он даже хотел поприветствовать Корабелова, но не успел, ибо услышал в трубке короткую фразу: «Согласен! До встречи!» После этого короткие гудки, раздавшиеся сразу же вслед за этим, возвестили об окончании разговора. Но для Климова и этой короткой фразы хватило понять, где и как они должны вновь встретиться. Он сразу догадался о генеральской хитрости, если время встречи не назначено, то, значит, она произойдёт в те же самые часы, что и три дня назад. Климов посмотрел на часы, стрелки перевалили за полдень: «Всё просто! Сегодня уже поздно, стало быть, завтра, утром в восемь, в парке. А потом, видимо, генерал решил проверить и мою догадливость?»
* * *
— Здравствуйте, Иван Фёдорович! — весело проговорил Климов, увидев генерал-полковника. Начальник Управления имел привычку каждое утро перед работой гулять в парке.
— Спасибо! И тебе не хворать, полковник! В пять вечера в субботу приедешь вот по этому адресу. Там у меня кое-что имеется по нашему делу.
Генерал, заметив, как взметнулись вверх брови Климова, когда он сказал последнюю фразу «по нашему делу», усмехнувшись, добавил: «Не оговорился я полковник, не оговорился, а ты не ослышался. Именно по нашему делу, подчёркиваю, по на-ше-му. Есть такие в жизни моменты, которые являются как бы проверкой человеческой совести. Именно они проводят ту черту, через которую переступать нельзя. Я ведь, как и ты, справки кое-какие навёл о тебе, конечно. Ты обо мне, а я о тебе. Не надо, не надо делать такие глаза, клясться не надо, что этого не было, не дети ведь. Мы оба рискуем головой, а поэтому я на тебя не в обиде, что старого генерала проверял, даже похвалить готов. Всё правильно! Закон разведки, что гласит? «Доверяй, но проверяйся!» Мало ли что за столько лет случиться может. Я знавал людей, которые за линию фронта ходили десятки раз, в банды оуновцев 3и к бандеровцам внедрялись, смерти не раз в лицо глядели, а через много лет трусами становились и полными подлецами. Всякое бывает. Ты, парень надёжный, как я понял, теперь дело за самым малым осталось, моим ребятам понравиться. А это весьма трудная задача. Я долго думал, кому поручить можно такое дело. Сам понимаешь, они ведь не вернутся процентов на восемьдесят, а то и на все сто. Добровольцы нужны, добровольцы и только, понял? Здесь приказом дела не сделаешь!
— У Вас, Иван Фёдорович, в распоряжении целые бригады спецназа имеются, в каждом округе. Говорят, специалисты классные! Что же там не найдётся с десяток ребят. Я ведь отсиживаться здесь, в Москве, не собираюсь. Тоже пойду с ними!
— Если ещё возьмут тебя с собой, а то быстрый какой? Пойду! Какой от тебя толк, полковник? Пушечное мясо в этом деле им не надобно — это первое. Бригады-то у меня, действительно, есть, и говорят-то о них много чего, да только не те это специалисты. Солдата, который срочную службу проходит, туда не пошлёшь, правильно? Офицеров из бригады так же нельзя трогать, информация сразу пойдёт, а там, естественно, разговоры кто, куда, почему, для чего и прочее. Но есть у меня один отрядик, небольшой такой, малюсенький, как говорится, мой личный резерв. Про него даже мой первый заместитель ничего не знает, не должен, конечно, до поры до времени, но тебя с ними придётся познакомить. Вот этих ребят можно попробовать, но только при одном условии, если они захотят сами. Неволить и приказывать никому не буду! Ладно, потом поговорим об этом! До встречи — Корабелов дружески хлопнул Климова по плечу, и направился к выходу из парка.
Начальник Управления не стал лукавить с полковником. Генерал прекрасно понимал, какие последствия ожидают их в случае провала, а поэтому сразу расставил все точки над «i». Климов рисковал больше, нежели он, начальник разведки. «Ну, что со мной сделают? Могут уволить на пенсию, да через год и так надо уходить, уже и так засиделся, ведь всё-таки шестьдесят пять. Увольнение — вот и всё наказание. А у того вся жизнь впереди. Загубить можно в два счёта, а такие ребята, как он, потом обязательно будут востребованы, их честность, порядочность, профессионализм. А то кто пошёл нынче вверх — сплошная серость. Время политической шантрапы!» — про себя размышлял Корабелов, сидя в салоне служебной машины. Генерал действительно наводил справки о помощнике Председателя КГБ. В Управлении даже нашлись офицеры, которые знали и помнили Климова, но тогда ещё майора, по Афганистану. Полковник служил в качестве советника сначала заместителя начальника, а потом и начальника управления Министерства государственной безопасности по провинции Герат. Армейские разведчики характеризовали его положительно: за чужими спинами не отсиживался, с афганцами в боевые рейды ходил, с войсковыми ребятами развединформацией делился. Для генерала рекомендации его подчинённых значили очень многое, а если быть точнее, то они имели решающее значение его согласия на встречу с Климовым.
Поднимаясь по лестнице в кабинет, генерал про себя подумал: «И куда я на старости лет лезу? Уйти что ли завтра на пенсию? Написать рапорт и на дачу рыбу ловить, по грибы ходить, на охоту ездить. Да нет поздно, уже ведь дал согласие. Если откажусь, какой пример подам этому молодому офицеру? Чего уж теперь плакать по волосам, когда голову на плаху положил!»
На конспиративной квартире
Мы прошли к большому круглому столу, стоявшему прямо по центру комнаты. «Раньше его тут не было, — отметил я чисто машинально наличие новой мебели, — но, по всей видимости, специально привезли для нашей беседы. Серьёзные, серьёзные дела разворачиваются. Стол, такой большой, для обедов не привозят!» Я не обманулся в своих предчувствиях, когда увидел, что лежало на нём. На полированной поверхности стола, разложенные по нескольким стопкам, находились различные документы, схемы, карты, фотографии. Видимо, до моего приезда начальник Управления и полковник из Комитета уже обговаривали кое-какие аспекты предстоящего дела. Сомнений в том, что речь идёт о планировании какой-то важной операции, не было, в противном случае генерал просто не стал бы тогда вызывать меня, командира отряда специального назначения. Начальник Управления заговорил первым, как и положено это было сделать ему, старшему по званию и по должности. Он немного прокашлялся, словно собирался зачитывать доклад, такая уж у него привычка выработалась с годами, и начал: «Торопиться не будем, надо всё подробно и обстоятельно обсудить, чтобы потом, когда начнём работать, комар носа бы не подточил. Ответственность всю беру на себя, не вам же, полковникам молодым взваливать её на свои плечи, поэтому можете быть спокойными и на всякие мелочи не отвлекаться. Сразу же хочу предупредить тебя, Александр Владимирович, что шансов у тебя после завершения операции выйти обратно, домой, близки, я бы даже сказал, равны практически нулю, да и само выполнение под большим сомнением, хотя я верю в успех нашего предприятия, коли, ты возьмёшься за это дело. Приказывать я тебе не могу, не хочу, да и не буду. Если согласишься пойти, то исключительно добровольно. Ребят с собой следует взять толковых. Ведь пойдут с тобой на…, короче говоря, на очень опасное дело пойдут! Вот собственно с чего я хотел начать».
Полковник из Комитета, глядя мне в глаза, добавил: «Сразу хочу поставить в известность Александра Владимировича, что Председатель наделил меня огромными полномочиями в рамках нашего ведомства, поэтому с нашей стороны мы готовы предоставить вам любую, я подчёркиваю, любую информацию, которая имеется в распоряжении службы или будет получена при помощи её возможностей. Кроме информации, можете располагать всеми нашими силами и средствами оперативного характера. Материальные ресурсы ведомства и научный потенциал так же в полном вашем распоряжении».
— Ого-гошеньки-го-го, - подумал я, - серьёзное, стало быть, дело намечается, коли сразу, с порога, разговоры пошли такие.
К тому же было видно, что генерал здорово нервничает, даже пуговицу на рубашке забыл застегнуть и папиросу пальцами размял до такой степени, что табак весь просыпался через гильзу на стол и ему на брюки.
— Особый период намечается? Но, тогда бы весь отряд собрали! Хотя для чего? Ведь задачу можно поставить и мне одному? Ладно, сейчас узнаю в чём тут суть, — по привычке начал я свои рассуждения, но долго раздумывать не дал Иван Фёдорович. Он строго взглянул на меня, будто угадал, о чём я думаю, и, покачав головой, продолжил: «Прошу не отвлекаться даже в мыслях, товарищ полковник. Особым периодом не пахнет. Дело совершенно в другом. По линии научно-технической разведки из весьма надёжных источников к нам в Управление поступила интереснейшая информация. Кстати, аналогичные сведения также по своим каналам получены и внешней разведкой Комитета. Суть той информации состоит в следующем. С территории Турции наши нынешние заокеанские «друзья» планируют провести акцию, последствия которой можно было бы использовать в будущем…»
Я прекрасно знал, что перебивать старших нехорошо, а генералов и начальников тем более, но как всегда не удержался и вставил свою мысль, высказанную вслух: «Неужели, всю нашу водку собираются скупить или ликёроводочные заводы страны обанкротить? Так ведь нас этим не испугаешь, самогон начнём варить».
Начальник Управления опешил от моей фразы и становился с открытым ртом на полуслове, а полковник из Комитета громко засмеялся. Я после этого понял свою оплошность и даже сам немного испугался нетактичной шутки. Генерал же хмыкнул себе под нос и покачал осуждающе головой, мои шутки-прибаутки всегда ему нравились, и он не обращал на них внимания, но в этот раз, напустив на себя строгость, сказал: „Александр, ты прямо как ребёнок, ей богу! Ну, что подумает человек из серьёзного ведомства, а подумать он может только…” — генерал сделал выразительную и весьма многозначительную паузу, осуждающе покачивая при этом головой из стороны в сторону.
— Извините, товарищ генерал, что перебиваю Вас, - не дал договорить ему Климов, с трудом сдерживая желание вновь рассмеяться.
– Не ругайте полковника! Наоборот, очень приятно, что ваши люди даже при обсуждении столь важных и трудных вопросов не теряют чувства юмора. С такими намного приятнее иметь дело, честное слово!
Я внимательно посмотрел на Климова, старясь понять, говорит ли тот от души или так, ради приличия, чтобы меня выгородить? Это было важно понять. Ведь нам предстояло делать одну работу вместе, поэтому и хотелось подробней изучить характер и настроение этого неизвестного человека. Пока комитетчик 4мне нравился. Мы с генералом частенько разыгрывали и не такие спектакли, чтобы разобраться в людях, с которыми приходилось беседовать или раскручивать для дальнейшего использования. Полковник мне был симпатичен своей искренностью, с ним можно было иметь дело. Молчание наше длилось недолго. Генерал внимательно обвёл всех взглядом и далее уже голосом, когда прервать его я уже не посмел бы, продолжил: «Итак, на чём мы остановились? Ага, значит так, они собираются провести акцию с далеко идущими последствиями. На берегу озера оборудована секретная лаборатория. Всё выглядит там буднично и нормально, потому как замаскирована эта самая лаборатория под обычную турбазу. И самое удивительное, что она действительно функционирует, как самая настоящая турбаза, то есть на неё приезжают туристы, ходят по маршрутам, загорают, катаются на водных лыжах и гидромотоциклах, короче, маскировка отличная, лучше придумать невозможно. Места там просто прекрасные и живописные. Туристы едут туда на отдых с большим удовольствием».