Гениальное просто!
Шрифт:
В 1915 году, еще даже не окончив колледж, Уоллес получил приглашение стать преподавателем химии в университете штата Иллинойс. В 1926-м, едва получив докторскую степень, Каротерс становится профессором Гарвардского университета. Наконец, в 1928-м молодой профессор, уже прославившийся исследованиями, возглавил отдел органической химии в экспериментальной лаборатории компании DuPont (годом раньше компания выделила $20 тыс. на финансирование фундаментальных исследований). В его распоряжении дорогое оборудование, лучшие лаборанты и полная свобода действий. К 33 годам Каротерс становится таким известным, что его мнением интересуются ведущие химики мира. Его даже избирает в свои ряды Национальная академия наук, до тех пор не признававшая ученых, работающих в промышленности.
Каротерс, кажется, легко идет по жизни – блестящая карьера, исследовательские успехи, стабильный заработок. Но его личная жизнь не складывается. Тяжелый характер не позволяет находить друзей. Учась в колледже, Уолли находил поддержку только у преподавателей, которые быстро привыкли к его одинокой фигуре, возящейся с колбами. Учителя уже давно смирились с тем, что 18-летний паренек не хуже их разбирается в науке, которой они посвятили всю жизнь. Чаще они сами обращались к нему за советом, чем пытались чему-то научить. Замкнутый и необщительный, Каротерс раздражал однокашников этой непонятной, безумной страстью к химии. Над ним частенько издевались и смеялись в лицо. В ответ он лишь отворачивался и уходил. Самозабвенно работая ночи напролет в DuPont, Каротерс требовал такого же отношения к работе и от своих сотрудников. Из-за этого в коллективе периодически возникали трения. Иногда коллеги игнорировали его указания, и Каротерс, который никогда не умел находить компромиссы в общении с людьми, очень остро переживал эти конфликты. Но никому не жаловался. Казалось, что Уоллеса не слишком волновало чужое мнение. Но ему просто удавалось сохранять видимое равнодушие, в душе же бушевали страсти. Он успокаивался, лишь слушая «Лунную сонату» Бетховена или переживая любовные страдания героев Шекспира. И все лишь для того, чтобы отдать восстановленные силы своим исследованиям, которым он посвятил жизнь.
Уоллес был действительно счастлив только на работе. Еще будучи преподавателем университета, Каротерс каждый вечер закрывался в маленькой лаборатории и исследовал полимеры. Однажды, экспериментируя с так называемым молекулярным кубом, позволяющим вытягивать молекулы, он заметил, что полученные из некоторых соединений волокна обладают весьма интересным свойством: после растяжения они возвращаются к первоначальной форме. При этом волокна были очень прочными и эластичными. Каротерс понял, что стоит на пороге великого открытия, в результате которого человечество может получить в свое распоряжение новый материал. Но вот загвоздка: температура плавления заинтересовавших его соединений оказалась слишком низка и не подходила для работы в промышленных масштабах. С этого момента мысли о новом материале с чудо-свойствами не оставляют Каротерса ни на секунду. Однако для решения этой головоломки ему понадобится еще 10 долгих лет исследований.
А пока он не может найти понимания даже у молодой жены. Хелен не в состоянии понять, о каком «материале будущего» все время толкует ее муж и что это за длинные молекулы, которым нужна высокая температура плавления, снятся ему по ночам. Каротерс замыкается в себе, а «материал будущего» становится смыслом и целью жизни. Приятели и жена все больше раздражают его. Уоллесу уже не могут помочь Бетховен и Шекспир, долгие годы остававшиеся его единственными настоящими друзьями. Он все чаще испытывает жесточайшие приступы депрессии и начинает прибегать к «лекарству от всех болезней» – алкоголю. И тем не менее в 1935 году Каротерс добился своего. Он открыл формулу, которая вполне удовлетворяла промышленным нуждам.
16 февраля 1937 года Уоллес Каротерс патентует новый синтетический материал – адипамид полигексаметилена. Уже вовсю идут исследовательские доработки, но в это время Уоллес понимает, что нуждается в лечении в психиатрической клинике: алкоголь доконал его, депрессии участились. Из больницы он возвращается в апреле и кажется спокойным и умиротворенным. На самом деле это лишь маска, многолетняя привычка скрывать эмоции. После лечения Каротерс вдруг осознает, что самое главное в этой жизни он уже сделал. И происходит невероятное: у него пропадает всякий интерес к химии. 29 апреля 1937 года, через двое суток после своего 41-го дня рождения, уединившись в гостиничном номере Филадельфии, Каротерс принял цианистый калий. Его жена находилась на втором месяце беременности…
Женские радости от DuPont
В ноябре 1937 года Хелен Каротерс родила дочь, которую назвали Джейн. 24 февраля 1938-го в Арлингтоне, штат Нью-Джерси, компания DuPont произвела пробную партию изобретенного Каротерсом материала, который назвали нейлоном. 24 октября 1939-го в одном из универмагов Уилмингтона была на ура распродана небольшая партия нейлоновых чулок – первого товара, в изготовлении которого был применен нейлон. А 15 мая 1940 года состоялась распродажа нейлоновых чулок в Нью-Йорке, результат которой превзошел все ожидания: всего за день по цене $1,15–1,35 было распродано 5 млн пар.
Имя Каротерса к тому времени было уже почти забыто. Осталось несколько невзрачных фотографий, какие-то туманные воспоминания его сослуживцев и слухи о возможных причинах самоубийства – и все. DuPont вспомнила о человеке, который сделал ее богаче на миллиарды (сегодня DuPont зарабатывает на нейлоне $4,5 млрд в год), лишь в 1946-м – именем Каротерса была названа одна из исследовательских лабораторий DuPont.
А тем временем нейлоновые чулки уже вовсю вытесняли с рынка своих конкурентов. Синтетические нити обладали явными преимуществами перед натуральными волокнами: они были легки, прочны, износоустойчивы, дешевы, просты в стирке. Без эластичного нейлона, идеально обтягивающего женские ноги, скорее всего, не было бы, например, такого повального увлечения рок-н-роллом и последовавшей за ним модой на очень короткие юбки – это заставило модниц отказаться от традиционных чулок с подвязками в пользу монолитных колготок (возвращение к подвязкам, широко пропагандируемым эстрадными звездами, произошло совсем недавно – в начале 90-х). Без нейлона создание таких колготок вряд ли было бы возможно.
Более того, когда юбки были радикально укорочены, чулки и колготки стали важнейшей деталью гардероба. Появились колготки матовые и ажурные, зеленые в полосочку и красные в клеточку. Появились моделирующие колготки, позволяющие создать эффект «бразильской попки», сделать живот более плоским, а талию – более тонкой. Появились, наконец, колготки, массирующие ноги и стимулирующие кровообращение.
Впрочем, того нейлона, который создал Каротерс, для всего этого уже недостаточно. Поэтому ученые, работающие в лаборатории его имени, постоянно совершенствуют изобретение. Одной из самых замечательных его разновидностей является tactel – тонковолокнистые нити, состоящие из множества сверхтонких ниточек. Чем больше их в пряже, тем мягче и шелковистее она на ощупь. В 1959 году компания DuPont выпустила на рынок новое синтетическое волокно, которое позже начали продавать под торговой маркой Lycra. Даже небольшое ее включение в изделие улучшает качество трикотажа, он приобретает более ровную и мягкую поверхность. Совсем новое предложение DuPont – волокна, продаваемые под торговой маркой Lycra 3D, создающие эффект «второй кожи». Причем если нейлон производят уже многие компании, то lycra – эксклюзивная продукция DuPont. На ней компания тоже зарабатывает огромные деньги. И так же, как и в случае с нейлоном, лишь единицы знают, кто конкретно является ее изобретателем. Впрочем, это уже совсем другая история.
Как застегнуть мир // Виткомб Джадсон и застежка-«молния»
История застежки-молнии – самая настоящая история неудачи. Человек, придумавший самый популярный на земном шаре способ застегиваться, а точнее, застежку-молнию, – бородатый инженер, зануда, лишенный коммерческой жилки Виткомб Джадсон, – всеми забыт. А его изобретение, зиппер – не только неотъемлемая часть нашего быта, но и одна из легенд ХХ века.
Пожар
1871 год, Чикаго. В 21.30 в субботу, 8 октября, внезапно вспыхнул амбар, прилегающий к дому на Джефферсон-авеню с одной стороны и к дому на 12-й авеню с другой. Причина – пресловутое неосторожное обращение с огнем. К середине ночи полыхал уже весь квартал. Лето и осень выдались на редкость жаркими и засушливыми, выстроенные наспех деревянные здания стояли вплотную. Пожарные приехали слишком поздно, и их действия были неумелыми и нелепыми.
К вечеру следующего дня стало понятно: остановить пожар невозможно. Разносимый сильным ветром огонь пожирал квартал за кварталом. Второй город Соединенных Штатов, гордость индустриальной Америки, на глазах превращался в пепел. Первые полосы газет во всем мире писали только об этом бедствии. Подсчитывались колоссальные убытки и человеческие жертвы. Обезумевшие жители были ошарашены и подавлены. Уже никто не пытался спасти свое добро. Лишь бы уцелеть самому!