Генезис. Книга II
Шрифт:
— Конечно же, это не настоящий демон, которого ты представил. Но давай об этом не сейчас, Серёжа, — он хлопнул меня по плечу. — Разберём это на одной из лекций, я тебе обещаю. Сегодня у нас практические занятия. Кстати, есть одна идея!
Он посмотрел на верзилу, место которого я по «ошибке» занял.
— Тарасов, выйди. Покажем новенькому, на что он будет способен, если будет прилежно учиться.
— Есть, — сухо ответил верзила и вышел вперёд, бросив на меня взгляд, прямо кричащий: «Смотри и учись». Чему он собрался меня учить, если сам учится
Впрочем, если честно, мне и в самом деле было интересно посмотреть на их дуэль. Потому что Лев Семёнович меня удивил. Настолько, что я всерьёз задумался о том, а стою ли я чего-то в этом мире? Постоянно повторяю себе, что в прошлой жизни был одним из сильнейших, а тут едва ли дотягиваю до уровня среднего студента. Мне определённо есть куда расти, и что-то мне подсказывает, что я очень удачно угодил в эту экспериментальную группу.
Когда Тарасов вышел вперёд и встал напротив Льва Семёновича, всё сразу стало ясно. Эти двое скрывали свою настоящую силу всё это время. Ведь когда они встали в стойку, и Волкова досчитала до трёх, энергии в воздух выплеснулось столько, что у меня перед глазами залетали мушки. Это было что-то невообразимое. Я вновь ощутил себя мальчуганом, впервые попавшим в цитадель братства и наблюдавшим за спаррингом двух сильнейших, на тот момент Звероловов.
Схватка Тарасова и учителя походила на смертельную дуэль. Они не просто дрались, они бились насмерть. За их движениями было невероятно сложно уследить. Однако, по большей части двигался именно Тарасов, стараясь напирать на Льва Семёновича своей нечеловеческой силой, но едва ли ему удавалось его достать. Учитель, в свою очередь, пускал в бой своего невидимого фамильяра, и, если не приглядываться, драка походила на бой Тарасова с тенью, за которой Лев Семёнович только наблюдал со стороны, изредка отходя с линии атаки своего ученика.
Так продолжалось около минуты, пока верзила не пропустил удар в живот и не отлетел на пару метров назад. Встать он уже не смог. Лев Семёнович подошёл ближе, а тело Тарасова что-то прижало к земле, не давая тому подняться.
— Сегодня ты снова проиграл, но был ближе к тому, чтобы задеть меня, чем в прошлый раз. — произнёс Лев Семёнович и повернулся ко мне. — Ну как тебе наш спарринг?
— Видал и покруче, — зачем-то съязвил я, хоть и не соврал.
— В самом деле? — учитель продолжил улыбаться как ни в чём не бывало. — Надеюсь, когда-нибудь ты нам это покажешь. Кстати, об этом. У нас с ребятами спор, желаешь поучаствовать?
— Какой ещё спор?
— Если кто-то достанет меня во время спарринга, я лично отправлю того прямиком на второй курс. Если заденет дважды за спарринг, на третий. Если сумеет продержаться пять минут, то на четвёртый. Если сумеет победить, то на шестой, с допуском к последнему, выпускному экзамену. Конечно же, ты всё равно будешь учиться в этой же группе, но фактически курс у тебя будет выше, и отношение будет «особое».
— Это не шутка? — похоже, я нашёл, к чему стремиться. — Считайте, что я в деле.
—
Группа распределилась моментально. Верзила встал напротив Волковой, розовая девка напротив Щеглова, и двое парней, оказавшихся близнецами, чего я раньше не замечал, напротив друг друга. Мой взгляд скосился на Тарасова, который стоял с Волковой, и Лев Семёнович это заметил.
— Нравится наша Анна? — глаз у него намётан.
— Какое Ваше дело? — нахмурился.
— Как? Я ведь учитель, а ты — студент. Я должен учить, — он по привычке хрустнул шеей. — А в этом случае дать совет.
— Совет?
— Если хочешь быть с ней, докажи, что достаточно сильный. Она не подпустит к себе того, кто не сможет сдержать её напора. До недавних пор этим кем-то был только её брат, но после случившегося с ним… — Лев Семёнович впервые за всё время стал хмурым. — Она сама не своя.
Слова про брата я пропустил мимо ушей. Я слышал про инцидент с высокоранговым Истребителем, потерявшим руку, и знаю, что это был Волков.
— Только её брат? А этот верзила ей кто? — кивнул на Тарасова, который в шутку пытался спарринговать с Аней, но на деле просто хотел ухватить её за зад.
— Он просто поклонник, коих, кстати, много. Так что, если надумал обратить на себя её внимание, всех их придётся обогнать, — он снова улыбнулся. — Но почему-то уверен, что у тебя всё получится.
— Безусловно, — ответил я и оскалился. — Мы так и будем болтать или приступим к тренировке?
— Вот это замечательный настрой! — он раздухарился, и в воздух полилась бешеная, необузданная энергия, от которой мои энергетические каналы чуть не скукожились. — Начнём с азов! Нападай, а я укажу на ошибки!
Восемь изнурительных часов. Именно столько Лев Семёнович мотал меня по полигону. С меня семь потов сошло, пока я окончательно не выдохся и не грохнулся плашмя на землю. К тому моменту, все остальные студенты уже покинули полигон, закончив учебный день, а меня Лев Семёнович гонял до последнего, ведь это был мой первый день под его началом, и я должен был сполна ощутить все прелести и тяготы обучения в экспериментальной группе. И я их ощутил.
Он проверял меня на всё. На устойчивость к магии, выносливость физическую, магическую. На критическое мышление, на ловкость, силу и интеллект. И всё это по кругу. На последнем, восьмом часу, мне было уже так сложно думать, что я «кружил» по полигону на автомате. Последний раз, когда я испытывал такое чувство, это когда учился «Прогнозу». Ужасное чувство, но, когда оно отходит на второй план, ты будто заново перерождаешься, начинаешь дышать действительно полной грудью. Однако, это чувство у меня пропало только тогда, когда я зашёл в корпус академии и встретил перед собой Щеглова.