Генералиссимус с бантиками
Шрифт:
– Пять миллионов «зелёными», живыми.
– Ого. Это серьёзно, – откликнулся Игорь, вновь ещё более громче зевая. – А он едет с охраной или как-то иначе?
– Он это делает один, – с чувством гордости за своего смелого шефа ответила Зина.
– А как он это делает? – вдруг очень мягко спросил Игорь и быстро добавил: – Сегодня я приглашаю тебя в лучший из лучших ресторанов. И будет подарок.
Зина покраснела от удовольствия и начала подробно рассказывать, скользя взглядом по столу и раскачиваясь на кресле из стороны в сторону, но вот её взгляд остановился на обыкновенном перекидном календаре. На странице сегодняшнего дня было написано рукой Зины «Не забудь,
Прочтя непристойную самокритику, Зина быстро посмотрела на своё отражение в зеркальной стене. Она была эффектной, симпатичной девушкой тридцати пяти лет, но всегда не нравилась самой себе. А Игорь был вторым парнем в её жизни за последние пятнадцать лет…. причём, первый парень бросил Зину двадцать лет назад.
Игорь был руководителем охранной фирмы «Не стреляй». Так у него было напечатано на визитной карточке. Но Зина легко узнала, что такой фирмы не было ни в городе, ни в стране.
«Ох, дура, что я сказала бандиту», – зло подумала Зина и отметила, что голос Игоря исчез, а вместо него в трубке начали раздаваться прерывистые сигналы.
Зина метнулась в кабинет шефа, но дверь была закрыта на замок изнутри. Она едва не оборвала шнур своего мобильника, что висел на её шее, и опустила руку, вспомнив, что Сучков никогда не брал с собой телефон, уходя на «стрелку».
Зина на предельной скорости помчалась по канцелярии министерства к лифту. На бегу кому-то деловито проговорила:
– Опаздываю в больницу…Тётушка с приступом…
Кабина медленно, словно нарочно, двигалась вниз, а Зина свирепо глядя на зеркальную стену кабины, полным ярости голосом цедила сквозь зубы:
– И зачем ты родилась на это свет? Уж лучше бы не появлялась!
Она вихрем промчалась по коридорам и загородкам охраны, громко стуча каблучками босоножек, выскочила на улицу и долго не могла открыть ключом замок на своей машине. Руки тряслись от злости на саму себя. Наконец Зина открыла замок и скользнула в салон за баранку. А через минуту Зина уже тормозила перед входом в огромный двор коробки старинного здания, который занимал собой целый квартал. Со двора одна за другой выходили машины. Зина напряжённо вглядывалась в лица водителей. Увы, она никогда не видела шефа в гриме, она не знала номера его секретных иномарок. Один мужчина ей показался интересным. Она завлекательно улыбнулась ему и показала сигарету, словно просила зажигалку. Но он не остановился. Это был, конечно, Мефодий Петрович. Он с трудом удержал на своём лице скупую улыбку, по виду которой Зина легко узнала бы своего шефа. Сейчас он был в другом мире. А в левом внутреннем кармане его пиджака лежал паспорт без прописки на имя Геннадия Петровича Загоруйко с удостоверением слесаря – сантехника пятого разряда.
Мефодий Петрович, само собой понятно, был авантюристом, как и всякий знаток степа. В его голове звучали бешеная музыка рок-н-ролла, песня Юры «А зачем попу наган?» и громкий звук степа.
Он вывел машину на улицу, откинулся на спинку кресла и скупо двинул губами, с необычайной твёрдостью в голосе говоря:
– Сегодня я сделаю это!
Когда двор опустел, Зина в состоянии сильнейшего раздражения, воскликнула, сжимая сильные кулаки:
– Ну, чем бы пристукнуть себя?! – и мысленно увидела, как она стукала свою голову о стену, бетонную.
Самое неприятное для девушки было то, что Зина никогда не видела Игоря. А свою визитную карточку он прислал ей по обыкновенной почте, хотя познакомился с нею по интернету. И мог отправить Зине свои реквизиты по электронной почте, но там обязательно был бы обратный адрес. А на конверте обратного адреса не было, и Зина сразу поняла, что Игорь обыкновенный бандит. И, восхищённая тем, что наконец-то получила первое за всю свою долгую жизнь письмо, да ещё от мужчины, осыпала страстными поцелуями конверт и визитную карточку.
Зина прекратила мысленно обстукивать саму себя о бетонную стену и метнула руку к «бардачку». В нём лежал рисунок, который сделал Мефодий Петрович. У него была привычка во время заседаний, во время деловых бесед по телефону рисовать что-либо на бумаге. Иные рисунки Зина хранила у себя дома, а этот рисунок министр сделал вчера во время сложного разговора по телефону. Зина развернула сложенный вчетверо большой лист, на котором, по сути, была изображена карта Промышленной зоны, где Мефодий Петрович «забивал стрелку». Зина торопливо заскользила взглядом по карте, как вдруг за окошком её машины с левой стороны появилась рука и постучала пальцами по стеклу. Девушка включила механизм, опускавший вниз стекло и оторвала взгляд от карты. Увидела, как в салон стремительно просунулась рука с баллончиком и из него с негромким шипящим звуком вылетела струя газа. Она ударила в лицо Зине, и девушка тотчас потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то сразу вспомнила карту, но карта исчезла. Зина, ещё надеясь, быстро осмотрела салон, потом заглянула в «бардачок» и даже подняла кресло, предполагая, что в состоянии бесчувствия она могла спрятать карту под кресло. Но под креслом её рука наткнулась на обыкновенную женскую сумочку. Зина никогда не носила с собой сумочки, потому что считала себя юной девушкой. А сумочки носили зрелые или старые женщины.
Зина положила сумочку на колени, раскрыла её и сильным жестом руки вынула из сумочки пистолет «Вальтер». Его привёз с войны дедушка Зины Макар Егорович, бравый старшина. Он хотел научить стрелять из «Вальтера» свою дочь, говоря ей: «Это дело в хозяйстве всегда пригодится». Но та наотрез отказалась. А внучка уже в детстве проявила огромный интерес к пистолету. И дедушка охотно научил её стрелять из «Вальтера». А перед смертью сказал Зине свои последние слова:
– Целься неторопливо. Зря патроны не жги. Стреляй наверняка. Ну, будь, – и умер.
Зина выбросила из рукоятки на ладонь обойму, осмотрела верхний патрон на предмет: не отсырел ли? Потом привычно и умело вернула обойму в рукоятку пистолета. Передёрнула затвор, вогнав патрон в ствол, поставила затвор на предохранитель и сунула пистолет за пояс белых брюк. После чего Зина аккуратно застегнула пуговицы белого жакета.
В то время, когда Зина пробегала по канцелярии, Апония Стальевна, зрелая женщина, хотя она всем говорила, что ей двадцать пять лет – нарочно поставила на свой стол сумочку, чтобы все видели её. Так как Апония Стальевна считала, что только юные девушки носили с собой на плече сумочки. Апония Стальевна, продолжая работать над сложным кроссвордом, зло покосилась на бежавшую мимо неё секретаршу и громко сказала, чтобы Зина услышала её:
– Давно не молодая, потому и сумочку не носит.
– Опаздываю в больницу…Тётушка с приступом…– скороговоркой ответила Зина.
Апония Стальевна повернулась к сидевшему за стеклянным барьером Евгению, парню двадцати шести лет, и, тыча желтоватым от никотина большим пальцем в сторону убегавшей секретарши, громко, чтобы услышали все сотрудники канцелярии, каркнула:
– Потому и опаздывает, что с приступом!
Она курила только красную «Приму» и была членом КПСС более тридцати лет.