Генезис
Шрифт:
Уже на подлёте к ангару в себя пришёл Иванов, огляделся и хрипло спросил:
— Что с пленником?
Я покосился в салон:
— На записи посмотришь. Ты вырубился, он сорвал жгут и истёк кровью.
Иванов потёр руками лицо и выругался. Да, косяк вышел. Но в его состоянии вести долгий допрос сложно. Не удивительно, что так вышло.
— Мы к тебе летим?
— Нет сил вас вести куда-то ещё. Не на таком грязном транспорте. Поужинаем, отдохнёте, а завтра будем решать.
Возражений не возникло. Полчаса спустя они уже жадно
Через пять часов, которые я провёл за просмотром какой-то длинной мелодрамы, меня сменил хмурый напарник. Я, наконец, снял броню и отправился спать, радуясь, что эти длинные дни сидения в засаде закончились.
К счастью, за время отдыха никакого нападения на ангар не случилось. Безмятежно встретивший меня поутру Егоров протяжно зевнул и подвинул кружку с кофе. Я благодарно кивнул, потянувшись в ящик для вкусностей у стола.
Грешен, люблю всякую мелочь есть прямо на рабочем месте, а не ходить на кухню. Вытащив огромную баранку, довольно в неё вгрызся, запивая сладким напитком.
— Что делать-то будем, мелкий? Нам такой налёт не простят.
Я пожал плечами:
— Недостаточно данных. Когда мужики проснутся, тогда и обсудим, они знают больше. Если не хочешь ждать, можешь идти досыпать.
Пилот ещё раз зевнул, почесал небритую щёку, скептически посмотрел на кофемашину, скривился и согласился:
— Пожалуй, посплю.
Рад такому доверию. Ситуация довольно непредсказуемая и опасная, а пилот без раздумий оставляет всё на меня. Впрочем, Коля совсем перестал относиться ко мне, как к ребёнку. Пошутить на эту тему, бывает, шутит, но в серьёзных вещах не сомневается в моих силах. Подобное приятно.
Доев и допив, я неспешно переоделся в грязную спецовку, набрал тряпок, и, подхватив конец шланга от насоса, полез в трофейный доспех.
Высота «Кузнечика» восемь метров, масса пять с половиной тонн. В тесной кабине это сразу становится очень заметно — кроме пилотского ложемента тут ничего нет. Зато я неоднократно слышал, что кресло более удобное. Жаль, что сейчас не проверить, оно разрублено на куски и покрыто кусками сгоревшей плоти. Сам труп Егоров выкинул ещё на месте, отправив в ту же яму, что и других.
Неожиданно, в голове зашумело, накатила тошнота, вспыхнул страх. В панике подавшись назад, я забыл, где нахожусь, и сорвался вниз, чудом сумев ухватиться за скобу лесенки, пролетев всего полметра. На трясущихся конечностях скатился вниз и меня вырвало. А потом ещё раз, пока не осталась одна желчь.
Я отошёл в сторону и упал на лавочку возле входа в ангар, пытаясь унять дрожь в руках. Не думал, что остатки моей боязни огня распространяются и на вонь палёного мяса. Блин…
— Пирофобия? — отвлёк меня от самоедства вопрос Иванова, стоящего в дверном проёме.
Я сморщился, но кивнул:
— Она самая. Думал, уже победил. Не знал, что распространяется и на горелую плоть.
Следователь молча протянул мне бутылку холодной воды, и я, прополоскав несколько раз рот, сделал пару глотков. Потихоньку отпускало, а отмыть кабину придётся просить Егорова. Отстой…
— Как самочувствие? — решил я переключить неприятную тему разговора.
— Нормально. Есть сильно хочется.
— А, пойдёмте, приготовим, у меня там в морозильнике были фрикадельки…
Поставив воду греться и подготовив макароны, я стал готовить соус, попутно поинтересовавшись у безопасника, решившего помочь мне с готовкой:
— Что дальше будет? Наше вмешательство точно станет известно, да и вы канал поставок пыли не перекрыли.
До сих пор голодный мужчина захрустел морковкой и, отодвинув в сторону уже нарезанное, высказался:
— Язык много рассказал, раскручу канал поставки ещё дальше, чем предполагалось.
Я поморщился.
— Вы же понимаете, что я про то, что будет со мной и Егоровым? Мы теперь цель.
— Возвращайтесь домой, там вас не так легко достать, — пожал печами агент, закидывая овощи жариться в котёл.
— А то, что у нас чемпионская гонка на носу? Это ничего? Или бросить всё, продать доспехи и бежать домой, поджав хвост?
Они искоса на меня глянул и чуть заметно оскалился:
— Ты хочешь воевать с преступным миром? А кишка не тонка?
Он меня что — на «слабо» берёт? Сам втянул, сам накосячил, а я теперь виноват? Ублюдок загубил мне все планы на спортивную карьеру и спокойную жизнь!
Задавив вспыхнувшую злость, постарался безразлично ответить:
— Хочу, чтобы меня оставили в покое и не мешали жить.
В его глазах промелькнуло сочувствие, он покачал головой:
— Нет дороги назад, Гор, ты сам выбрал стезю убийцы. Можешь сколько угодно отрицать, но в тот момент, когда опустилась пила в руках, ты ведь чувствовал восторг от собственной смелости и крутости, верно?
Сжав губы, я ничего не сказал, вместо этого докинув в котёл к поджарке перец. К сожалению, он прав. Та жизнь, которой я живу на Титане, мне нравится: независимость, способность решать проблемы силой и даруемое этим ощущение свободы. А опасность лишь бодрит и мотивирует становиться лучше.
На этом общение увяло. Пока медленно доходил соус, проснулся второй агент, и мы сели за долгожданный завтрак.
В голове перекатывались тяжёлые мысли, грыз банальный страх за свою жизнь. Но, всё же, Иванов прав. Так что после обеда, за чаем, я опять поднял тему наркоторговцев:
— Мне нужны имена и адреса самых опасных угроз. Сколько людей могут выдвинуть, какое вооружение, степень подготовки и модификации бойцов.
Мужчины переглянулись, и Иванов медленно кивнул:
— Всё будет. И кстати, можешь забрать обломки нашей машины. Лишний морф не помещает.