Генератор чудес
Шрифт:
Однако события шли своим чередом. Через день после наркоматских свиданий, когда небольшая семья профессора сидела в столовой за вечерним чаем, в передней раздался звонок.
Девушки вскочили одновременно. Но на этот раз Анна не дала более подвижной Наташе опередить ее. Она знала о предстоящих визитах новых, незнакомых людей, чувствовала неспокойное состояние отца и решила держаться в курсе этих свиданий, чтобы по возможности предупредить новые волнения, от которых она теперь тщательно оберегала Ридана.
Онa вышла и открыла входную дверь.
– Товарищ
– воскликнула она.
– Вот видите...
– Николай смутился от неожиданности.
– А я вашей фамилии так и не спросил тогда.
Ну, конечно, он сразу узнал эту "замечательную девушку", как сказал о ней директор завода на совещании.
– Входите же, входите! Я очень рада.
– А я, собственно, к профессору Ридану... Да позвольте, вы не дочь ли его?
– он вспомнил, что директор сказал тогда: "дочь профессора".
– Ну, конечно! Меня зовут Анна. Сейчас будет вам и профессор... Так это вас с ним познакомил нарком? Вот случай-то! Идите сюда...
Она схватила его за руку и втащила за собой в столовую, как большого ребенка.
– Папа, это оказывается, Тунгусов: тот самый, который у нас на фабрике знаменитую сушилку свою будет строить!
– Вот и прекрасно!
– поддержал ее Ридан.
– Значит у нас теперь есть с чего начать разговор.
Непосредственность Анны вначале привела Николая в смущение, но затем быстро создала атмосферу непринужденности. Николай почувствовал себя среди друзей. Ридан, подготовленный рассказами дочери об изобретателе, увидев инженера, забыл о своих волнениях. Такое знакомство представляло для него особый интерес.
Говорили, конечно, о сушилке. Медленно, по обыкновению, подбирая нужные слова, Николай рассказал, как удачно пошло дело после того, как они, по совету Анны, обратились непосредственно к наркому. Да, это именно ей завод будет обязан, если дело закончится успешно. Заказ на лампы уже передан. Витковский, освободившись от ответственности, стал необычайно предупредительным и активным. Эти трусишки всегда таковы.
Чтобы сделать разговор более интересным для отца, Анна попросила Тунгусова пояснить суть его изобретения.
Николай охотно начал объяснять. Ридан, услышав знакомые термины, часто попадавшиеся ему в электротехнической литературе, насторожился. Вот когда он, наконец, узнает практический смысл многих понятий, оставшихся ему неясными! Несколько преувеличивая свою неосведомленность, Ридан поспешил предупредить собеседника, что он совершеннейший профан в вопросах электротехники. Тунгусов удивился:
– Вот как! А я, признаться, думал, что вы работаете в этой области.
– Нет. Моя стихия - живой организм, физиология. Точнее - нервная система. Мозг.
Николай грустно улыбнулся.
– А я в этих вопросах абсолютный профан... о чем мне и приходилось жалеть... Однако, что же тогда означает предложение наркома? Чем мы можем помочь друг другу?
Фраза, произнесенная вскользь, не ушла от внимания Анны.
– А почему, скажите, вам приходилось жалеть?
– Видите ли, я изучал действие ультракоротких волн на различные объекты, между
Ридан схватился за бородку.
– А... с более высокими частотами вам не приходилось иметь дело? спросил он, ожидая ответа, как зритель ждет выстрела на сцене.
– Вы имеете в виду рентген?
– решил угадать Николай, подбирая наиболее популярный в медицине вид лучистой энергии.
– Нет.
– Кварц?
– Да, около...
Ридан еще не решался выдать собеседнику точное местонахождение своей "заветной страны". Но этого "около" было достаточен, чтобы насторожился Николай. Именно тут где-то, в спектре лучистой энергии, находилось найденное им маленькое "белое пятнышко", которое он пытался снять, как бельмо, с карты электромагнитных волн при помощи своего детища - "ГЧ".
– Приходилось. Еще бы! Именно этому я отдаю все свои знания, весь опыт... В высоких частотах кроются тайны, еще не раскрытые человеком. Я сконструировал генератор для таких волн...
– Как?! Генератор?!
– вскричал Ридан вне себя от волнения.
– Вы получили эти лучи?
– Я получил... не то, что нужно. Пока дело кончилось неудачей. Но это, разумеется, не конец. Собственно говоря, работа только начата, но основное сделано: найден принцип... остается найти ошибку.
– Слушайте, Николай Арсентьевич, - Ридан уже стоял, изогнувшись над столом, как огромный вопросительный знак, - так ведь это же замечательно! Если вы решите эту задачу, тем самым будет решена и моя задача - величайшая проблема власти над организмом. Теперь понятно... Вы говорили наркому об этой своей работе?
– Так, слегка коснулся ее в разговоре.
– Поразительно! Необыкновенная прозорливость!.. Однако долг платежом красен. Теперь я должен вам рассказать о своей работе, о том, как я попал в тупик, из которого вы, Николай Арсентьевич, должны меня вывести.
Анна сияла, видя, как воспрянул духом отец, с каким интересом следил за его мыслью Тунгусов, и как с каждой минутой неудержимо сближались эти два человека.
Мужчины перешли в кабинет. Тут на просторном письменном столе Ридана появились его диаграммы, кривые, длинные ленты цереброграмм - результаты экспериментов и наблюдений, иллюстрирующие электрическую сферу жизни живого организма. Тысячи новых мыслей вихрем кружились в голове Николая. С некоторым смущением он вспоминал о своих примитивных "физиологических" опытах.
Но вот Ридан вооружился связкой ключей и повел гостя в лаборатории, чтобы показать ему аппаратуру.
Впервые в жизни Николай оказался в мастерской физиолога. Входя сюда, он ожидал увидеть сложные, незнакомые ему приборы, с помощью которых ученый регистрировал глубокие, едва уловимые процессы жизни. Однако почти все эти усилители, катодные осциллографы, гальванометры и другие электроаппараты и приборы оказались старыми знакомыми инженера. Он как бы видел их насквозь и безошибочно угадывал назначение этих изящных ящичков, сверкающих никелем и полированным эбонитом. Николай был удивлен.