Ген преступника
Шрифт:
Элаиза, Элиса, Элайза, точно не помню. Да и не видел я ее толком. Мы выставляем еду на поднос, а заносит ее охрана.
Спасибо, Лоуренс, ты очень помог мне.
А теперь иди, откуда пришел. Нечего нам здесь слюни пускать.
Как только Лоуренс ушел, Бартош тут же наклонился к уравнителю, готовый не столько слушать, сколько спрашивать.
Так кто этот парень, про которого ты спрашивал?
Он был моим напарником, и как оказалось, не только моим. Но если он не в изоляторе, тогда где? И куда делись эти заключенные, о которых сказал Лоуренс? Значит, должно быть какой-то место, куда их могли поместить. И это место находится в двух-трех часах от города.
Размышляя, Молан не думал, что каждую пришедшую на
Путь из города лежит по центральной дороге. Судя по карте, примерно через сорок километров она расходится по трем направлениям и…
Тихо, тихо. остановил его Бартош Я не утверждаю, что каждое слово моего брата, вранье, но и за абсолютную правду их считать не стоит. Тебе нужно немного отдохнуть, Молан. Когда ты последний раз нормально спал?
Но Хэйс не слушал. Осушив стакан, он спешно распрощался с Бартошом и вышел из отеля. На улице было свежо, а внутри Хэйса все жгло из-за выпивки и подогретого разговором интереса. Два часа назад, он задумывался над тем, чтобы прекратить поиски, но теперь, все в нем горело идеей, найти то призрачное место, куда отправили заключенных; место, где он мог обнаружить и бывшего напарника. Чтобы хоть немного отвлечься, Молан опустился на ступеньки перед входом в отель и закурил.
Огоньку не найдется?
Рядом с Хэйсом скрепя коленками приземлился мужчина в широкой двуполой шляпе. Из-за опущенных краев, лица его было не разглядеть, выглядывал лишь крючковатый нос. Молан подал ему зажигалку, но, не увидев у старика сигареты, достал из кармана свою. Старик благодарственно склонил голову и глубоко затянулся. Они сидели молча, каждый, думая о своем, пока старик, после очередной затяжки, вновь не обратился к Хэйсу.
Я слышал твой разговор с Бартошем. Думая, я могу помочь тебе.
Молан продолжал спокойно курить сигарету, хотя едва сдерживался, чтобы не схватить старика и не потребовать тут же ответов. Рука машинально потянулась к поясу, где обычно покоился пистолет. Оружие он оставил в службе, но незнакомцу об этом знать не обязательно.
Не нужно так, Молан. Сейчас, я твой единственный шанс найти не только место, но и человека. Допустим, ты найдешь место, где держат твоего друга. А что дальше? Раз ты расспрашивал о делах изолятора простого повара, то связями ты сейчас не хвастаешь, как и влиянием. Будь иначе, стал бы следователь первого ранга заявляться сюда?
Зачем вам помогать мне?
Скажем так, у меня нет причин этого не делать. Твой напарник предал тебя; использовал тебя, чтобы угодить другому, но ты, вместо того, чтобы проклинать его из стен своего кабинета, рвешься найти его. И спрашивается, зачем? Чтобы спросить, почему он так поступил? Из-за кого? Но стоит ли верить словам предателя? Он втесался к тебе в доверие, делал все, чтобы оставаться поодаль тебя, как можно дольше и, кто знает, на чтобы еще пошел бы, если бы кое-кто не открыл рот.
Вы вроде бы хотели мне помочь. А сейчас сидите и отговариваете.
Я и помогаю тебе, Молан. В отличие от Бирна, который дал тебе информацию, не считаясь ни с кем, кроме самого себя, я даю тебе возможность выбрать. Хочешь ли ты и дальше идти по дороге, которую приготовил для тебя Бирн? Или свернуть на ту, которую предлагаю тебе я? Я могу дать тебе все, здесь и сейчас. Рассказать, кто, почему, зачем и для чего. Хоть твоему другу и досталась не самая завидная роль, но убийство Свифта было строго его решением. Как и я, он считает, что человек заслуживает получить правду, если он этого хочет. А не бороться за правду, рискуя жизнью. Фай может этого не признавать, но по своей натуре, он крайне жестокий человек. Он ставит людей пред вопросами, на которые они не всегда могут ответить. Перед ответами, к которым лучше не искать вопросы. Он упрям и несговорчив, в чем-то наивен и самоуверен. Но в тоже время убедителен и умен. Если хочешь, чтобы я остановился, только скажи. Я…
Мне нужны не слова о нем. Мне нужен он сам. Зная себя, ваши слова лишь сильнее подобьют меня искать его. Но для начала, я должен найти своего напарника. Ведь в какой-то мере, я его тоже обманул. Кто знает, как бы все обернулось, расскажи я ему, что знаю о его связи с Бирном.
А ты не дурак.
Стараюсь.
Ладно, Молан Хэйс, нам пора ехать. До тюрьмы часа три езды, а учитывая время, может, занять и все четыре.
Вы знаете мое имя. Не хотите назвать свое?
Ты сам отказался от моего предложения «узнать все». Теперь мы действуем строго по плану Бирну. По его изначальному плану.
Уже сидя в машине, Молан повернулся к старику и спросил:
Как мы попадем в тюрьму, о которой вы говорите?
О, не волнуйся, у меня хорошие отношения с местным начальником. Думаю, он нам не откажет. А теперь выезжай на главную дорогу, а дальше, я скажу, как ехать.
4
Молан.
Глядя на то, как на соседнем сиденье, посапывает старик, меня самого все больше клонило в сон. Глаза закрывались сами собой, а голова опускалась все ниже, пока не в руль. Если бы дорога не была так забита, то эти короткие минуты дремоты, вполне, могли стоить нам обоим жизни. Стоило мне ненадолго забыться, как другие водители сразу же тянулись к клаксону и жали на кнопку до тех пор, пока я не трогался с места. За городом ехать было куда свободней. По обе стороны дороги мигали рекламные вывески, огни мотелей, заправочных станций. Как и сказал старик, прошло не меньше четырех часов, прежде, чем я сделал последний поворот и выехал на дорогу, ведущую к тюрьме. Словно почуяв, запах знакомых мест, старик пробудился. Он снял шляпу, и я, наконец, смог разглядеть его лицо. Это был щуплый старик, с круглыми, словно у сенбернара, глазами. Волосы его давно поседели, но двигался он все также живо, и говорил без умолку. Когда мы подъехали к железным воротам, он велел мне выйти из машины с поднятыми руками. После недавнего происшествия, охрана с особым недоверием относилась к любым гостям, даже высокопоставленным. Как только мы вышли из машины, в глазах зарябило от света прожекторов. Казалось, постой я под этим светом еще минуту, и растекусь по дороге, словно мороженое в жаркий день. Досмотр тюремной охраны ничем не отличался от того, что проводят надзиратели в изоляционном центре. Все бы закончилось намного раньше, если бы восприняла мои слова об отсутствии пистолета всерьез.
Похоже, кто-то серьезно разозлил папочку, раз он оставил нас без оружия.
Учитывая, где мы, я удивлен, что оружия нет у вас.
Когда Бирн проник сюда, здесь было 124 вооруженных сотрудника, плюс шесть вышек, так же оснащенных оружие. И разве это помогло остановить его? Оружие лишь инструмент. Все строится на том, кто его использует.
Мистер Корн… обратился к нему один из охранников.
Я все еще держал руки поднятыми, и едва порывался опустить, как сверху тут же доносились щелчки, снятого предохранителя.
Вы можете сопроводить нас внутрь, если вам так будет спокойнее. Но уверяю вас, в этом нет необходимости.
Как скажите. Я сообщу охране, чтобы вы будете не один.
Конечно.
Машину пришлось оставить за воротами и идти до самой тюрьмы пешком. Несмотря на габариты здания, за время пути, я не смог найти ни одного окна. Мне казалось, что передо мной огромный кусок металла, из которого только собирались что-то сделать. Внутри все выглядело иначе, но не лучше. Многочисленные лестницы, коридоры, двери. Как и в изоляторе, о существовании заключенных, ты узнал лишь по крикам самих заключенных или по лязгу цепей. После первого похода в изолятор мне еще долго снился грохот кандалов и узкие, припирающие тебя со всех сторон стены. Сейчас, я будто вновь оказался в одном из тех кошмаров; запертый в металлической коробке.