Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)
Шрифт:
38* ПСЗ-1. Т. XX. № 14327.
39* ПСЗ-I. Т. IV. № 2076. С. 323.
40* ПСЗ-I. Т. VII. № 4624. П. 20.
41* ПСЗ-I. Т. XI. № 8504. П. 5.
42* Названное уже 6-томное издание капитальных книг, кроме трех окладных книг по 1, 2 и 3-й гильдиям 1747 г. (Книги капитальные… 1746-1777. М., 1910. С. 1-205; ср.: ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 228), охватывает период 1775-1797 гг. Однако в фонде Московской купеческой гильдии, где в основном хранятся ныне эти материалы, имеются, кроме этого, книги объявленных капиталов на 1798- 1804 гг. (ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 144-149, 151 – 154, 157, 159- 162, 164-169, 171 – 175, 179-216, 219- 222, 224).
43* Под полнотой здесь понимается степень охвата капитальными книгами наличного состава купцов. Фискальный характер книг требовал, разумеется, полного охвата,
44* ПСЗ-I. Т. IV. № 2076. С. 324.
45* ПСЗ-I. Т. XX. № 14327.
46* Однако, несмотря на узаконение «добровольного показания» капиталов, подтвержденного и «Грамотой на права и выгоды городам» (ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 97), вероятно, случаи доносов «об утайке» продолжали практиковаться. Не случайно поэтому в именном указе главнокомандующему в Москве князю Прозоровскому от 15 мая 1790 г. специально предписывалось «при написании купцов в-гильдии объявление от них капиталов предоставлять им чинить по совести и никакой донос в утайке таковых капиталов места иметь не может» (ПСЗ-I. Т. XXIII. № 16868. П. 7).
47* Имущественный ценз не оставался неизменным после 1775 г. «Грамотой городам» он был вдвое повышен для 3-й гильдии (1 тыс. руб.) и в пять раз для 2-й (5 тыс. руб.). Это имело целью ограничить доступ, с одной стороны, мещанства в купечество, а с другой – малосостоятельных купцов в высшие разряды (См.: Клокман Ю. Р. Социально-экономическая история русского города; Вторая половина XVIII века. М., 1967. С. 116). Еще одно повышение произошло в 1794 г., когда в связи с указом о новой (пятой) переписи и для приведения «в соразмерность с другими податями» для 3-й гильдии ценз был установлен от 2 до 8 тыс. руб., для 2-й – от 8 до 16 тыс., для 1-й – от 16 до 50 тыс. руб. ' (ПСЗ-I. Т. XXIII. № 17223). Все эти изменения практически не коснулись 1-й гильдии. Увеличение в 1794 г. переходной суммы с 10 до 16 тыс. руб. было связано, очевидно, с общим повышением цен и денежной инфляцией и не могло существенно отразиться на возможностях оплаты процентного сбора.
48* ПСЗ-I. Т. XXI. № 15721 (указ от 3 мая 1783 г.).
49* Клокман Ю. Р. Указ. соч. С. 117.
50* ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 106, 107, 112, 113.
51* Там же. Ст. 78. П. 13, 17-18 и др.
52* Клокман Ю. Р. Указ. соч. С. 111, 118.
53* В качестве противопоставления можно сослаться на то, что в 1776 г., когда было сильно влияние городских наказов в Уложенную комиссию 1767 г. и «Плана о выгодах», рассчитанных на гораздо большие выгоды, те же самые купцы объявили капитал в 11, 12, 15, 20 тыс. руб. (ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 21).
54* Книги капитальные… 1795-1797. М., 1913. С. 8, 98, 305.
55* Материалы… Т. 3. С. 3.
56* ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 21. Л. 3.
57* Там же. Д. 25. Л. 2-2об.
58* Там же. Д. 29. Л. 2-2об.
59* В этом отношении большой интерес представляет фонд Н. П. Чулкова в Рукописном отделе Государственного литературного музея. К сожалению, фонд не описан и не систематизирован, что существенно затрудняет его использование. Находящиеся здесь материалы по генеалогии московского купечества XVIII-XIX вв. (они составляют примерно пятую часть его объема, остальное – по дворянству) представляют собой подробные родословные росписи нескольких десятков купеческих фамилий, составленные Н. П. Чулковым. Некоторые общие сведения о происхождении родов и их виднейших представителях были использованы им в статье о московском купечестве (Чулков Н. П. Московское купечество XVIII и XIX веков: (Генеалогические заметки) //
Русский арх. 1907. № 12. С. 485-502.), а сами родословные опубликованы не были. При их составлении Чулков пользовался в основном разобранными выше «Материалами для истории московского купечества», а также провел большую работу по уточнению и установлению дат смерти и мест погребений. Но для нас важен и сам факт наличия родословных росписей, составление которых требует значительного объема времени.
60* Кафенгауз Б. Б. Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в. М., 1958.
61* Арх. ЛОИИ. Ф. 36. On. 1. Д. 450, 556. 560, 570
62* Гос. публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Рукописный отдел (Далее: ГПБ). Эрмитажное собрание. 1163 .
63* Забелин И. Е. Материалы по истории, археологии и статистике города Москвы. М., 1891. Ч. 2. С. 1463-1600.
64* ЦГАДА. Ф. 277. Оп. 2. Д. 1 – 1888; Оп. 14. Д. 301, 1153; Оп. 16. Д. 4.
65* Там же. Ф. 397. On. 1. Д. 521, 5276/1 – 5276/30.
66* Там же. Ф. 19, д. 40. Ср.: Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции. М., 1786. Т. 6, кн. 2. С. 547-667.
67* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 1, 3, 10, 13, 14, 15, 11 и др.
68* Там же. Ф. 17. On. 1. Д. 44.
69* Там же. Ф. 18. Оп. 2. Д. 3, 83, 84 и др.
Глава вторая Гости и гостиная сотня в конце XVII – XVIII в.
Положение и судьбы гостей в конце XVII – XVIII в.
Почти на всем протяжении истории России периода феодализма, включая первую четверть XVIII в., гости вместе с торговыми людьми гостиной сотни составляли наиболее могущественную, в экономическом отношении наиболее сильную часть торгово- промышленного населения. Уже в памятниках X в. (договорах Олега и Игоря с греками) этот термин распространялся на русских купцов, торгующих в чужих землях 1*. В дальнейшем, с XIV в., когда главным городом южной торговли Руси становится Сурож (Судак), за гостями – вначале выходцами из Крыма, а затем и русскими – закрепляется бытовой термин «сурожане». С падением в конце XV – начале XVI в. крымской торговли слово «сурожанин» исчезает из обихода 2*, а название «гость» получают представители зародившегося во второй половине XVI в. и окончательно сформировавшегося во второй половине XVII в. высшего купеческого корпоративного объединения.
Здесь преследуется цель изучения гостей в заключительный период их существования и уяснения по мере возможности характера «угасания» этой социальной группы. Ввиду того что гости представляли не только экономически господствующую, но и самую привилегированную торговую прослойку, целесообразно проследить изменение правового их положения, а затем уже обратиться к динамике формирования состава гостей и их конкретным судьбам.
Изучение истории гостиных родов имеет некоторые особенности, о которых следует сказать. Состав гостей в XVII – начале XVIII в., хотя и был довольно стабилен, не оставался неизменным. Некоторые из них теряли звание «гостей», разоряясь или умирая, другие приобретали его. В целом можно выделить две тенденции. Вплоть до конца XVII в. шло некоторое увеличение количества гостей, а в первые полтора десятилетия XVIII в.- резкое сокращение. Окладной список гостей и гостиной сотни 1713 г. очень ярко показывает степень этих изменений. Если по окладу Военного приказа 1705 г. (о котором говорится в списке 1713 г.) среди гостей насчитывалось 27 фамилий (собственно гостей было, естественно, больше, поскольку в ряде родов было несколько представителей в этом звании), то в 1713 г. в качестве «наличных» московских гостей числилось только 10. Из оставшихся 5 жили «по другим губерниям» и «10-й деньги по Москве не платили», а члены прочих 12 фамилий либо умерли (11), либо «оскудали» 3*.
Изменения, происходившие в составе гостей, особенно связанные с фактором биологического разрушения родов, несколько облегчают задачу прослеживания судеб их и их детей в XVIII в. Из числа 10 родов «наличных» московских гостей только 5 дали потомков, доживших до середины или даже конца XVIII в. Это Исаевы, Филатьевы, Чирьевы, Шустовы и Нестеровы 4*. Здесь предпринята попытка раскрыть характер их деятельности и положение в XVIII в. Относительно других, и в силу характера развития фамилий, и в силу скудости фактического материала, мы вынуждены были ограничиваться чаще всего отрывочными характеристиками. Но и эти сведения дают отчетливое представление о состоянии института гостей накануне его юридического уничтожения в 1728 г. Что касается гостиных родов, которые исчезли еще в XVII в., то хотя нами и не ставилась задача их специального изучения, но данные о них были использованы при исследовании динамики количественных изменений состава гостей во второй половине XVII в.