Генерал в Белом доме

Иванов Роберт Федорович

Друзья Джона вначале чувствовали себя очень неловко в присутствии столь высокой персоны. Но постепенно, главным образом благодаря усилиям генерала, установилась доверительная, непринужденная обстановка. К концу обеда пять кадетов настолько освоились, что даже «стали давать главнокомандующему советы, как вести военные действия» [266] .

Все девять часов, проведенные Джоном с отцом, ушли главным образом на разговоры на неисчерпаемую тему – домашние дела, учеба, война. Состоялось долгое, обстоятельное обсуждение вопроса о том, какую специализацию выбрать сыну в армии – пехоту или артиллерию. Приближался срок окончания академии, а Джон все еще не мог отдать предпочтение ни тому, ни другому.

266

Davis K. Op. cit., p. 455.

Во время пребывания в США Эйзенхауэр встретился

с президентом Рузвельтом. Сын президента Эллиот, присутствовавший при этом свидании, всячески старался не допустить обсуждения политических вопросов, которые могли бы взволновать больного отца. Рузвельт был болен гриппом, но все же принял Эйзенхауэра. Президент полулежал в кровати, обложенный подушками, и курил сигарету, вложенную в длинный мундштук. В ходе беседы он сообщил Айку о своих планах раздела Германии между союзниками по антигитлеровской коалиции. «Я, – заявил президент, – выступаю за то, чтобы северо-западная Германия отошла к Соединенным Штатам» [267] . Генерал был против подобных планов и не считал нужным скрывать это.

267

Irving D. Op. cit., p. 32.

Из разговора с Рузвельтом Эйзенхауэр выяснил, что президент считает целесообразным оставить американские войска в Европе на продолжительный период. Главнокомандующий считал, что зоны западных союзников должны управляться единым командованием. Известно, что в конечном счете это мнение Эйзенхауэра возобладало.

«Покидая президента, – вспоминал Эйзенхауэр, – я сказал: «Искренне верю, что вы быстро поправитесь». Он поспешно ответил на это: «Да что вы, я лучше не чувствовал себя уже многие годы. Я в постели только потому, что врачи опасаются, как бы я снова не заболел, если встану на ноги слишком скоро». Больше я его уже не видел» [268] .

268

Эйзенхауэр Д. Указ. соч., с. 269.

Эйзенхауэр повидался с матерью, которой было уже 82 года, с родителями Мэми, с братьями. На эту встречу все собрались в доме Милтона, в Канзасе. Быстро летели дни короткого отпуска, и мысли Дуайта все чаще возвращались в Лондон, где его ждали новые важные дела.

16 января 1944 г. Эйзенхауэр прибыл в Англию. «Туманный Альбион» в тот день был действительно окутан плотным, казалось бы, непроницаемым туманом. «Теперь я вижу, что воистину возвратился в Лондон» [269] , – сказал Эйзенхауэр встречавшим его друзьям. Но лондонский туман не мог заслонить будущего, которое становилось все более отчетливым. Сроки начала операции «Оверлорд» были утверждены. Предстояла новая большая и трудная работа по подготовке к высадке во Франции, «величайшему событию» [270] его жизни, как потом неоднократно говорил Эйзенхауэр.

269

Summersby К. Op. cit., p. 121.

270

Childs M. Op. cit., p. 82.

На Британские острова из США и Канады прибывали все новые контингенты войск, накапливались боевая техника, военное снаряжение, продовольствие – все, что было необходимо для осуществления высадки десанта на материк.

В круг обязанностей Эйзенхауэра входило решение большого числа проблем. Немалую помощь главнокомандующему при этом оказывал опыт боев, полученный в Северной Африке и Италии.

Беспрерывно прибывавшие в Англию караваны судов свидетельствовали о том, что день вторжения неумолимо приближался. Немецкая разведка предпринимала лихорадочные усилия, чтобы установить время и место десанта. Но Эйзенхауэр умело маскировал свои планы, и абвер так и не получил практически никакой достоверной информации о планах союзников [271] .

271

Lovelace D. Op. cit., p. 126.

Перед высадкой в Северной Африке Эйзенхауэр использовал различные средства дезинформации противника: действия агентуры, печать, радио. В частности, он прибегнул к очень простой, но исключительно эффективной уловке для дезинформации противника: в союзные войска стали поступать большие партии зимнего обмундирования. Немецко-фашистское командование сделало вывод о подготовке союзников к вторжению в Норвегию и предприняло соответствующие предупредительные меры. Главнокомандующий союзных войск хорошо разбирался в вопросах военной разведки.

Стивен Амброуз считает, что оценка разведывательных данных, «по большому счету, скорее проблема предчувствия, чем научной разработки. Их надо чувствовать, а не изучать,

ощущать, а не вычислять. Это вид искусства – предвидеть, что противник сделает до того, как он сам это осознает. Эйзенхауэр был выдающимся мастером в этом деле» [272] .

Дезинформация противника играла важную роль, но только с ее помощью никто и никогда еще не выигрывал крупных сражений. Необходимо было рассматривать массу сложных проблем, координировать и увязывать многочисленные решения. И опять началась чехарда со сроками вторжения, которое перенесли с 5 мая 1944 г. по крайней мере на конец месяца. С учетом больших масштабов операции это потребовало новой напряженной работы всех служб штаба Эйзенхауэра.

272

Ambrose S. Ikes Spies. New York, 1981, p. 121.

Приведя слова Дуайта Эйзенхауэра, что второй фронт мог быть успешно открыт в 1943 г., Дэвид Эйзенхауэр делал вывод: «Во всяком случае, как заявлял Эйзенхауэр, позиция союзников была "больше выжидательной, чем позитивной"» [273] .

Английские руководители, в первую очередь Черчилль, выступили против плана Эйзенхауэра нанести комбинированный удар по противнику с севера и с юга Франции. Черчилль продолжал вынашивать свою идею прорыва через Северную Италию на Балканы [274] . По поводу планов Черчилля Эйзенхауэр писал: «Хотя Черчилль и не говорил ничего об этом, я полагал, что его истинное беспокойство, вероятно, вызывалось скорее политическими, нежели военными соображениями. Возможно, он думал, что в условиях послевоенной обстановки, когда западные союзники крупными силами обоснуются на Балканах, это будет более стабилизирующим фактором, чем оккупация этого региона русскими…» [275] .

273

Eisenhower, David. Op. cit., p. 95.

274

Cooke A. Op. cit., p. 40-43.

275

Эйзенхауэр Д. Указ. соч., с. 331.

Эта позиция англичан вносила серьезный элемент дезорганизации в стратегические планы Эйзенхауэра. Главнокомандующего сильно беспокоило и то, что количество войск и военного снаряжения, по его расчетам, не достигало минимума, гарантирующего успешное осуществление операции «Оверлорд» [276]

Эти опасения были лишены оснований. Западные союзники располагали силами, вполне достаточными для успешного осуществления десанта на материк.

Накануне вторжения во Францию под командованием Эйзенхауэра в Европе насчитывалось 2 876 439 солдат и офицеров – 39 дивизий (20 американских, 17 британских, в том числе 3 канадские, 1 французская и 1 польская) [277] .

276

Summersby К… Op. cit., p. 124.

277

Эйзенхауэр Д. Указ. соч., с. 86-87; История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945, т. 4. с. 524.

Эйзенхауэр отмечал, что борьба будет носить бескомпромиссный характер, и сообщал в Вашингтон, что необходимо наносить постоянные и все более мощные удары по германским войскам «до тех пор, пока нацисты не будут сокрушены на поле боя. Другого пути не дано. Военный разгром – единственный аргумент, который понимают нацисты. Правда, я не жду, что они воспримут этот аргумент быстро и без ожесточенного сопротивления» [278] .

Эйзенхауэр отдавал себе отчет в том, что дальнейший ход войны во многом зависит не только от исхода боевых операций, но и от того, насколько удастся сплотить союзников. Страны фашистского блока откровенно делали ставку на раскол антигитлеровской коалиции, и Эйзенхауэр видел свою задачу в том, чтобы эта ставка оказалась битой. Руководствуясь этими соображениями, он проявил больше гибкости, чем другие англоамериканские руководители в сложной ситуации, создавшейся после высадки западных союзников во французской Северной Африке. Эйзенхауэр сумел в определенной мере самортизировать нараставшие франко-американские противоречия. Главная суть их заключалась в том, что по мере приближения завершающих сражений Второй мировой войны в США все более активизировались круги, выступавшие с антиголлевских позиций. Этот политический курс США наталкивался на серьезное сопротивление со стороны «Сражающейся Франции» и ее лидера Шарля де Голля.

278

Miller F. Op. cit., p. 266.