Генерал Скала и сиротка

Суббота Светлана

От неожиданности я подалась назад и налетела на кого-то спиной.

— Ого, — пробормотал низкий мужской голос прямо мне в ухо. А на талию, легко удерживая меня от дальнейшего падения, легли две крепкие ладони. — Милая лаэра^[1], позвольте я сначала найду свободный стол и сяду, тогда вам будет удобнее разместиться у меня на коленях.

И руки неизвестного по-хозяйски уверенно погладили меня по бокам. Ахнув, я вывернулась из неприличных объятий. Удивительно, но при всей тренированности мышц, было ощущение, что освобождаюсь только потому, что мне

это позволяют.

Обернувшись, увидела прямо перед собой широкую мужскую грудь в белой сорочке и накинутой сверху потертой синей куртке военного наемника. Ой. Подняла голову выше… И встретилась взглядом с ироничными ярко голубыми глазами.

— Это была ошибка, — сообщила я. — Прошу прощения за неловкость.

— Конечно, — хохотнул стоящий рядом усатый мужчина. — Ты уже третья, кто «случайно» наталкивается на нашего Ульриха. Прямо со всех сторон несетесь как бабочки на огонь…

— Но в этот раз я не против, — прервал его голубоглазый, продолжая меня пристально рассматривать. Уголок четко очерченного рта дрогнул. — Если лаэра хочет…

— Лаэра категорически ничего не хочет, — прервала я его, осторожно отступая. И надеясь, что в этот раз удастся ни на кого не налететь. Похоже, меня приняли за любительницу приключений, решившую оригинально познакомиться. Надо же… не знала, что такой способ практикуется среди горожан. Выбираешь симпатичного парня и несешься на него подобно быку. Рухнул под весом прелестницы — фу, слабак, не подходит. Устоял, значит надежен и можно строить глазки.

Судя по тому, как меня постоянно пытается сбить с ног судьбоносный рок, он на меня крепко запал.

— Хорошего вечера, — я постаралась попрощаться предельно холодно. И сначала медленно, а потом ускоряясь и едва не переходя на бег, отправилась к лестнице.

Никак не привыкну к разговорам с незнакомцами.

Два месяца прошло, как я потеряла отца, а с ним и контроль над родовыми землями. Пусть маленькими и северными — не всякий купец к нам доберется, но все же… Они испокон веков нашими были, и, можно сказать, я каждого жителя в селениях знала лично.

Моргнув сухими глазами, я толкнула магию по ногам, привычно приняв боль, сопровождающую любое волшебство. Но лучше потерпеть, чем снова угодить в опасную ситуацию, неловко задев какого-нибудь наемника. Я торопливо поднялась по ступенькам до первого лестничного пролета, прижалась к опорному столбу, чтобы стать менее заметной из зала, и осторожно выдохнула.

Осталось дождаться появления остатков нашего необычного семейства дас Хельвинов.

Две недели назад король-завоеватель прислал категоричный приказ «сиротам почившего герцога срочно прибыть в Лунный Дворец». В письме не было ни соболезнований, ни конкретных имен, к нам с сестрами даже не обращались «Леди». Просто — «сироты». И теперь мы едем… как можем… Вполне успешно, кстати, учитывая, что остались всего ночь да день пути до столицы.

Внизу в таверне вдруг стало тихо. Только что все шумели, смеялись, перекрикивались и вдруг — даже дыхание затаили. Я усмехнулась.

В широко распахнутую дверь, сразу после двух закутанных в шали женщин с сумками в руках и хромающего старика-Гектора, зашла моя мачеха, вдовствующая герцогиня дас Хельвин. Под мелодичный, едва слышный звон ножных браслетов.

Шелковое трехслойное платье должно было скрывать женственную фигуру, выточенную подобно алмазу многочасовыми танцевальными тренировками. Но даже утаивая формы, оно не могло украсть красоту движения у гибкого идеального тела. Леди Камалия могла бы стать музой для любого музыканта или останавливать битвы своим появлением, но предпочитала тишину личных покоев и ежедневную сладость кайши. По-моему, со времени замужества она впервые покинула крепость Хельвинов.

За мачехой шаг в шаг, словно под неслышную мелодию шли две мои сестры. Такие же по покрою наряды в пол. Мерное покачивание бедрами. Лица, прикрытые вуалями, волосы под полупрозрачными платками.

Легендарные женщины Джунгарии, настоящие «джунгарские птички», те, кто обычно жил под семью замками гарема, сейчас чинно плыли через трактирный зал обычного постоялого двора.

Вот такая у нас удивительная северная семья, почти полностью состоящая из южных женщин.

Замыкали «шествие» трое стражей с мечами на поясах. Хорошо, что на них никто уже не смотрел. Потому что все они были зелеными юнцами, едва прошедшими совершеннолетие. И выглядели соответственно — испуганно, неловко. Тонкими веточками бултыхались в броне, увы, так и не подогнанной по размеру. Снаряжал их в дорогу оставшийся дома дядя — иначе говоря никто.

Причем отговорки у дяди были вполне разумные — наше маленькое герцогство и так полностью обескровлено, остатки армии, состоявшие из раненых и инвалидов, делали вид, что защищают стены родовой крепости. В итоге дядя отправил нас в путь под девизом «Перебьетесь». У него самого уже был наследник, если что-то случится, родовая линия не прервется. «Дас Хельвин умер! Да здравствует дас Хельвин!».

Пока весь зал, затаив дыхание, наблюдал за маленьким представлением, я помахала сверху, зная, что меня сразу увидит Гектор.

Невольно я наклонилась вниз, чтобы посмотреть, как среагировала компания наемников. Оказалось, что они уже сели за свободный стол и так же, как все, замолчали при виде вошедших.

Мужчины, как я и предполагала, не могли оторвать взгляда от танцующих движений бедер южных женщин. Усатый даже привстал с лавки, чтобы лучше видеть происходящее. Зато голубоглазый, приглашавший присоединиться, расслабленно сидел боком, опираясь локтем на стол и вытянув в проход длинные ноги в ботинках с металлическими ободами на носах. Он поглядывал на происходящее с ленцой, словно всю эту красоту видел не раз.

Даже его тяжелая ладонь расслабленно свешивалась со столешницы, а не сжималась в кулак и не выбивала беззвучную дробь в такт женским шагам как у его товарищей. Хм.

Я уже поднималась наверх, а образ крепкой кисти с сильными, породистыми пальцами никак не шел у меня из головы.

Открывая оплаченные комнаты, я хмурилась, пытаясь понять, что именно меня зацепило. И только дождавшись всех на этаже и отправив одну из служанок вниз за ужином, а вторую — помогать сестрам и мачехе с переодеванием, вдруг осознала отчего напряглась. Ухоженность.