Генерал Юденич
Шрифт:
Главные же события декабрьского наступления 3-й турецкой армии под знамёнами военного министра султана-калифа Решада Мехмеда V разворачивались у Сарыкамыша.
События под Сарыкамышем в самом конце 1914 года имели исторический прообраз. В те дни над российским Закавказьем нависла поистине грозовая туча, как в далёком 1812 году, когда император французов Наполеон Бонапарт стоял со своей армией в сожжённой Москве, а на защищавшую Кавказ горсть русских гренадер и егерей славного генерала Котляревского [9] двинулись из шахской Персии конные полчища наследного принца Аббаса-Мирзы.
9
Котляревский Пётр Степанович (1782-1851) — российский генерал от инфантерии. В Русско-персидскую войну 1804-1813 гг. одержал победы на р. Араке (1810 г.), при Асландузе (1812 г.) и штурмом взял Ленкорань (1813 г.).
Сарыкамышская эпопея прославила генерал-лейтенанта Юденича как полководца Первой мировой войны и предала Турецкого маршала Энвер-пашу бесславию.
Глава шестая
САРЫКАМЫШСКАЯ ЭПОПЕЯ
План германских военных советников и мушира Энвер-паши был хорош. В случае даже частичного успеха русской Отдельной Кавказской армии грозили, если и не разгром, то тяжёлое поражение и появление неприятеля на землях Закавказья. Однако этого не случилось во многом благодаря полководческому таланту отправленного после 1917 года в историческое забвение Николая Николаевича Юденича.
...Надо отдать должное Энвер-паше. Он обладал достаточно полными агентурными данными о состоянии небольшого гарнизона конечной станции фронтовой узкоколейной железной дороги русских: для защиты тылового Сарыкамыша и многочисленных армейских складов в нём воинских сил они почти не имели.
Мушир Энвер-паша свой приказ о наступлении на Сарыкамыш закончил такими словами:
— Если русские отступят, то они погибли; если же они примут бой — нам придётся сражаться свиной к Карсу.
Гарнизон Сарыкамыша состоял из двух дружин государственного ополчения, в которое с началом войны призывались военнообязанные старших возрастов, а командный состав набирался из офицеров, призванных из запаса. И те, и другие давно отвыкли от оружия и были малопригодны для службы.
Кроме того, на станции были расквартированы два железнодорожных эксплуатационных батальона. Люди в них были ещё меньше годны к фронтовой службе, чем ратники государственного ополчения. И ополченцы, и железнодорожники-эксплуатационники были вооружены устаревшими берданками, имея всего лишь по пятнадцать патронов на ружье. В военном госпитале имелось небольшое количество вооружённых санитаров-нестроевиков.
По случайности на железнодорожной станции оказалось несколько стрелковых взводов, направляемых в тыл для формирования нового 23-го Туркестанского стрелкового полка (две сводные роты), и два орудийных расчёта с трёхдюймовыми пушками. Также случайно оказались в тот день в Сарыкамыше и двести человек выпускников Тифлисской школы прапорщиков, ехавших на фронт в свои воинские части.
Проездом на железнодорожной станции оказался и полковник Николай Адрианович Букретов. С началом войны выпускник Николаевской академии Генерального штаба и преподаватель Тифлисского военного училища, он стал штаб- офицером для поручений одной из фронтовых Кубанских пластунских бригад — 2-й. Он ехал через Сарыкамыш к месту своего назначения и в тот день задержался в селении.
В это время Сарыкамышский отряд Отдельной Кавказской армии, у которого конечная железнодорожная станция узкоколейки находилась в глубоком тылу, возглавлял помощник командующего генерал от инфантерии Александр Захарьевич Мышлаевский. Получив первые сведения о наступающих с гор турецких пехотных колоннах, он сумел разгадать замысел противника.
Мышлаевский понял, что главный вражеский удар приходится не по передовой позиции, а по тыловому Сарыкамышу, то есть главным силам русских кавказских войск, действительно готовились вторые Канны. Или, проще говоря, их собирались загнать в «мешок».
Мышлаевский связался по радио — искровой станции с армейским штабом в Тифлисе. Состоялся короткий разговор с генерал-лейтенантом Юденичем:
— Турецкая пехота численностью до двух дивизий наступает на Сарыкамыш.
— Штаб имеет эти данные, полученные два часа назад. Что мы имеем в Сарыкамыше?
— Почти ничего: две дружины ополчения и два железнодорожных батальона. Вооружены одними берданками.
— Вы определили старшего начальника на станции, кто будет руководить обороной?
— Да. Старшим будет полковник Букретов из кубанских пластунов. Я уже имел с ним разговор и приказал взять под своё командование всех военных людей, оказавшихся в Сарыкамыше.
— Как решён вопрос с боеприпасами?
— Букретову дано разрешение вскрывать любые склады и брать из них всё необходимое для ведения боя.
— Что можно сделать сегодня со стороны Тифлиса для помощи Сарыкамышу?
— Уже отправлено несколько полков второго Туркестанского корпуса. Но не хватает вагонов и паровозов.
— Тогда отправляйте стрелковые роты обозными повозками, сколь это будет возможно.
— Такое приказание уже отдано.
— Надо подчистить все армейские тылы, собрать людей в «водные пехотные роты.
— Такое делается, но требуемых результатов нет. Вопрос: чем может помочь фронтовой Сарыкамышский отряд?
— Принял решение: незаметно для турок снять с передовой часть войск и перебросить их под Сарыкамыш.
— Это очень рискованно: фронт будет оголён.
— Другого выхода у меня нет. В противном случае большие силы турок окажутся в глубоком тылу у передового Сарыкамышского отряда.
— Сколько войск снимается с передовой?
— 20 батальонов пехоты, 6 сотен казаков и пока 20 орудий. Возможно, буду отправлять ещё.
— Их позиции занимаются соседями?
— Да. Делается это незамедлительно и скрыто для турок.
— Надеюсь, что риск будет оправдан. Я покидаю Тифлис и к вечеру надеюсь быть в Сарыкамыше. Моё место там.
— Командующий оповещён о случившемся?
— Да. Он болен и приказал на месте командовать мне.
— Знают ли о глубоком обходе турками наших главных сил в Ставке?
— Туда отправлена телеграфом шифровка, но ответа пока нет. Где вы будете пребывать эти дни?
— Я тоже отправляюсь к Сарыкамышу с авангардными полками.
— До встречи на станции.