Генерал-адмирал. Тетралогия

Злотников Роман Валерьевич

Адмирал совсем уж было решил сразу по возвращении из России подать в отставку, чтобы не принимать участия в том позоре, который ожидает испанский флот, да и всю Испанию в скором (он в этом теперь уже не сомневался) будущем, но тут Авелан сообщил, что генерал-адмирал вернулся в Петербург и готов принять его. И Сервера предпочел отложить окончательное решение до своей беседы с великим князем.

Во дворец великого князя адмирал Сервера приехал в обед, добравшись из Кронштадта до Санкт-Петербурга на предоставленном ему комендантом Кронштадтского порта новом турбинном катере. Причем прибыл, так сказать, прямо к парадному подъезду, потому что дворец располагался на набережной Фонтанки и имел собственную пристань. Катер был не слишком большим, но способным развивать невероятную скорость, наглядно демонстрируя превосходство нового типа двигателя, который русские начали активно внедрять на своем флоте. Этот двигатель не был чисто русским изобретением. Над

подобным типом двигателя активно работали англичанин Парсонс и швед Густав Лаваль, но именно русский инженер Павел Кузьминский [19] сумел добиться наибольшего успеха. И не мудрено. Как Сервера узнал, генерал-адмирал не только уделял работе Кузьминского самое пристальное внимание, но и скупил все патенты в этой области, от сопла Лаваля, до конструкции неподвижных лопаток, которые могли бы хоть немного продвинуть конструирование двигателя данного типа. И вот результат — налицо, так сказать. Вернее, под ногами — слегка бьет в подошвы легкой вибрацией палубы… Конечно, пока образцы этого двигателя могут использоваться только на не слишком больших кораблях, но среди русских офицеров уже ходят слухи о том, что в разработке находятся проекты двигателей для броненосных крейсеров и даже броненосцев. Впрочем, это представлялось делом достаточно отдаленного будущего. А вот перевод отопления котлов боевых кораблей с угля на нефть в Российском флоте был уже реальностью. Адмирал Сервера прекрасно представлял себе, что это значит для военного флота. Во-первых, довольно заметно сокращается экипаж, поскольку нефтяное отопление котлов не требует такого количества обслуживающего персонала, в первую очередь кочегаров, какого требовал уголь. Во-вторых, емкости с нефтью можно изготавливать практически любой формы и располагать их почти в любом месте корабля, поскольку, в отличие от угля, как для загрузки, так и для доставки нефти к топкам не нужно обеспечивать доступ к емкостям для хранения нефти людям и погрузочным механизмам. Можно обойтись парой небольших труб: одной для закачки нефти, а другой — для доставки ее в топку. В-третьих, нефть обладает на треть большей теплотворной способностью, чем уголь, из чего вытекает, что ту же скорость и дальность хода обеспечит меньшее по весу и объему количество нефти. А сэкономленное на этом, как и на сокращении экипажа за счет кочегаров (то есть еще и мест для их размещения, и необходимых для них запасов пищи и воды), водоизмещение можно — это в-четвертых — использовать либо под более сильную артиллерию, либо для более мощного бронирования. В-пятых, нефть куда меньше загрязняет топки, чем даже самый качественный кардифф… [20] Но среди всех морских держав (а после всего увиденного здесь испанец однозначно отнес Россию к числу сильнейших) только Россия ныне могла себе позволить перейти на нефть, поскольку обладала почти половиной всей разведанной нефти земного шара (больше, чем в России, нефти было только в САСШ)… Ну да, Россия и, пожалуй, САСШ. Испании это вообще не светило. Впрочем, и Россия также была пока только в начале пути, а в САСШ еще даже и не думали ни о чем подобном. И адмиралу оставалось лишь возблагодарить за это Господа и пресвятую Деву Марию.

Ждать в приемной Сервере пришлось недолго, но даже эти несколько минут дали ему представление о том, почему русский флот столь разительно отличается от испанского. Если испанское военно-морское министерство, да и морской штаб тоже больше напоминали дворцы благородных идальго, предназначенные скорее поражать воображение и служить подпиткой тщеславия для обитателей их кабинетов, то в России даже личный дворец генерал-адмирала производил впечатление крупного штаба, ну или штаб-квартиры крупного треста. Его коридоры были заполнены людьми, очереди у дверей кабинетов двигались довольно быстро, и большинство из тех, кто туда заходил, в отличие от всего виденного испанцем на родине, чаще всего покидали эти кабинеты с воодушевленными лицами. Оставалось только позавидовать тому потоку энергии, который бурлил в этих стенах.

Великий князь принял его в своем кабинете, расположенном на третьем этаже присутственной части дворца.

— Добрый день, мой дорогой адмирал, рад встрече, — с улыбкой поприветствовал он испанца на английском, который знали оба, поднимаясь из-за массивного стола. — Прошу вас, проходите, присаживайтесь… Кофе, чай или, может быть, орчаты?

Сервера удивленно воззрился на великого князя. Тот рассмеялся:

— Ну, полной идентичности этого напитка я вам не гарантирую, все-таки ингредиенты у него не совсем аутентичные, но… русскую подделку под него обещаю.

Сколь бы ни были тяжкими причины, которые привели его сюда, Паскуаль Сервера невольно улыбнулся. Орчата была приветом из Испании, причем добрым приветом, а он успел соскучиться по добрым приветам с родины.

— Я рискну — орчаты.

Когда испанец продегустировал принесенный секретарем напиток, на самом деле напоминавший орчату весьма отдаленно, но все-таки напоминавший, и развернулся к хозяину кабинета, великий князь встретил его взгляд спокойно. Адмирал одним глотком опрокинул в себя орчату и решительным, движением поставил на стол опустевший стакан.

—

Ваше высочество… — начал он.

— Вы хотите узнать, почему я назвал будущую войну скорой? — прервал его хозяин кабинета.

Сервера осекся, а затем молча кивнул. Раз хозяин решил сразу же взять быка за рога — что ж, испанец будет последним, кто выразит по этому поводу свое недовольство.

Генерал-адмирал усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Потому что я очень уважаю янки и даже где-то преклоняюсь перед ними.

Адмирал поежился. Тон великого князя был чрезвычайно далек от преклонения. Скорее в нем сквозило презрение.

— Они создали такую систему власти, которая позволяет им не делать ничего из того, что не требуется им самим, не обращая внимания на ранее принятые обязательства. И наоборот, делать то, что им выгодно, точно так же не обращая внимания ни на какие свои обязательства. — Тут великий князь снова усмехнулся: — А что, очень удобно. Что бы ни произошло — ответ один: «Это были обязательства прежней администрации».

— Я… не совсем понимаю, — робко начал Сервера, — как это связано с…

— Будущей войной?

— Да.

— Очень просто. Янки уже подготовились к войне. Флот развернут и превышает испанский по водоизмещению в два раза, а по мощности залпа — в два с половиной. Армия, недавно составлявшая чуть более двадцати пяти тысяч человек, увеличена втрое. И могу вас уверить, с началом войны увеличится в разы. При их экономическом потенциале и численности населения они вполне могут развернуть армию даже в миллион человек… К тому же у них прочные связи с кубинскими и филиппинскими инсургентами, поэтому американцы рассчитывают также и на их поддержку. И имеют для того все основания. Испания же, если я не ошибаюсь, дошла до крайнего предела напряжения всех своих военных сил. Во всяком случае в той части, которую она способна задействовать за пределами своей европейской территории… Так что пушки заряжены. Нужно только поджечь затравку.

— Но у американцев нет повода нападать на Испанию! — возмущенно воскликнул Сервера. — Они не могут пренебречь всеми нормами международного права! Это, это… это обойдется им очень дорого. Европейские державы не потерпят такого беззакония по отношению к Испании, своему соседу. И если я не рассчитываю, что какая-то из европейских держав решится открыто встать на сторону Испании в военном конфликте, то сомнений в том, что солидарность с нами будет выказана иным, причем очень неприятным для янки способом, у меня нет.

Генерал-адмирал хмыкнул, вероятно оценив деликатное «иным, причем очень неприятным для янки способом», и негромко произнес:

— Если повода нет — его следует создать.

— Как?

— Не знаю. Возможно, вы где-то подставитесь. Например, убив в какой-нибудь кубинской деревне чуть больше, чем обычно, местных жителей, поддерживающих мятежников. Или захватив, — губы великого князя саркастически изогнулись, — мирное американское судно, выполняющее обычный торговый рейс, естественно, лживо обвинив его в перевозке на Кубу военной контрабанды. С такими акулами пера, которые есть у господина Херста, [21] американскую публику можно будет убедить в чем угодно. Даже если повод окажется не слишком значительным. Более того… — Великий князь замолчал, а на лице его появилось выражение, будто ему только что в голову пришла некая мысль, в которую он сам пока не может поверить. — Более того, — повторил он спустя некоторое время, — я не исключаю, что столь беспринципная личность, как господин Херст, будет готова пойти даже на то, чтобы лично, не обращаясь в правительство, организовать какую-нибудь грязную провокацию. Настолько грязную, что ни одно правительство, даже янки, никогда бы не пошло ни на что подобное. Херст же вполне на это способен. — Великий князь вздохнул. — Впрочем, это всё предположения. Факты же таковы. Американцы очень не любят держать под ружьем слишком много народа. Это дорого и непроизводительно. И опасно для их системы власти. Поскольку их президент может решить, что он действительно чего-то значит и способен как-то трепыхнуться против денежных мешков, поставивших его на это место. И я не вижу никаких объективных оснований для подобного увеличения численности армии… Ну, кроме желания американцев вмешаться в ваш конфликт с кубинскими мятежниками и принудить Испанию передать опеку над Кубой в руки САСШ. Тем более что об этом уже давно говорят множество влиятельнейших американских политиков, промышленников и военных, например тот же Мэхэн. А вышеупомянутый господин Херст давно раздувает антииспанскую истерию. Так что вывод однозначен — война. И скоро.

Сервера некоторое время обдумывал слова великого князя, затем, вздохнув, произнес:

— Не нахожу никаких серьезных возражений против этого вывода, но все же хочу надеяться, что на нечто совсем уж грязное янки не пойдут. А это дает надежду на то, что нам удастся привлечь на свою сторону Европу, которая сумеет остановить агрессию. Потому что в противном случае мы никак не сможем противостоять янки…

В глазах великого князя мелькнуло нечто похожее на насмешку. Впрочем, мелькнуло и пропало, оставив только сочувствие. А потом он наклонился к испанцу и мягко потрепал его за плечо: