Генеральный конструктор Павел Сухой
Шрифт:
«Когда мне, только что закончившему МАИ, поручили эту работу, я воспринял ее как подарок судьбы, — вспоминает Л. И. Бондаренко. — Еще бы, разве это не счастье работать рядом с генеральным конструктором! Начинать пришлось почти с ничего. Не было методик расчета, много неясностей в совместной работе колеса и лыжи и так далее и тому подобное. Постепенно появилось понимание предмета, идея облекалась в цифры и линии. Павел Осипович заходил к нам в бригаду чуть ли не ежедневно, подолгу стоял у моего кульмана… Не было в этих визитах никакой парадности, был деловой, инженерный разговор, разговор на равных.
Сам Павел Осипович, прошедший путь
К шасси Павел Осипович, по-моему, питал особую слабость. Прекрасно понимал физику процессов, игру сил, чувствовал кинематику, распределение нагрузок… Благодаря его вниманию колесно-лыжное шасси было спроектировано, изготовлено и испытано в рекордно короткий срок.
Прошли первые рулежки по мягкому грунту, уточнено взаимное положение колеса и лыжи («лыжонка», как ее сразу окрестили). Наступил день первого вылета. Велика была моя радость, когда Павел Осипович пригласил и меня с собой на первый вылет. На служебном Ил-14 перелетели на один из испытательных аэродромов с грунтовой полосой. Была весна, мягкого грунта или просто грязи было более чем достаточно. Павел Осипович [165] выслушал доклад летчика и ведущего инженера о результатах пробных рулежек, дал разрешение на взлет. По весенней распутице двинулись ближе к точке приземления: впереди в галошах Павел Осипович, все остальные (без галош) — за ним. Мы вязли в грязи, а самолет двигался уверенно! Павел Осипович прошел вдоль колеи, оставленной колесно-лыжным шасси: остался доволен. «Похоже, идея себя оправдала», — произнес он.
В архиве конструкторского бюро есть кинофильм, посвященный эксплуатации самолетов Су-7Б с грунтовых аэродромов. Наиболее впечатляет один фрагмент. На грунтовом аэродроме безнадежно застрял автомобиль-заправщик, вызволять его из грязи пришлось мощному трактору С-80. А в это время самолет Су-7Б, поднимая при своем движении фонтаны грязи, объезжает застрявшую технику и уходит на взлет…»
В заключение рассказа о истребителях-бомбардировщиках приведем еще несколько отзывов о них.
Вот что рассказал Герой Советского Союза, маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко:
«Конструкторское бюро Сухого постоянно нацелено в будущее. При обсуждении параметров нового самолета Павел Осипович принимал к разработке наивысшие данные на грани возможности науки и техники, и даже чуть больше.
Военно-воздушные силы всегда опирались на достижения этого КБ. Огромный конструкторский талант Павла Осиповича не был «шумным», он его никогда не рекламировал. За него говорили и говорят его замечательные самолеты, которые он создавал уверенно и убежденно. Истребители-бомбардировщики Су — очень веское и важное слово Сухого в авиационной науке и технике».
Слово маршалу авиации Герою Советского Союза И. И. Пстыго:
«Су-7Б — целая эпоха в нашей авиации. Этот самолет долгое время был самым главным ударным комплексом всей фронтовой авиации, Тем же стали для нас его многочисленные
Глава VII. Перехватчики
У треугольного крыла свои «но». «Как я полечу на «треугольничках»? Парад 24 июня 1956 года в Тушине. «На суховской «балалайке» можно играть не хуже, чем на скрипке…». У серии свои трудности. «Сбей его, сбей!» Ох уж этот помпаж! Самолет с боковыми воздухозаборниками. Есть мировой рекорд скорости! «Ему не было равных в мире!»
В судьбе конструкторского бюро П. О. Сухого перехватчики занимают особое место.
Работа над самолетами этого типа началась с первых же дней восстановления КБ в мае 1953 года и велась одновременно с работой над Оу-7.
Из предыдущей главы читатель уже знает, что Су-7 послужил прототипом серийных истребителей и истребителей-бомбардировщиков Су-7Б, более двадцати лет находившихся на вооружении наших ВВС.
И вот еще один самолет этого КБ — истребитель-перехватчик. [167] Самой характерной особенностью его аэродинамической схемы стало треугольное крыло.
Почему возникла мысль о треугольном крыле? Ведь стреловидное крыло себя отлично проявило на истребителях, на нем уже летали со сверхзвуковой скоростью. Какие выгоды можно было ждать от нового типа крыла?
Генеральный конструктор и его помощники, выбирая для своего перехватчика треугольное крыло, имели веские соображения. Прежде всего треугольное крыло не переставало быть стреловидным. Так что скоростные возможности у самолета с таким крылом оставались высокими. Не вдаваясь в технические подробности, скажем, что расчеты и продувки в аэродинамической трубе крыла треугольной формы показали: новое крыло сулило увеличение не только скорости, но еще и дальности полета, и надежности, и маневренности, а значит, и эффективности применения самолета в целом. Во всех отношениях отличное крыло! Надо быстрее его внедрять…
Надо… Если бы у нового крыла не было своих «но»… Дело в том, что при разгоне машины с треугольным крылом аэродинамический фокус{6} при сверхзвуковой скорости смещается назад более резко, чем у самолета со стреловидным крылом. Самолет становится чрезмерно устойчивым, а следовательно, и менее маневренным. И это еще не все. Ухудшаются взлетно-посадочные характеристики самолета. Самолету с таким крылом приходится садиться под большим углом атаки{7}. А это небезопасно. Старая истина — все непросто в авиации!
Не будем рассказывать о том, как трудно искались пути преодоления этих препятствий. Важен результат: все они были успешно преодолены. Благодаря оригинальной аэродинамической компоновке крыла и хвостового оперения самолет удалось сделать и устойчивым и маневренным. А для улучшения характеристик при взлете и посадке Павел Осипович значительно увеличил сдвижные щелевые закрылки. Это полностью оправдало себя.
Молодые, только что окончившие авиационные институты конструкторы с энтузиазмом взялись за новое тогда дело: проектирование треугольного крыла. Павел [168] Осипович, указав четкое направление, по которому нужно идти, заставлял конструкторов думать, думать и думать… и находить наиболее интересные, наиболее эффективные и наиболее выгодные решения. Требовал, чтобы конструктор, предлагая свою схему, умел убедительно доказать, почему она лучше других.