Гений места
Шрифт:
С ее способностями, усиленными ворлонцами, Лита могла коснуться разума другого телепата, даже П12, и не оставить никаких следов своего присутствия. Мысль об этом не радовала ее. Это место, если оно было тем, чем представлялось, воплощало в себе все, во что она верила, все, за что она сражалась… место, где к личной жизни телепатов относились бы с уважением. Чтобы получить необходимую информацию, ей придется это нарушить. Важно не то, что они об этом не узнают, но то, что об этом знает она.
Ей это не нравилось. Но это было необходимо.
"Забавно, как быстро
Ненавидя себя за то, что она делает, Лита потянулась и коснулась мыслей человека, только что закончившего говорить. Всего лишь легкое поверхностное сканирование…
Она прервала контакт. Там ничего не было! Но это невозможно! Это было… Он повернулся, встретившись с ней взглядом, и в ее мозгу внезапно возник
его мысленный узор, как будто включили свет. Даже очень тренированный телепат не мог вот так просто прятать и снова обнаруживать свои мысли, как это сделал он. Его мысли то появлялись, то исчезали.
И, поймав узор разума, она вдруг поняла еще кое-что: он был ей знаком. Любой узор сознания индивидуален и неповторим, как отпечаток пальца: не
бывает двух одинаковых. Телепатов учили мгновенно распознавать мысленные узоры, чтобы уметь разыскивать друг друга в толпе и чувствовать потенциальных врагов.
Но узор его разума был идентичен разуму Самюэля.
Она расширила зону сканирования, проверяя ментальные узоры у всех присутствующих. Они были совершенно одинаковыми. У всех.
Один разум. Не множество разумов. Единый разум.
В толпе она нашла лицо Самюэля.
– Кто вы? – спросила она. – Кто вы?
– Не уверен, что понял твой вопрос, – сказал старейшина.
– Конечно, понял, – сказал Г'Кар. – Для любого нарна нет задачи важнее, чем вернуться на Нарн. Вполне объяснимо, что чужак, даже хорошо информированный – телепатически, возможно? – может этого не знать. Этого нет в нашей истории, это не то, о чем мы думаем, это то, чем мы являемся. Необходимость вернуться домой – в нашей плоти и крови, в нашей эмоциональной природе. Настоящий нарн никогда не скажет то, что ты сейчас сказал, никогда не сбросит со счета свой родной мир, никогда не будет рассматривать возможность его гибели. Следовательно, хоть ты и выглядишь как нарн, ты не можешь быть нарном. Из всего этого я могу сделать лишь один вывод: то, что я вижу… не то, что есть на самом деле. Если ты не тот, кем представляешься, тогда я должен задуматься о том, сколько здесь еще не настоящего. Эта комната, этот стол, возможно, даже фрукт, который, как я верю, находится в моей руке… но который почти наверняка не существует. Так же как и ты.
Старейшина – или тот, кто представлялся ему старейшиной, – молча некоторое время изучал его перед тем, как заговорить.
– Ты не кажешься мне уверенным в своих выводах.
– Уверенным? Нет. Обеспокоенным? Да. Мне хотелось бы знать, сколько народу побывало здесь до меня, видело то, что хотелось бы вам, ело то, что, как им казалось, было едой, и что не существовало в реальности… и умерло от голода, так и не узнав, что же случилось на самом деле.
Старейшина встал, конечности, ранее казавшиеся нетвердыми, теперь были сильными и крепкими. Он подошел к Г'Кару и встретился с ним взглядом. Г'Кар не отвел глаз.
– Ты самый выдающийся нарн, – сказал он.
Г'Кар пожал плечами.
– Мне уже говорили такое.
– За все время моего существования очень немногие открыли то, что понял ты, да и то в последний момент своей жизни. Ты первый…
Он посмотрел вдаль, как будто пытаясь сосредоточиться на чем-то далеком отсюда.
– Да, первый, но здесь есть еще один, также открывший это, и не так далеко отсюда. Твой спутник.
Он снова взглянул на Г'Кара.
– Может, это и к лучшему. От вас обоих я смогу узнать, какую ошибку я допустил, раз вы так быстро обо всем догадались.
– Раньше я был учителем. Уверен, что смогу быть помощником, – сказал Г'Кар. – Но Лита, однако, может оказаться не столь сговорчивой.
– Посмотрим, – ответил старейшина. – Так странно: встретить другой разум открыто и… поговорить. Пусть и недолго.
– Почему недолго?
– Потому что, как бы не прошел наш разговор, – это не ошибка, я это предвижу – никто из вас не уйдет отсюда живым.
– Может быть, и так, – сказал Г'Кар. – Но, пока что, если ты хочешь, чтобы я преподал тебе урок, то сначала я должен получить урок от тебя. Так что я снова спрашиваю тебя: Кто или что вы такое?
Как только она задала этот вопрос, другие телепаты – или то, что выглядело как телепаты, – замолчали. Она рассмотрела все возможности. "Два человека не могут обладать одинаковыми ментальными узорами. Следовательно, они не существуют. Следовательно, я вижу то, чего не существует."
Она закрыла глаза и впервые заметила легкое телепатическое давление на основание зрительных, осязательных и слуховых нервных окончаний, которые посылали ложные сигналы в ее мозг. Она оборвала эти ложные импульсы и открыла глаза.
Комната была пуста.
Она закрыла глаза, отследила последний искусно спрятанный импульс и снова открыла глаза.
Комната исчезла.
Она стояла в лесу, высокие ветви образовали вокруг нее широкий полог. Перед ней простирались ржавые обломки шаттлов и персональных кораблей с
сотен, а быть может, и тысяч миров. Они заросли лианами и были скрыты в листве. В грязи остались следы от растений, которых затащили – или они сами затащили себя, – на корабли, чтобы их не было видно с орбиты.
Ближайший шаттл, вполне новый и незапятнанный, был помечен символом Пси-Корпуса.
Лите стало грустно при мысли о множестве пассажиров, которые когда-то летели на этих кораблях, а теперь все погибли, но она быстро отогнала эти мысли прочь. Она посмотрела на корабли… и услышала какое-то движение среди далеких деревьев. Посмотрев туда, она увидела, что животные, птицы и насекомые всех видов и мастей, казалось, соткались из тени. Они ползли, прыгали, скользили, крались и бежали из леса, двигаясь одновременно, в полном молчании и смотрели прямо на нее с необыкновенной разумностью.