Генерал его величества
Шрифт:
Доктор пробыл у нас до вечера и отчалил, только убедившись, что помирать пациентка не собирается. Уходя, он велел его звать, если что, и с уважением сказал, что у больной очень сильный организм.
Еще сутки мы с Гошей по очереди дежурили у постели Марии Федоровны. Забежавший ненадолго доктор сказал, что все нормально, капельница больше не нужна, кризис прошел.
На следующий день Мари уже полноценно пришла в себя и попыталась встать. Я говорю именно попыталась, потому как с этим пришлось малость подождать — и отнюдь не из-за медицинских
Относительно того, что сейчас время в ее мире стоит, она была уже в курсе и поэтому никуда не торопилась, как должное приняв необходимость еще на пару дней остаться в моем коттедже.
— Я беспокоилась за Ники, — пояснила она, — но раз мы вернемся в тот же момент, можно не спешить…
— А чего за него беспокоиться? — поинтересовался я.
— Но ведь и его тоже… — растерянно пояснила императрица.
— Что? — не понял Гоша.
А я уже начинал подозревать, что понимаю…
— Так тебя траванули не в тихой домашней обстановке, а на каком-то сборище? — уточнил я.
Мари возмущенно глянула на меня («Джордж, мы же не одни!» — читалось в ее глазах), но ответила:
— Я пригласила на завтрак графа Ламсдорфа, чтобы обсудить с ним письмо моей сестре. Но тут без приглашения приехал Ники, еще до графа… Завтракали мы втроем. Вдруг Ламсдорфу стало нехорошо, он извинился, секретарь помог ему выйти. А потом плохо стало мне…
— Разберемся, — пообещал я, — кому там стало хорошо, а кому не очень… Но это значит, что если инициатором покушения был не Николай… — Мари снова одарила меня взглядом, — то по возвращении мы застанем его в очень тяжелом состоянии. То есть еще и на него портал придется тратить, когда вообще неизвестно, сколько их осталось!
— А что, ты предлагаешь не делать ничего? — нахмурился Гоша.
— Наоборот, много чего, и исключительно в комплексе. С собой мы возьмем антидот, первый укол я ему и сам сделаю. Потом перетащим сюда на растерзание медицине. Как очухается — сразу бумагу ему под нос, пусть отречение подписывает по состоянию здоровья. Подпишет — вернем семье здоровым. Разве только с соблюдением некоторых мер предосторожности. Прошу присутствующих утвердить этот план.
— А что за меры? — поинтересовался цесаревич.
— Например, торпедировать его лошадиной дозой. Вернется и огласит отречение — предупредим, что полгода ему вообще нельзя ни капли, да
В комнате повисло тяжелое молчание. Наконец его нарушила Мари:
— Кажется, на военных советах первым говорит младший по званию? Тогда я — за.
— Следующий я, мое мнение и так известно. За.
— За, — кивнул Гоша.
— Ну значит, начинаем потихоньку, без спешки, собираться. Мне тут надо отъехать на полдня по поводу всякой медицинской химии…
Наше появление в спальне Аничкова дворца добило пытающегося подняться с четверенек тамошнего врача. Вот только что эти двое шагнули к невесть как образовавшейся дырке в стене, утаскивая с собой находящуюся при смерти императрицу, — и вдруг дырка исчезла, а стоят уже трое! Причем императрица мало того что имеет нормальный цвет лица, стоит на своих ногах, совершенно не собирается помирать, так еще и одета непонятно во что.
Я подошел и рывком поднял его на ноги. Он с ужасом глянул на меня и даже, кажется, попытался перекреститься дрожащей рукой…
— Значит, так. Вы уже поняли, что видели то, чего вам лицезреть было совершенно не положено. Слышали, что относительно вас предлагал его высочество? В общем, хотите дожить до вечера — сидите тихо и из дворца ни ногой. А теперь отвечайте — где Николай?
— У… уехал… ему тоже стало плохо, он позвонил Гиршу…
— Куда уехал?
— В Зимний…
Я снял трубку телефона:
— Зоя? Это Найденов. Обеих фрейлин в полном снаряжении — в спальню к Марии Федоровне, а меня соедини с гаражом… Гараж? Бронемашину на выезд в сопровождении дежурной смены, вооружиться автоматами, действуйте.
Мари осталась изображать из себя с трудом выздоравливающую страдалицу, а мы в сопровождении «нары» с десятком бойцов помчались к Зимнему. Что там говорил доктор Дима про Мари? Еще десять минут — и спасать было бы некого… Выходит, одна надежда, что Ники досталась доза поменьше.
Нас еще и не сразу пустили, охрана Зимнего пыталась выступать, тогда Гоша, плюнув на конспирацию, позвонил прямо из автомобиля… Наконец мы оказались в небольшой комнате на втором этаже южного крыла. И прямо от дверей я понял — спешить некуда, аптечку я тащил зря, около живого так не стоят…
Впрочем, медицинский чемоданчик мог бы пригодиться, будь у меня хоть малейшее желание его использовать, — наше появление повергло собравшихся в шок. Кто-то пузатый шумно грохнулся в обморок, остальные стояли разинув рты…
«Эх, сказать бы теперь что-нибудь значительное, — подумал я, — типа „какой светильник разума угас!“. Хотя, пожалуй, это будет перебор… Да о чем это я, у меня всего десяток автоматчиков на весь дворец! А тут сейчас могут начаться очень интересные события, как народ очухается».
От группы возле новопреставленного отделилась могучая фигура и молча встала рядом с Гошей. О, и генерал-адмирал тут, уже лучше…
Я тоже подошел к цесаревичу и негромко сказал:
— Ваше величество, разрешите в силу чрезвычайной ситуации принять дополнительные меры по охране дворца.