Геном убийцы
Шрифт:
— Ну, капитан полиции и майор ФСБ должны быть вне подозрений, — решил комбат. — Если уж не доверять своим смежникам, то кому тогда доверять? Подожди… Еще одно сообщение… Так, ФСБ проверила мобильник, с которого в первый раз звонили в банду эмира Харунова. Мобильник зарегистрирован на имя какого-то Мараучу Суфьяновича Соттаева…
— Мараучу Соттаев? Он сейчас со мной в качестве пленника и проводника. Сейчас спрошу его, подождите, товарищ подполковник…
— Жду…
Старший лейтенант, не отключаясь от разговора, положил свой телефон в карман и подошел к Мараучу.
— Эй, Бешеный пес, где твой мобильник? Где ты его оставил?
Мараучу плечами пожал.
— Когда
— И кто им мог воспользоваться?
— Всякий, кто в кабинет войдет… Кабинет вы, уходя, не закрыли.
Это прозвучало упреком.
— Ладно, разберемся с твоим телефоном.
Ослябя вытащил свой мобильник и передал слова бандита.
— Сколько всего бандитов задержали? — спросил подполковник.
— Троих.
— Значит, сообщение Харунову может быть послано с любой из этих трех трубок. Мало приятного. Я позвоню майору Хаджимырзаеву. Пусть поищет трубки.
— Кстати, капитан Тотуркулов проводил осмотр личных вещей задержанных. Ничего подозрительного не нашел. А там должны бы находиться вещи, похищенные у туристов из расстрелянной группы. Их нет. Есть только пустой, абсолютно новый рожок от автомата.
— Ты меня интригуешь, Виктор Юрьевич. Считаешь, капитан мог мобильники забрать?
— Я так не считаю. Я констатирую факт. Он имел такую возможность.
— Ладно. Будем разбираться. В случае чего я позвоню тебе. Удачно тебе спуститься и удачно вернуться вместе с Людмилой Николаевной…
Старший лейтенант Ослябя крепил дополнительный карабин выше конечного на веревке, на которой намеревался спускаться. Мараучу стоял неподалеку.
— Бешеный пес, а где твой автомат?
— Автомат? — Мараучу растерянно посмотрел по сторонам, словно взглядом отыскивал свое оружие. — У меня нет автомата…
— Я понимаю, что сейчас у тебя его нет. Ты его куда-то спрятал. Если хочешь сотрудничать со следствием и скостить часть своего срока, по крайней мере получить не «пожизненное», а что-то более реальное, что даст тебе еще возможность чуть-чуть пожить, ты должен сказать. Мы все равно найдем. Пустим собаку по следу, не бешеную, а нормальную служебную, она приведет нас на место.
— У меня не было автомата.
— Покажи мне хоть одного местного бандита, у которого нет автомата! — рассмеялся старший лейтенант, туго затягивая узел веревки. В принципе, узел должен был дополнительно затянуться под весом его тела, и особо стараться необходимости не было. Но Виктор Юрьевич привык все делать на совесть, и не отступал от этой привычки даже тогда, когда необходимости не было. — А туристов вы расстреливали из рогатки? Вон тех, которые там лежат…
— В гроте автомат.
— А где грот?
— Идти надо. Часа два отсюда.
— Совмещаешь время и расстояние? — усмехнулся командир взвода. — Ладно. Потом покажешь. А где похищенные из рюкзаков вещи?
— Там же, в гроте.
Оставив решение этого вопроса на потом, старший лейтенант, определив для себя, что он готов и все проверил, подошел к краю, и заглянул за него. Высота была приличная. До уступа, на котором сидела, в нетерпении задрав вверх голову в спортивной красной шапочке и приложив затылок к скале, женщина, было метров восемь. Ее нетерпение можно было понять. Она провела на этой скале много часов и истрепала себе нервы. А сидеть длительное время без движения человек тоже не может. Нарушается кровообращение, затекают конечности, и чем дальше, тем они больше затекают, тело мерзнет и не имеет возможности согреться. Конечно, есть способы согревать даже неподвижное тело простым
— Я иду к вам, Людмила Николаевна. Готовы?
— Быстрее… — раздался вибрирующий голос.
Наверное, голос вибрировал одновременно и от страха, и от холода. Солнце между стен ущелья если и проникало, то ненадолго. Чуть-чуть позволило женщине оттаять, и сырой сумрак снова стал забирать свое.
— Готовы? — теперь уже Виктор Юрьевич спрашивал солдат, держащих веревку. Вторая веревка, с большой петлей на конце, была прицеплена к поясу старшего лейтенанта, но ее не натягивали, а только придерживали, чтобы она не свалилась. Вторая веревка предназначалась для Людмилы Николаевны. В петлю следовало влезть корпусом, подтянуть ее чуть ниже уровня груди и держаться за конец, который солдаты будут вытягивать. Самой женщине при этом необходимо только отталкиваться ногами от скалы, чтобы ее тело не билось о камни. Но если состояние Людмилы Николаевны не позволит ей работать ногами, то Ослябя готов был обхватить ее руками и самому отталкиваться от скалы, чтобы не допустить удара.
— Готовы! — за всех ответил младший сержант Задонский, командовавший по приказу командира взвода процедурой спуска и подъема.
— Поехали…
Повернувшись к пропасти спиной, Ослябя спрыгнул. Веревку стравили метра на три, и он, держась за нее руками, ногами пружинисто оттолкнулся от камня. Дальше последовало повторное стравливание веревки, и новый прыжок. Потом действия солдат стали осторожнее, и старший лейтенант, находясь к скале лицом, просто переставлял ноги, словно шагал. При этом не забывал посматривать вниз, чтобы не оказаться у Людмилы Николаевны над головой. Башмаки сбивали камни, и маленькие, и покрупнее, и было бы не очень приятно, если бы какой-то из камней стукнул женщину по голове. Но камни пролетали со свистом мимо уступа, бились о наклонный склон, выбивали другие камни, и вниз устремлялся уже целый камнепад.
После первых четырех метров спуска в кармане старшего лейтенанта зазвонил телефон. Он не стал отвечать на звонок, когда рядом сидела дрожащая женщина и ждала его помощи, хотя понимал, что звонок этот может быть важным. Наконец Виктор Юрьевич поравнялся с Людмилой Николаевной.
— Стоп! — раздался наверху голос младшего сержанта Задонского.
— Держите жестче! — скомандовал старший лейтенант и почувствовал, как подтянулась и замерла туго натянутая веревка.
Ослябя четыре раза оттолкнулся ногами, за счет радиуса веревки приближаясь к женщине, и оказался рядом. Отстегнул от карабина вторую веревку и протянул женщине.
— Это что, на горло? — спросила она, не потеряв в трудной ситуации чувство юмора.
Петля слегка затянулась и стала маленькой, разве что для повешения человека и годной. Видя, что пальцы женщины сведены холодом и скрючились, следовательно, мало способны к выполнению работы, Виктор Юрьевич сам пошире растянул петлю и только после этого сообщил, не поддерживая шутливый тон в серьезном деле:
— На корпус. Чуть ниже груди, чтобы не больно было. Вот так. Только не на живот. На ребра. Смотрите, чтобы нижние ребра не зажимало. Плавающие ребра [8] легко ломаются. Хорошо. Держитесь за веревку, отталкивайтесь ногами…
8
Плавающие ребра — нижние ребра скелета позвоночных. Крепятся к скелету, в отличие от других ребер, только с одной стороны, и потому легко ломаются.