Ген разведчика
Шрифт:
Диверсанты добрались до крепости, практически не покидая «Комбата», после укрыли внедорожник в одном из закутков хитроумного лабиринта, оставив возле машины Христофорова. Остальные отправились к крепости в разведку. Наблюдательный пункт устроили на скале в километре от Мадина Эмана, накрывшись чехлом «Сахары» и став невидимыми для охраны крепости. Развернули аппаратуру. Морские пехотинцы изучали обстановку при помощи биноклей, а знаток арабского языка Султан Дадышев, оснащенный дистанционным микрофоном, слушал разговоры часовых. Кирилл Лялькин, имеющий коды доступов к спутникам-шпионам, проходящим над этим районом, теперь мог контролировать
Сквозь оптику бинокля Виктор пристально вглядывался в расписанную разноцветным орнаментом башню минарета, с балкона которого на всю округу голосил муэдзин, призывая правоверных к очередному намазу. В стороне от минарета виднелись зубчатые крыши арсенала и тюрьмы, от которых даже издалека веяло мрачным средневековьем, а еще дальше поблескивали купола резиденции самого шейха Аль-Кадиба.
Затем Савченко перевел взгляд на раскинувшиеся металлические ангары сразу за дворцом принца. Несмотря на жару, жизнь за крепостной стеной бурлила: по узким улочкам бесконечной вереницей двигались вооруженные конные и пешие бедуины, бесшумно раскатывали груженые электрокары, тащащие за собой прицепы, загруженные доверху ядовито-зелеными ящиками армейского образца.
– Да здесь целая армия сосредоточена, – переводя бинокль на вертолетную площадку, где разгружали «Суперпуму», транспортный вертолет, внешне похожий на советский Ми-8, присвистнул Савченко.
– Чтобы взять эту крепость штурмом, здесь нужен хотя бы весь наш офицерский отряд, а еще лучше вся бригада «Барс», чтобы меньше возиться с этими чебуреками, – добавил Сервант, также пристально оглядывая крепостной двор и опытным взглядом отслеживая силы боевиков.
– Ломиться сломя голову много ума не нужно, – деловито заметил Лялькин, внося на свой ноутбук последние данные со спутника, пролетающего над Аравийской пустыней. – Главное сейчас – узнать, здесь наш пленник или опять мимо кассы.
– Да, – в один голос поддержали оперативника морпехи.
– Думается мне и чувствуется, что без «языка» нам не обойтись, – почесав затылок, озабоченно проговорил Сервант, опустил бинокль и вопросительно посмотрел на Виктора. Ведь пленного брать придется именно им, а вот допрашивать – «колоть» горемыку – будут опера. Главное, чтобы «язык» знающим оказался, что тоже в своем роде лотерея.
– «Языка» брать нежелательно, – запротестовал Лялькин, продолжая монотонно выстукивать клавишами ноутбука, – только насторожим этих пустынных хунхузов. Потом как бы самим не пришлось спасаться, а не то чтобы кого-то спасать.
– «Языка» не брать… А как же в таком случае выяснить, там дипломат или нет? – разозлившись, с вызовом спросил Сервант. – Что-то твой ящик не очень откровенничает…
Он хотел еще что-то добавить, но его жестом остановил молчавший прежде Султан Дадышев. Он снял с головы наушники дистанционного микрофона и сказал:
– Брать «языка» на самом деле не придется. Объект здесь, и не один. Часовые на стене судачили о пленниках, которым какой-то неверный лекарь сушит мозги.
– Что это значит? – морпехи и оперативники обменялись недоумевающими взглядами. За стеной древней крепости происходило что-то невероятное, неподвластное их знаниям, их опыту. А неизвестность обычно пугает даже самых бесстрашных.
– Да откуда я знаю? – пожал плечами чеченец и, указав на тарелку дистанционного микрофона, добавил: – Я как тот магнитофон – что услышал, то и воспроизвел…
– Полдень – самое жаркое время суток, – наставительно произнес Карл Мерк, добавляя в бокал с ромом порцию свежего сока лайма. – В испаноязычных странах его называют сиестой, что значит полуденный отдых, жизнь замирает на это время. А у вас, дорогой принц, люди могут отдыхать только во время сна и молитвы.
– Правоверным этого времени вполне достаточно, чтобы восстановить силы, – ответил шейх Аль-Кадиб. Он сидел за своим рабочим столом с прямой спиной, поигрывая парадным кортиком офицера люфтваффе. – Если в будущем правоверные хотят создать величайшую империю – халифат от Атлантики до Тихого и Индийского океанов, – им следует тщательно готовиться, а значит, много работать.
Сумасшедший Профессор выслушал эту напыщенную тираду с должным вниманием и почтительным выражением лица, хотя на самом деле шейха он рассматривал лишь как спонсора исследований, а политические планы будущего короля Аравии – это личное дело претендента. Приложившись к бокалу, он облизнул губы, Мерку нравились ощущения, когда ледяной напиток, скатываясь по пищеводу в желудок, разливается по телу неожиданно теплой волной.
– Переутомление – бич современного цивилизованного мира. Если вы собираетесь значительное время использовать своих людей, то нужно их хоть немного беречь. Другое дело – мои живые торпеды, эти изделия одноразового использования.
– И поэтому тюремщики их перед каждым сеансом зомбирования лупят, как упрямых ослов, – усмехнулся шейх и уставился на ученого вопросительным взглядом.
– Это не моя прихоть или, не дай бог, маниакально-садистская страсть. Так нужно для дела.
– Не понимаю. Вы вроде бы говорили о совершенно новой технологии подчинения воли. А я наблюдаю элементарную подготовку наподобие смертниц – «черных вдов». Сперва побоями подавляют волю, затем путем заучивания сур из Корана их настраивают на то, чтобы они принесли себя в жертву.
– А у вас неплохие знания относительно этой темы, принц. – Карл Мерк поспешно допил коктейль, пока лед окончательно не растаял. – Но они поверхностны. Побоями я не подавляю волю, просто мой метод требует погрузить подопытного в расслабленное состояние. После чего установка электромагнитных импульсов на его мозг накладывает сведения о новой личности. Ну, к примеру, как снимки проектора.
– А зачем нужен нокаут? – Неожиданно глаза Аль-Кадиба загорелись неподдельным интересом, шейх обладал живым и пытливым умом. – Ведь можно было просто его усыпить, а потом накладывать задуманное.
– Наркотики создают сюрреалистические галлюцинации, и во время работы установки электромагнитных импульсов одни картинки могут наложиться на другие, что, возможно, приведет к сбою поставленной задачи. И чем этот эксперимент закончится… – Карл красноречиво развел руками, давая понять, что последствия непрогнозируемые. – А так нокаут, или, проще говоря, сотрясение мозга, временно отключает сознание, а заодно и детектор ошибок, – ученый потер указательным пальцем по голове, где под черепом в правом полушарии размещался участок, ограничивающий сознание человека. – В результате мы получим новую личность, абсолютно вменяемую и уверенную в том, что единственная цель ее жизни – это выполнение поставленной задачи. И никакими методами человека невозможно вывести из этого состояния – ни гипнозом, ни другими психологическими приемами.