Генералиссимус. Книга 1
Шрифт:
— Вы не горячитесь. Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся... Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вызовем вас.
Через сорок минут Жукова снова вызвали к Сталину. Войдя в кабинет, Жуков увидел, что к ранее присутствовавшим Мехлису и Маленкову прибавился еще и Берия. Это был плохой признак. Появление Берии не предвещало ничего хорошего.
Сталин сказал сухо, не глядя в глаза Жукову:
— Вот что, мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова.
— Куда прикажете мне отправиться?
— Куда бы вы хотели?
— Могу выполнять любую работу — могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.
— Не горячитесь, не горячитесь. Вы говорили об организации контрудара под Ельней, ну вот и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?
— Через час.
— Сейчас в Генштаб прибудет Шапошников, сдайте ему дела и уезжайте. Имейте в виду, вы остаетесь членом Ставки Верховного Командования.
— Разрешите отбыть?
— Садитесь и выпейте с нами чаю, — пытаясь немного смягчить ситуацию, сказал Сталин. — Да еще кое о чем поговорим.
Жуков сел за стол, ему налили чай, но состояние его и Сталина понять можно, да и все присутствующие тоже чувствовали неловкость после того, что произошло в этом кабинете. Разговор не получился.
Стратегическая дипломатия
К концу сентября положение советских войск еще более ухудшилось. Немцы завершили ликвидацию наших частей, окруженных под Киевом. Началось наступление на Московском направлении группы армий “Центр” — 77 дивизий! 2-я танковая группа под командованием Гудериана рванулась на Орел, а в ней было 5 танковых, 4 моторизованных и 4 пехотных дивизии!
Перешла в наступление на Харьковском и Сумском направлении группа армий “Юг”, началась Донбасская оборонительная операция.
В Крыму 51-я армия отошла на ишунские позиции, а из Одессы начали эвакуировать части в Крым.
Вот в такой напряженнейшей обстановке Сталин был вынужден сохранять и демонстрировать полное спокойствие, улыбаться и даже поднимать бокалы с вином, произносить любезные тосты, потому что на нем лежало и руководство дипломатической деятельностью. Именно в эти дни в Москве началась конференция представителей СССР (Сталин, Молотов), США (Гарриман) и Англии (лорд Бивербрук).
Открыл конференцию Сталин, он сообщил о положении на советско-германском фронте, разумеется, подчеркивая не активное наступление гитлеровцев, а упорные оборонительные действия своих войск. Затем он сказал:
— Большие трудности у наших войск из-за немецких танков. Германская пехота слабее нашей. А вот танки ведут за собой пехоту. Нам очень нужны противотанковые орудия, зенитные установки, средние бомбардировщики, колючая проволока. — Обращаясь к лорду Бивербруку, Сталин отметил: — Особенно быстро могли бы помочь англичане, вы ближе Америки, у вас есть готовые дивизии, которые, если трудно
Лорд Бивербрук тут же предложил:
— Британские дивизии, сосредоточенные в Иране, могут быть двинуты на Кавказ.
Сталин помнил давнюю мечту англичан захватить бакинские нефтепромыслы, в дни Октябрьской революции они уже пытались это осуществить. Сталин довольно строго ответил Бивербруку:
— На Кавказе нет войны, война идет на Украине. Бивербрук, будто бы соглашаясь:
— Для лучшего применения наших совместных усилий должны обменяться мнениями советский и британский генеральные штабы.
Гарриман предлагал более конкретные меры:
— Нам хотелось бы узнать состояние сибирских аэродромов, мы могли бы поставлять самолеты через Аляску.
— Вы получите такую информацию, — обещал Сталин.
На следующий день переговоры продолжились. У Сталина было плохое настроение из-за сложностей на фронте, он всю ночь разбирался с положением войск. Начал он с не очень любезных упреков союзникам:
~ Советская армия ведет тяжелейшие бои. Мы оттягиваем с Запада основные силы немцев, которые могли бы вторгнуться в Англию. На нас лежит главное бремя войны. А вы, господа, предлагаете в качестве помощи какие-то незначительные материалы и оборудование.
Бивербрук и Гарриман уверяли, что они делают все возможное в нынешней ситуации. Переговоры были прерваны.
Сталину нужно было срочно отправиться в Ставку, дела на фронте обострялись.
В 6 часов вечера, а этот же день, конференция снова продолжила работу. За несколько часов перерыва стало известно, что в Берлине получена информация о происходящих в Москве переговорах, по берлинскому радио сообщили об этом с таким выводом: “Западные буржуазные страны никогда не смогут договориться с большевиками”.
Сталин, продолжая разговор после перерыва, сообщил союзникам об этой новости и добавил:
— Теперь от нас зависит доказать, что Геббельс лгун.
Под нажимом Сталина союзники стали более сговорчивы — расширили список и увеличили количество поставляемой помощи в ближайшее время.
1 октября состоялось заключительное заседание конференции, на котором Молотов сделал обширный доклад. Выступили и союзники.
Несговорчивый лорд Бивербрук под влиянием авторитета и личного обаянуя Сталина изменил свои взгляды и отношение к российской проблеме, в его письме Гарри Гопкинсу эти перемены очевидны:
“После моего возвращения из России, примерно в середине октября 1941 года я поставил вопрос об открытии второго фронта с целью помочь России. Я считаю, что наши военные, лидеры демонстрируют свое постоянное нежелание предпринять наступательные действия. Наше вступление в Иран — это незначительная операция... Единственные операции, которые мы еще предприняли, — это бомбардировка на западе Германии и налет истребителей на территории Франции, что никак не может помочь России и повредить Германии в нынешней кризисной ситуации...