Гении эпохи Возрождения
Шрифт:
Еще один случай. Его рассказывает в своей прекрасной книге «Итальянское Возрождение. Проблемы и люди» исследователь Ренессанса Л. М. Баткин: «Во Флоренцию двигались нанятые Альфонсом Арагонским войска под предводительством тирана Римини Сиджизмондо Малатесты, знаменитого своим неистовым, яростным нравом и одновременно чрезвычайно просвещенного человека. Синьория Флоренции выслала к нему навстречу для переговоров Джанноццо Манетти, великолепного оратора. Гуманист и кондотьер побеседовали о новых рукописях, попавших в библиотеку к Козимо Медичи, и о других ученых материях. Придя в восторг от беседы, Малатеста раздумал воевать с Медичи и повернул войска. Правда, разгневанный неаполитанский король объяснял предательство Малатесты тем, что ему не было целиком выплачено условленное вознаграждение… Но, даже если это так, мы вправе поверить, что беседа с Манетти могла для такого поразительного человека, каким был Сиджизмондо, послужить дополнительной, тоже реальной причиной
Талантливость в эпистолярном жанре
Это совершенно утерянная сегодня область знания и часть человеческой жизни. В наш век невнятных обращений к своему адресату, «смайликов» и полного отсутствия уважения к письму и знакам препинания стоит почитать письма гуманистов друг к другу. Их переписка – великолепный образец высокой словесности. Она «делает отсутствующего присутствующим, далекого – близким». «То самое, что возникает среди людей, находящихся рядом посредством встреч, совместного времяпрепровождения и бесед, люди, находящиеся в разлуке, обретают, когда пишут друг другу и беседуют с помощью верных писем, – писал Гуарино да Верона. – Можно в переписке, обмениваясь немыми речами, дать душам быть вместе». Как в текстах Платона и Плутарха, Сенеки и Апулея, в письмах гуманистов эпохи Ренессанса мы находим высочайший полет мысли, подлинную философию, мудрость.
Сколько таких людей жили и действовали одновременно в Италии, неизвестно, но, конечно же, их было немного. Сотни, даже не тысячи. Однако благодаря им возникла тенденция, мода, своего рода навык ренессансного воспитания и осведомленности, просвещенности. И это дает нам право говорить о рождении новой интеллигенции, которая отличалась непримиримостью и даже воинственностью в вопросах, связанных со словом, литературой, переводами.
Однажды Анджело Полициано отправил письмо Бартоломео делла Скала, в котором обрушился на него за то, что тот употребил существительное culex(«комар») в женском роде вместо мужского. Постепенно разрослась ссора, в результате которой Полициано отрекся от прежней дружбы с Бартоломео делла Скалой. Самое интересное, что это не позерство, не пафосность или попытка привлечь к себе внимание. Они так жили.
Вот они, штрихи к коллективному портрету гуманистов: страсть к научным знаниям, энциклопедизм, возрождение утраченного духовного достояния из античного эллинистического наследства, любовь к книге и стремление выразить свой духовный мир в слове и письме.
Тесная связь философии и искусства, знаний и ремесла
Вот откуда в живописи, скульптуре, архитектуре Ренессанса появляется такая глубина, скрытые смыслы, символизм и проникновенность. Брунеллески и Донателло дружили с Альберти, Поллайоло общался с Фичино, молодой Микеланджело – с Полициано. Философия, искусство и наука воспринимались как грани целого.
Возникала ренессансная художественная интеллигенция. Мы можем говорить о феномене усваивания художественной средой стиля жизни и поведения гуманистов, хотя они и неизбежно сохраняли профессионально-групповые особенности. Художники усваивали литературные и теоретические интересы и наравне с гуманистами начинали осознавать себя носителями широкой духовности. То время уже требовало от художника, помимо умеренного и воздержанного образа жизни, изучения теологии, философии и других наук. Для Леона Батиста Альберти было бесспорно, что художник должен быть человеком сведущим в словесности, да и вообще Брунеллески, Поллайоло, Микеланджело и философию, и искусство, и науку воспринимали как грани целого. Универсализм Леонардо да Винчи не удивлял современников, удивляла лишь гениальность результатов. Художник, чтобы равноправно войти в гуманистическую элиту, должен был стремиться к идеалу uomo universale.В недолгие, к сожалению, годы Высокого Возрождения нескольким художникам удалось даже достичь громадного социального престижа и богатства, дав тем самым совершенно новую меру положения живописца в обществе. Конечно же, репутация мастера определялась его творческой индивидуальностью, способностью измыслить нечто созвучное изменившимся вкусам. Главным для них было то, что они жили во всю силу своей души и могли достигать невероятного для тех времен сочетания гения с общественным признанием, успеха с художественной целостностью, богатства, славы и популярности с непоколебимой преданностью своему искусству.
Если учесть, что спустя годы художники в самом широком смысле этого слова играли роль пилигримов, своеобразных вестников, тех, кто распространит подобный стиль жизни на всю Европу, становится понятным, почему в далеких от Флоренции городах мира в XV–XVI веках мы видим расцвет живописи, зодчества, театра и литературы.
Человечность гуманистов
Звучит это словосочетание как «масло масляное». Но парадокс в том, что при всей одаренности, уме, талантах и еще уйме качеств те, о ком эта статья, были людьми.Не существами из другого мира, в которых все гипертрофировано: сильные, умные, здоровые, богатые… Нет и еще раз нет. Все они, очень разные, были из рода человеческого, и всего, о чем шла речь выше, добивались собственными усилиями. Они были ранимы и, так же как и все, страшились предательства. Они влюблялись, сочиняли поэмы в честь возлюбленных и совершали те глупости и дерзости, на которые способны только влюбленные. Они, как и все мы, были честолюбивы, мечтали о славе, стремились к успеху. И точно так же совершали ошибки, допускали слабости, трусили.
Весной 1486 года 23-летний Джованни Пико делла Мирандола возвращался из Франции в Рим, где собирался обнародовать свои «900 тезисов» для вселенского диспута. По дороге, во время недолгой остановки в Ареццо, Пико влюбился в некую монну Маргариту, жену Джулиано Деи Медичи, родственника Лоренцо Великолепного. 10 мая молодой питомец Феррары и Сорбонны похитил монну Маргариту почти на глазах у мужа: проезжая с друзьями и слугами по улице, он вдруг бросил женщину на круп своего коня, и вся компания пустила лошадей в галоп. Муж тут же, ударив в набат, устремился со множеством сородичей в погоню. В ожесточенной стычке несколько человек, сопровождавших Пико, были убиты, а сам он получил две раны, был схвачен и водворен в городскую тюрьму. Лоренцо удалось быстро замять дело: это был первый, но не последний и не самый серьезный случай, когда его всемогущее покровительство выручило графа Джованни. Этот человек знал около 22 иностранных языков, в 23 года написал философский трактат, потрясший всех глубиной и дерзостью мысли, соединивший в своей философии лучшие образцы восточной и западной мысли, а в 32 года безвременно ушедший из жизни…
Эта фреска воплощает величие философии и науки. Под сводами прекраснейшего «храма науки» расположились группами древнегреческие философы и ученые. В этих образах Рафаэль запечатлел многих своих современников. Считают, что Платону, в центре композиции, художник придал черты Леонардо да Винчи. На переднем плане, опершись на куб, сидит Микеланджело в образе Гераклита. Ближе к зрителю над чертежом с циркулем в руке склоняется Евклид. Рафаэль придал ему черты своего друга великого архитектора Браманте. Справа, неподалеку от Евклида, художник изобразил самого себя.
Да, в них было всего понемногу. Но в первую очередь они вознесли на небывалую доселе высоту силу человеческого духа, воспели идеалы доброты, милосердия, любви и дружбы. Все эти люди стали носителями нового благородства (nobilitas),отождествляемого с личной доблестью и знанием. Все они были яркие индивидуальности, открытые, не скованные догмами. Они претендовали на то, чтобы воплощать собой высшую степень человеческого достоинства. Они говорили о торжественной важности, которая не имеет ничего общего с высокомерием. Важности, которая есть знак величия души и подразумевает милосердие и миролюбие, любовь к добру и нетерпение к злу.