Ген Химеры. Часть первая
Шрифт:
– Открывай, – мягко сказала девушка с едва заметным акцентом, остановившись прямо напротив двери, за которой находилась Сати.
– Там спит мой ребенок, вы разбудите его, – пытаясь казаться спокойным произнес Такер
Сати едва не закричала: «Я здесь!», но в этот же момент услышала, как нечто твердое, напоминающее голову, приложилось об стену.
– Что вы себе позволяете?! – возмутился Такер, после чего последовал еще один короткий удар об стену.
Сати зажала рот ладонью: так может поступать только группа дознания, если, конечно, эти люди действительно
Через пару секунд пискнул датчик, и дверь молча распахнулась. На пороге стоял побитый, багровый от ярости Виг Такер с по-прежнему расстегнутым ремнем и до смешного напоминающий сейчас свою маленькую психопатическую дочь. Чуть поодаль стояли двое незнакомых людей.
Первой в комнату вошла миниатюрная девушка с яркими чертами уроженки провинции Хаммацу.
– Ага, ребенок, как же, – спокойно сказала она Такеру, с ног до головы окидывая Сати взглядом.
– Ты не пострадала? – поинтересовался мужчина в светлом плаще и шарфе. У него был орлиный нос, широко посаженные голубые глаза и пристальный взгляд хищного зверя. Если бы не седые виски, Сати не дала бы ему больше двадцати лет.
– Вы из дознавательной группы? – спросила она вместо ответа.
– А как по твоему: мы похожи на дознавателей? – спросил мужчина и едва заметно улыбнулся своей спутнице.
На полицейских они были явно не похожи: слишком неформальная одежда, и манеры… Взгляд метался с одного лица на другое, и Сати решила, что именно девушка вынудила Такера открыть дверь: несмотря на дружелюбную улыбку, взгляд ее черных глаз был холодным и жестким.
Кем же были эти люди, приструнившие человека, который едва не изнасиловал ее?
– Как я понимаю, личных вещей у тебя нет? – спросил мужчина с орлиным носом, и Сати отрицательно покачала головой.
– Тем лучше; тогда мы отправляемся прямо сейчас, – он мягко хлопнул ее по плечу и направился к выходу.
– Подождите, – запротестовала Сати, не в состоянии сдвинуться с места. – Куда отправляемся?
– Ты хочешь остаться здесь? – спросила уроженка Хаммацу, скрестив руки на груди и скорчив по-детски недовольную гримасу.
– Дана, – обратился мужчина к напарнице, – Я думаю, что пара минут у нас еще есть.
Он задернул шторы и присел на кровать, жестом приглашая обескураженную девушку сесть рядом.
– Ты позволишь? – незнакомец достал шприц из кармана. – Это антидот. Соединившись с молекулами амопентала, он очистит твой организм от седатиков.
Сати кивнула, протягивая руку. Терять было нечего.
– Вы не имеете права! Она моя собственность, я купил ее! – Такер предпринял еще одну попытку бунта, но ледяной взгляд Даны заставил его заткнуться.
– Еще одно слово, и ты не сможешь распоряжаться даже собственной жизнью, – сказав это, она навела на Такера миниатюрный пистолет.
Мужчина в шарфе сделал инъекцию, и Сати почувствовала будто ее вены вмиг обледенели.
– Сати, мы узнали о тебе совершенно случайно. Юная одаренная, которую незаконно продала корпорация… Я должен извиниться за то, что не смогу вернуть тебе прежнюю жизнь на оставшиеся полгода твоего детства. В Метрополе
«В Метрополе?! Тогда откуда он?» – мелькнуло в голове у Сати.
– Меня зовут Роланд Грейси, – с улыбкой представился мужчина, протягивая Сати руку.
Девушка не поверила своим ушам. Конечно же это имя было известно ей, как и всем жителям Метрополя. Перед ней был сам владелец и президент Острова.
– Теперь ты согласна поехать с нами?
***
– Тебе не кажется немного несправедливым, что мы отдыхаем именно в самый короткий день в году? – сетовала Амалия, заплетая сыну тугие, стелющиеся по голове косы.
– Еще как, мам.
День зимнего солнцестояния, а он же – конец года, был единственным днем, когда жители Метрополя официально могли не работать. Провожая год, тысячи людей оставались дома вместе со своими семьями и зажигали свечи. Целые кварталы отключали электричество, чтобы в полной темноте встретить новый день и поблагодарить протекторий за данный им покой и стабильность.
– Зато сегодня отец из командировки возвращается, – заметил темнокожий юноша, почти задремавший под неторопливые и мягкие движения маминых рук, что теребили его волосы.
Их семья жила в так называемом «нулевом районе» – окраине города, вдали от веток метро, плотно застроенной плохим и очень дешевым жильем. Жить здесь было небезопасно из-за вооруженных банд и социально-опасных инфекций, поэтому, как только мальчику исполнилось шестнадцать, он пообещал себе, что будет работать, не жалея сил, лишь бы только вытащить свою семью из этого поганого болота.
Он никогда не жаловался на жизнь, ведь у него были и мать, и отец, а совсем скоро должен был появиться еще и маленький брат. Амалия и Зафар были не только хорошими родителями, но и прекрасной супружеской парой, и парень верил, что когда-нибудь он найдет себе такую же замечательную девушку, какой была его мать.
Лишь одно обстоятельство омрачало душу юного мечтателя – его мама, Амалия Кель, страдала наркотической зависимостью.
Днем она занималась делами по дому, а ночью работала посудомойкой в стриптиз баре на окраине Метрополя. Тадеус знал, что раньше она принимала метамф только перед ночными сменами, но в последний год он начал находить все больше и больше упаковок, замаскированных под спрей от насморка.
Нулевые районы были богаты на наркоманов: стимуляторы принимали не только асоциальные личности, но и те, кому приходилось много работать. Одна маленькая доза метамфа позволяла без устали работать всю ночь, и достать его можно было из под прилавка практически любой аптеки.
Хуже всего было то, что мама продолжала принимать стимуляторы, даже будучи беременной вторым ребенком. Тадеус боялся, что из-за этого брат родится уродом, и часто скандалил с ней, находя в доме очередной флакон ингалятора. Однако сегодня приезжает отец, а это значит, что еще несколько дней само слово «метамф» будет под запретом. Амалия не могла позволить, чтобы ее муж, который так редко бывает дома, узнал о ее зависимости.