Генералиссимус Суворов
Шрифт:
Она поинтересовалась, как служит в полку сын генерала Суворова, и услышала в ответ самый лестный отзыв.
– Служит рядовой Александр Суворов исправно. Да вот только не слишком общителен, всё один да один. Сидит каждую минуту свободную с книгами.
Императрица воскликнула:
– А мне жалуются на моих гвардейцев, будто повесы они, пьянствуют, за барышнями влачатся. Так я говорю?
Командир полка предпочёл промолчать, а государыня приняла решение:
– Повелеваю произвести рядового Суворова в капралы не в очередь, а мне докладывать о его успехах дальнейших.
Производство состоялось 25 апреля 1747 года.
А вскоре государыне
Вместе с кадетами проходил он не только курс военных наук, вместе с ними занимался литературой, театром.
В то время в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе учился Михаил Матвеевич Херасков (1733–1807), будущий автор эпической поэмы «Россияда» (о покорении Иоанном IV Грозным Казанского ханства), трагедии «Венецианская монахиня», философско-нравоучительных романов «Нума Помпилий, или Процветающий Рим» и др., а также известных в те годы литературных произведений, относящихся к русскому классицизму.
М.М. Херасков с помощью кадета – выпускника 1740 года Александра Петровича Сумарокова (1717–1777), ставшего уже признанным писателем, образовал в корпусе «Общество любителей российской словесности». Суворов посещал занятия общества, читал там свои первые литературные произведения, среди которых были и «Разговоры в царстве мёртвых». Оно, к сожалению, не сохранилось. Печатался он и в журнале Академии наук, который назывался «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие».
Выдающиеся литературные дарования Суворова не нашли достаточного отражения в литературе. Между тем будущий полководец был охотно принят в литературный круг светил писательского общества того времени. К примеру, выпускник Сухопутного шляхетского кадетского корпуса 1740 года Александр Петрович Сумароков был автором весьма популярных в то время произведений: комедии «Рогоносец по воображению», трагедий «Дмитрий Самозванец», «Мстислав» и др., в какой-то мере предвосхитивших отдельные черты творчества знаменитого Д.И. Фонвизина.
Ну а что касается литературных способностей Суворова, то есть ведь и продиктованные им его автобиографии, есть и работы чисто теоретические, военные. Это «Суздальское учреждение» и «Наука побеждать». Написаны они своеобразно, по-суворовски, и безусловно, отражают его сложившийся стиль и разговорной речи, и письма. И в то же время являют пример грамотного и точного изложения материала.
Тут мы можем обратиться к весьма похожему примеру. Известно, что цесаревич Павел Петрович, сын Екатерины II и наследник российского престола, показывал во время учёбы очень большие способности в математике. Так вот учитель его Порошин говаривал:
«Если бы Его Высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем».
Как знать, может быть, тоже можно сказать и о Суворове. Единственно, что можно добавить: если у цесаревича Павла Петровича выбора не было, то Суворов, хотя и мог выбрать себе «партикулярную», просто не мыслил ни о чём другом, кроме службы военной.
Не случайно он, единственный среди всех своих сослуживцев по полку, подал прошение о разрешении ему посещать
Кадетский корпус давал глубокие знания в науке, искусстве, литературе. Что же касается непосредственного военного образования, то на этот счёт есть красноречивое свидетельство блистательного русского полководца Петра Александровича Румянцева, правда относящееся к более позднему времени. В период Русско-турецкой войны 1768–1774 годов по его просьбе Екатерина Великая прислала на пополнение армии двенадцать поручиков – выпускников Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Высочайшая по тому времени подготовка этих офицеров настолько поразила Румянцева, что он тут же отписал государыне. В письме он благодарил за присылку «вместо двенадцати поручиков двенадцати фельдмаршалов».
Безусловно, занятия в корпусе, хотя Суворов и не был его воспитанником, оказали значительное влияние на его становление.
Выдающийся исследователь екатерининского времени, наш современник Вячеслав Сергеевич Лопатин характеризует те годы следующим образом: становление государства «шло вместе с ростом национального самосознания. Во времена Суворова жили и творили Михаил Ломоносов, Александр Сумароков, Денис Фонвизин и Гавриил Державин, Федот Шубин и Фёдор Рокотов, Дмитрий Левицкий и Василий Боровиковский, Варфоломей Растрелли и Иван Старов… и многие другие выдающиеся деятели русской культуры, отразившие национальный социально-экономический и культурный подъём страны».
«Чем больше удобств, тем меньше храбрости…»
1 января нового, 1748 года в приказе по лейб-гвардии Семеновскому полку значилось: «Явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте».
Русский военный деятель Александр Владимирович Геруа, известный авторством военно-теоретической работы «К познанию армии», опубликовал в 1900 году, к столетию со дня смерти полководца, отметил:
«Зная особенности быта гвардейского полка того времени, будет ошибочно объяснять спартанские вкусы Суворова привычкою, выработанною во время долгого его пребывания солдатом… Суворов жил с немалыми удобствами, на квартире вне полка, у своего дяди-офицера. У него были свои дворовые; походы он совершал с комфортом, отдельно от «марширующего баталиона»; вообще широко пользовался всеми льготами солдата-дворянина».
В.С. Лопатин рассказал:
«Семеновский полк занимал в Петербурге обширную слободу «позади Фонтанки», застроенную вдоль прямых улиц («першпектив» и линий) административными, хозяйственными и жилыми домами. Ротные дома с огородами располагались вдоль своей линии. В солдатских было восемь покоев, каждый на два семейства или на четверых холостых нижних чинов; офицерские состояли из двух квартир: семейные жили отдельно, холостые – попарно. Каждая рота имела собственный плац для учений. Центром слободы являлся полковой двор, где располагались канцелярия и счетная комиссия, три цейхгауза для хранения оружия и амуниции, госпиталь, баня, швальня, где шились мундиры. Неподалеку стояла деревянная полковая церковь, освященная вскоре после прибытия Суворова в полк. Рядом находился полковой плац. Капралу Суворову недолго пришлось жить в солдатском доме. 6 сентября 1748 года приказом по полку ему было позволено квартировать «в лейб-гвардии Преображенском полку, в 10 роте, в офицерском доме, с дядею его родным, реченного полку с господином капитан-поручиком Александром Суворовым же».