Гений и злодейство
Шрифт:
Нагнулся и поцеловал Зину в губы.
А ей некуда было деваться. Она сидела на корточках, одной рукой упершись в палас, чтобы не потерять равновесия, второй вцепилась в его руку, но тщетно. Он прижал губами ее губы так, что стало больно.
Она мотала головой, а он все же смог разомкнуть ее зубы и залезть языком в рот. Гадость-то какая!
И пахло от него чесноком.
Наконец вырвалась, села на ковер у его ног.
– Ты с ума сошел?
– Нет, не сошел. Сиди, сиди, объясню. Ты сейчас умчишься. Вместе со своим марсианином. Я не вмешиваюсь, но полагаю
– Что ты говоришь, Изя? Я никуда не бегу.
– Один Груздь чего стоит, – сказал Изя. – Он уже такую волну развел, что в любой момент к тебе могут нагрянуть. Но, думаю, полчаса у тебя еще осталось. И советую тебе не бежать к тете или дяде – бегите сразу на юг, куда-то, где нет родни, где вас труднее вычислить. Деньги у тебя есть, я не сомневаюсь.
– Спасибо, – тупо сказала Зинаида и попыталась подняться.
– Не надо благодарности. – Он опять придержал ее, положив на голову ладонь. – Мне грустно расставаться с тобой.
– Мне тоже. Отпусти меня. Сам же говоришь…
– Я ничего не говорю, кроме слов любви. Не поняла?
Он наклонился, потянул ее к себе наверх, на диван, сам опрокидываясь на спину, как рыбак, который вытаскивает из реки громадного сома.
Зинаида даже не сообразила, что можно сопротивляться.
– Ты что? – повторяла она. – Ты что делаешь, как тебе не стыдно!
А он уже навалился на нее и стал ее раздевать, расстегивать…
– Да ты с ума сошел! – Она отбивалась, молотила его кулаками. Тогда он перестал ее мучить, а сказал деловым голосом:
– Зинаида, не сопротивляйся. В конце концов, тебе было со мной хорошо, ты же раньше не возражала…
– Неужели ты не понимаешь? Неужели ты ничего не понимаешь? Он был никакой, но я его всегда любила, я и тебе давала, потому что его любила, чтобы ты к нему…
– Я всегда подозревал это, – тихо ответил Изя.
Он был огорчен. Он был опечален, но не настолько, чтобы отпустить ее.
– Пусти!
– Нет, теперь тем более не отпущу. И учти: каждая лишняя секунда сопротивления уменьшает ваши с ним шансы на спасение.
– Зачем ты так говоришь, Изя?… Пожалуйста, не надо, Изяка…
– Ты мне не безразлична, – сказал Изя. – И такая вот острая ситуация возбуждает меня. Когда я понял, что ты побежишь за своим псевдо-Сеней, я понял – я должен успеть быть с тобой… хоть несколько минут. Я заставлю тебя это сделать!
– Ну потом, когда-нибудь потом…
– Раньше для тебя это была не проблема. Ты сама говорила: что может быть проще, ноги раздвинуть и потерпеть пять минут.
– Нет!
– Любишь его? – Да.
– Если любишь, то дашь мне сейчас. Именно сейчас, потому что любишь.
– Пожалуйста, не надо…
– Тогда ты никуда не уйдешь. А пойдешь со мной в ФСБ. Они тут рядом,
И она поняла, что его руки уже добрались до тела… а чего добираться, она же в халате и трусах – как была дома.
– Три минуты, – повторял Изя, – только три минуты, и я тебе все прощу… Три ми-ну-ты-ми-ну-ты, – говорил он в такт своим движениям.
Зина плакала и теперь молила об одном – скорее кончи! Ну скорее все сделай! Я тебе помогу, только кончи скорей… там же Сеня с ума сходит.
Комары были беспощадны. И спрятаться тут от них некуда – рядом вода, они, видно, живут здесь и ждут, когда же к ним придет на съедение идиот в человеческом облике. «И почему же я унаследовал тело, не отключил системы его – оно функционирует и страдает, как свое… оно уже стало своим навсегда, и мы умрем с ним, мой дорогой». Он посмотрел на часы.
Прошло полчаса, как она обещала прийти. Что ее держит? Он, внутренне улыбнувшись, представил себе, как она старается выбрать любимый шампунь, как смотрит на туфли, потом меняет их на другие… Представив, он вдруг обиделся на нее. Ну почему эта женщина не понимает, что у них каждая минута на счету?… И могла бы найти для него ухоронку без комаров… «Будь справедливым, она не знала, что здесь комары».
Он встал и выбрался на самый берег, потому что, когда ты в движении, комары отстают. Но долго там быть не пришлось, потому что на том берегу уселись два мальчишки с удочками и стали разматывать снасти.
Солнце припекало, комары догнали его, а когда он нырнул внутрь, накинулись всем кагалом.
Комары мешали думать.
Куда они уедут с ней? Может ли он полагаться на ее здравый смысл и осторожность? Ведь она повезет его к родственникам. Безопасно ли это? Опыта Сени Шпака не хватало – он еще никогда не бежал и не скрывался. Опыт же гения был иным и заключался в том, что служба безопасности отыщет любого опасного преступника в считанные минуты – все зафиксированы и учтены… Как бы они не оцепили город…
Прошло тридцать пять минут.
Невыносимо!
С ней что-то случилось. Она попалась.
Она шла к нему, а по дороге ее схватил тот самый парень, с которым Шпак учился в школе. Ее узнали – а как же не узнать! И ее будут допрашивать. А может быть, уже допрашивают? Ее бьют? Или у них есть более цивилизованные, скажем, более действенные способы разговорить преступника?
Может, они уже подходят сюда – выследили Зинаиду и подходят к кустам?
Шпак на четвереньках вылез к краю кустов.
Никого на дорожке не было.
Но тревога сжала горло – он уже был уверен, что Зина попалась.
Выручать ее?
Это неразумно, это глупо. Ему не выручить ее.
Надо бежать и скрываться.
Без нее?
И он уже шел обратно к дому.
Осторожно, оглядываясь, нет ли погони, выглядывая из-за угла – не ждет ли засада?
Но городок заснул, в истоме летнего дня даже облака повисли, не двигаясь… Жужжали пчелы и гудели шмели, пахло полынью и флоксами.
Он поднялся по огороду почти ползком. Только бы не попасться на последних метрах.