Генералы темной пещеры
Шрифт:
– Может, не стоит, Васька?
– Не трусь. Все пройдет гладко.
Накрапывал мелкий дождь. Облака плотно окутали землю. Луна спряталась. Кругом мрак.
Друзья осторожно приблизились к намеченному участку. Чуть в стороне слабо мерцали лампочки. Ворота, на удивление, не заперты.
Васька первый шагнул во двор. Тишина.
– Иди сюда!
Ромка сплюнул, вспомнил мать, перекрестился и очутился рядом с другом.
Они схватили по тяжелому листу и вдруг кубарем полетели в кусты. Двое крепких мужчин схватили
Из деревянного проема появился грузный мужчина:
– Хватит, прекратите, они вроде не дышат.
Один из истязателей усомнился:
– Хозяин, в прошлый раз здесь напакостили не эти щенки.
– Какое имеет значение? Эти, те… Видите, тоже пришли воровать. Грузите их в машину и бросьте на свалке. Спрячьте в мусор поглубже. Собаки их сожрут, вороны помогут.
Васька все слышал: он притворился мертвым.
Машина остановилась за городом, в карьере, где громоздились горы смрадного мусора.
Мужики зажали себе рты, схватили ребят и потащили их вглубь.
Один из бандитов выругался:
– Бросаем здесь, закидаем хламом.
Другой возразил:
– Хозяин приказал заховать их далеко и надежно.
– Не дури, задохнемся.
Когда страшные люди уехали, Васька, охая, сел на мокрую землю, приподнял голову друга:
– Держись, Рома, что-нибудь придумаем.
И потерял сознание.
Первым очнулся Ромка. Хотел повернуться, от боли в ноге застонал.
– Тише, ребятенок, не дрыгайся, – услышал он хриплый голос женщины, – глотни вот это. У тебя внутри все клокочет, видно, что-то отбили, да и нога не в порядке, перелома нет, думаю, трещина в кости.
Ромка с жадностью глотнул что-то горькое, голова закружилась, он спросил:
– Где мы, тетя?
– На свалке, в шалаше. Вас Иннокентий нашел. Приволок ко мне.
– А вы кто?
Женщина засмеялась:
– Бомжиха. По нужде – врач. Кто вас так разрисовал?
– Люди директора рынка. Мы хотели жрать, пришли воровать на его участок, нас и застукали.
Женщина повернулась к лохматому, с изрезанными морщинами человеку:
– Кеша, вынесем наш пролетарский приговор буржую. Последнее дело – детишек калечить.
– Где бензин, Клава?
– Под березкой, в яме. Ты бывший пожарный. Обстряпай дело так, будто коротнула проводка.
Страшный Кеша взял под козырек и исчез.
Клавдия выползла из шалаша, разожгла костер, поставила котелки с водой.
– Соколики, скоро ужинать будем, – слащаво произнесла она и погладила каждого по голове.
Вздохнула и чуть ли не приказала:
– Потом нагрею воды, помою ваши грязные попы.
– А лицо? – наивно спросил Ромка.
– И все остальное. Не волнуйтесь.
На удивление, пища была вкусная. Васька причмокивал:
– Где вы
– Чай, я не маленькая. По молодости работала врачом. В зоне шесть лет – поваром.
Мальчишки открыли рты:
– В тюрьме побывали?
– Верно, соколики. Грохнула сослуживца-врача. Снасильничал он. Напоил меня, потом сделал грязное дело. В неволе трудилась на кухне. По ночам блатным гнала из браги самогон, там и пристрастилась к спиртному. Кончилась отсидка – не могла остановиться. Бомжевала, встретила Кешу. Устроились работать на свалку. Здесь благодать: платят деньги, находим хорошие вещи, так и живем.
От услышанного ребята поежились и больше вопросов не задавали.
Тем временем по городским улицам неслись пожарные машины: горела трехэтажная дача директора рынка.
Глава восьмая
Дом Зульфии и Радика приютился в зелени на окраине города. Четыре комнаты, кухня, уютная веранда блистали чистотой.
– Вот твой уголок, доченька, – указала на дверь хозяйка.
Руфия перешагнула маленький порог и ахнула: не комната, а сказка. В углу на столике заметила куклу-неваляшку, за ней возвышался громадный плюшевый медвежонок, на полочке стояли книги, кровать застелена красивым покрывалом.
– Это мне, мама?
– Твое все, доченька. Пошли-ка далее.
Навстречу им выскочила лохматая собачонка, прижалась к ногам девочки, завиляла хвостиком.
– Не отставай, нас ждут в сарайке.
В громадном помещении горел свет. Руфия заметила корову и маленького теленочка. Она взвизгнула от восторга и, не спрашивая разрешения, обняла крохотное животное, поцеловала его в губы:
– Какое чудо!
– Нравится? – раздался мужской голос.
В проеме двери стоял Радик.
– Да, дядя.
– Я твой папа.
Лицо девочки зарделось:
– Простите, я к вам еще не привыкла.
Они походили по усадьбе, Руфия снова вернулась к собачке:
– Можно я с ней побуду?
– Конечно. Ее зовут Жулька.
– Почему?
– Она часто хулиганит: то перевернет ведро с водой, то начнет кататься по грядке, после нее и лук повален, и чеснок прижмется к земле.
– Вы ее наказываете?
– Немного. Ругаем, но толку мало. Она еще ребенок, подрастет и бросит нехорошие привычки.
Руфия потихоньку обживалась в новой семье. Ей здесь все нравилось: порядок в доме и на подворье, теплые отношения между Зульфией и Радиком. Она не слышала, чтобы они ругались, хуже того – матерились. Девочка вспомнила детский дом и поежилась. Там нехорошие слова употребляли не только мальчики, но и воспитанницы.
Субботним вечером, после занятий в школе, Руфия играла с собачкой. Вдруг услышала голос:
– Девочка, подойди ко мне.
Она оторвала от Жульки взор и направилась к пожилой женщине-соседке.