Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)

Генделев Михаил

Второй романс

Как летал синий спирт, пригубя себя —ах!Как кружил синий спиртнад моей головой…А теперь он спит на моих губах —поцелуй слюны неживой.Ах —как летал синий спиртв небесах,в потолках,синий спирт кружил – забытья.А теперь на губах моих спит роса —но зачем-то соленая.Как мерцал синий спирт,голубой огонь,в середине сиянья себя —зиял!Ясноглазый обморок – алкогольс поцелуев корочкой по краям.Как летал, в себе синий спирт держана сухих крылах ледяной пожар,госпожа моя, поцелуя жальодного его – моя госпожа!Как летал синий спирт —ах!Как летал синий спирт над моей головой!А теперь он спит на моих губах —синевой лежит, синевой.

Второй монгольский романс

Вздохнуть прощально: гостья-жизнь моя, отмененыизвиненья. А поклон – это я благодарю.Но сказать «спасибо» за любовь —как «спасибо» луне за

закат луны,за ночного солнца зарю.Вот и уходит, вот и ушла.То ли любил я, то ли она.Вот и заходит, вот и зашла,вот и уходит с неба луна.Вот и уходит, вот и ушлато ли любимая, то ли жена.И – до свидания, вот и сошлас черного неба наша луна.Вздохнуть печально, в еще шуршащий дверной проем —не сердцебиенье, а каблуки в лестничной тишине…И сказать «спасибо» за любовь —и есть остаться с собой вдвоем,зажмурясь и – лицом к стене.И не печально ведь прожилось,только с прощанием не поспешай.Вовсе на сердце не тяжело,Легкая ноша – наша печаль.Время приходит, время пришло:Значит, простимся, значит – прощай.Давай прощаться, впрочем, что уже – госпожа ушла.Но – давай прощаться! Уходить не прощаясь из домунехорошо.А сказав «спасибо», все убрать со стола,почище одеться и выйти, и на лицо – капюшон.Вот и ушла…То ли любил ее, то ли она.Вот и уходит, вот и ушла,то ли любимая, то ли жена…Вот и проходит, вот и прошла,хоть дорожи ей, хоть не дорожи.Вот и прощайте, вот и ушлав черное небо – белая жизнь.

Куплеты светлой памяти Анны Аркадьевны Карениной

У несчастливой у любви – как у пташки крылья,куриная боеголовка и прицел.Сам навряд ли будешь цел – да в цель фамилиювыпишут нерусскую, типа – «Эпицентр».Несчастливая любовь, господа курсанты,невеселая вдова – но зато и не вдова.А что несчастливая – так ведь я и сам-то…Она, хоть несчастливая – но зато жива!У несчастливой у любви – аромат горелого,гари паровозной, да мильтона свист.Как Анна свет Аркадьевна имени Каренинаи – Вронский, муж ее. И – машинист.Несчастливая любовь – верная девчонка,не изменит, не продаст, кислые готовит щи!А что несчастливая – это не причем как:будь она счастливая – ищи ее свищи.И к несчастной и к любви ходит ухажер, но ясходства в девках не заметил и родства.Впрочем, и «проказница», и «прокаженная» —однокоренные русские слова…Несчастливая любовь, господа курсанты…Да будь она счастливая – так собирай потом тела!Это пусть счастливая ищет адресата,а наша несчастливая – бац! – уже нашла.У несчастливой у любви – если вы забыли, янить повествования не прерываю ныть,у несчастливой, ее мать – как у пташки крылья,ее никак нельзя поймать и крылья отломать.Несчастливая любовь – караул почетный,ночью крикнешь: «Караул!» – так вон он, на часах.А что несчастливая – при чем здесь наши счеты,а что несчастливая – так ведь я и сам…Несчастливая любовь – верная девчонка,не изменит, не продаст, кислые готовит щи!А что несчастливая – это не причем как:будь она счастливая – ищи ее свищи.

Кафе «Иприт»

Мы встретимся в кафе,где кружевная пыль на пианино,и старомодны красные диваны,и дребезжит стаканами буфет.– Ах, – скажем, – сколько лет…– Ах, – скажем мы, – привет!И повторим все снова слово в слово,встречаясь взглядами и отводя их, словноне расставались мы с тобой, о нет.Там, в маленьком кафе,там, в маленьком кафе…Там, в маленьком кафе,что на углу двух улочек и моря,где ничего не изменилось в этом мире,лишь пианист немного подшофе…Где циферка в графе,счет за мартель, что выпили с тобою,какие там теперь счета с любовью,по крайней мере, в этом маленьком кафе?Так, циферка в графе,там, в маленьком кафе…Там, в маленьком кафе,что на углу Двух дураков и Горя,нам дела нет до госпитального кошмараи этой сучки из комендатуры.Там, в маленьком кафе,там, в маленьком кафе…Дождь – по стеклу часов…Такое, видите ли, настроенье,войне бы постоять на расстояньи,или потанцевать на расстояньис официантом, что представил счет,где все наоборот,где все не так, но так или иначепускай судьба себе оставит сдачуот наших, впрочем, небольших щедрот.Мы встретимся в кафе,мы встретимся в кафе.Там, в маленьком кафе,где кружева на крышке пианино,где старомодны красные диваныи дребезжит стаканами буфет.– Ах, – скажем, – сколько лет…Там, в маленьком кафе,там, в маленьком кафе…

Маргарита

Сегодня у нас понедельник,И завтра у нас понедельник…Не то чтобы всех поименно —но этого помню отдельно.Уродеци инородец,ну а по мне, так красавчик.Не мог без него обойтись полководец,гвардейскипобеду просравший.И я, Маргарита, жена мясника,смотрю из окна на деревья,на крыши, на галок, на облака…И кажется мне,я старею слегка,наверняка старею…Сначала – парады гвардейцев,потом – официальные лица,не наигравшись в индейцев,скомандуют крови пролиться.Потом – поражение либопобеда, что тоже причинасначала с триумфом прийти инвалидам,потом возвратиться из плена мужчинам.И я, Маргарита, жена мясника,смотрю из окна на деревья,на трубы, на галок, на облака…Не то беда, что идут века,а то беда, что старею…Вы там сочиняйте не больно —с женой мясника говорите!Но только не надо о бойнерассказывать мне, Маргарите.Сначала приходят обрывкислухов про весь этот ужас,потом не приходят без марок открыткии нечего прятать от Бога и мужа.И я, Маргарита, жена мясника,смотрю на закат, на деревья,на крыши, на галок, на облака…Дочь мясника и жена мясника,да чтоб вы сгорели!Все время старею, стареюпокасмотрю из окна и старею…

Романс «Близнецы»

Смерть и бессмертие – два близнеца:эта усмешка второго лицатак же придурковатаи у сестры и у брата.Смерть и бессмертье у нас близнецы,взглядов полуживые жильцы…Полные их личиныполностью неотличимы.В доме инцеста лишь аромат,вдоль, как невеста, лежит автомат —значит, будущим летомбудем ложиться валетом.С кем и кому я стелю на полу,кто мне по каменному столукружку придвинет и пищужителя в нашем жилище?А тост поминальный вкусом свинца:смерть и бессмертие – ай, молодца!Срам и бесчестие справа,слева солдатская слава.С войн возвращаются, если живой,значит, и я возвратился домой,где на лицо без ответасмотрит лицо до рассвета.

Солдатское танго

О. Ш.

Война подробно убивает,ейвсе одномысучьи дети,нотолько нас не убываетпоскольку лично я бессмертенпосколькулично – молодчагаи мы конечно допоемчто с дыркой в сердцеестьдва шагаужеза окоем.Ойне та ворон птичкачтобыпеть с сучканокакова музычкатаковаимузычка.Сапоги еще не тапочкииогонь не уголекмотылек-жизнь-бабочкамотылек!Асмерть не глядя убиваетонахотьБожьяномашинано толькосмерти не бываетпосколькумы остались живыни малодушье ни отваганедостаются нам живьеми мы сперва не умираеми лишь потомживем.Любовьуж на слово поверьтесама собойне умираетно толькоот случайной смертичто нас наощупь выбираети в дырке сердца удалогосвистит последнее «люблю»нопосле смерти есть два слова,илишь потомсалют!И мотив отличныйи темочка близканокакова музычкатакова и музычкапоревимоя девочкаи ступай домоймотылек жизнь бабочкаах Боже мойпореви моя дурочкана дыму полет:мотылек жизнь бабочкамотылек!Любовь война и смертьсмогу поклястьсябез нас поладят в этом мирепричемне остается кляксыпри самом плевеньком калибредва шагапосле смерти нужнодва словаговоришь поемпошли со мной мой простодушныйдавай их сделаем вдвоем!

Cвидетель

(Поэма)

I

Потому что не помню где кров мой и угол,даивспоминать не велят.Уголь вложен в глаза, черный уголь.Каменноугольный взгляд.Очевидно в вишневой крови моей переизбыток азота.Очевидно —вкус побегажелезо отчизныменять на отчизнудругой позолотыза корнями все глубже врастая в железные руды– назад.

II

Не отбросивши тени,над серым, над северным илистым взморьемангел вышел к прибою,бесшумный, за мерным безумьем неслышный —танцевать на песке у водыпо следам детств наших,ав лунках,откуда мы вырваны с корнемдевств вишни и действ переспелые вишни.И вишневою кровью затянет следы.Но:утесы встают из-под бешеной белой слюны сквозь плевкибашни неба встают,как сходящиеся к водопоюбыки.Утесы встают из морей, как быки,только в эры отливов.И снова ползут языки:инеторопливос гор спускаются льдына равниныморя поднимаютпочти к облакам —и следы на прибрежном песке заливают,тем самым умноживследы.Ямы – под сваи,бычьи ямы – подножияновым красивым быкам.

III

До:…«лет моих временных прекращается повесть».Дочитал:«уходите, Свидетель», – написано,дабыуходить,словно в землю уходят по поясвеличавых немот исполинские бабы.Льет– уходят народы —по стертым щекам ледниковая влага.Баба-Россия(уходят народы)Баба-Россия подол каменный перебирает.Тундро-степь-и-россия(как и любая трясина)прибирает.Ирта не утирает.Но:покудау нас четвертичный период:время!Время нам уходить,Свидетель по делу Мадонны Марии,то есть:время лет временныхпереписывать набело повесть,в ледниковых моренах,Мадонна Мария!